– И для личной жизни! – осклабился старший лейтенант.

– Правильно, куда ж без этого?

Лес надежно спрятал маневренную группу. Стемнело очень быстро, почти сразу, как повсюду в тропиках, и в сгустившейся тьме поплыли зеленоватые огоньки – светлячки «дон-дон».

Вьетнамцы засели по наблюдательным постам и высматривали подлетающие цели с повышенным рвением. Им было стыдно за бегство во время атаки, и бойцы изо всех сил оправдывали название, официально данное ракетчикам во Вьетнаме – «Род войск – Герой».

СССР, Первомайск Горьковской области. 1982 г.

За Горьким потянулись сплошные леса – не лиричные подмосковные, просвеченные «то березкой, то рябиной», а темные, дремучие. Состав бодро стучал на стыках рельс, проезжая будто просекой между ельников.

Полковник Кузьмичев ехал в плацкартном вагоне и вертел головой, то глядя в «свое» окно, то посматривая в то, что сквозило над боковыми местами.

Поезд «Горький – Киров» лишь на минуту остановился у маленькой станции со смешным названием Обход, и, заскрипев, залязгав, тронулся дальше. Выйдя на дощатый перрон, полковник огляделся. И куда теперь?

– Товарищ Кузьмичев? – послышался голос.

Георгий обернулся. Его встречал невысокий, ладно скроенный парень с погонами лейтенанта. Полевая форма сидела на нем как влитая, хоть плакат пиши – «Так должны выглядеть отличники СА!»

– Да, это я.

– Прошу в машину.

Подали обычный «уазик». Правда, чистенький и ухоженный – заметно было, что за матчастью следят. Лейтенант прошмыгнул на место водителя, а полковник занял место рядом. Заурчав двигателем, «козлик», он же «бобик», покатил по грязной улице Школьной, чья проезжая часть ежедневно вымешивалась копытами коров и гусеницами трелевочных тракторов. Для пешеходов были сколочены «тротуары» – мостки из толстых досок.

Миновав сельпо и бревенчатую школу, «уазик» свернул у пастбища – пахнуло буколикой – и выехал в дебри, одолевая узкую лесовозную дорогу. Вскоре, наскакавшись на колдобинах, «козлик» выбрался на асфальтированное шоссе.

Мотор сразу добавил оборотов, и машина покатила резвее.

Километров через двадцать однообразного мельтешения хвойных пород показался шлагбаум. Пожилой капитан при всем параде, затянутый портупеей, проверил у Кузьмичева документы. В сторонке ненавязчиво маячил сержантик с «калашниковым» на плече.

– Проезжайте, – сказал капитан, возвращая документы.

– Строго тут у вас, – проговорил полковник, пряча бумаги.

– А то! – с охотой откликнулся лейтенант. – Запретная зона!

Кузьмичев заинтересованно приник к пыльному стеклу – что за место новой службы?

Первомайск был невелик, всего четыре параллельных улицы, застроенных двухэтажными домами из силикатного кирпича и обсаженных все теми же – елками.

– Тормозните здесь, – сказал Георгий, – осмотрюсь хоть.

Он надел фуражку, подхватил чемоданчик (атташе-кейс, купленный на барахолке в Сайгоне) и вышел из машины.

Было тихо, автомобили не показывались, да и народу на улицах было мало – рабочий день.

Перед полковником тянулась улица Революции, а перпендикуляром к ней шла улица Советская – слева двухэтажный «Универмаг», справа – книжный и аптека, в перспективе – нечто с колоннами, вероятно, местный исполком.

Кузьмичев зашагал по Советской. На углу розовой двухэтажки висели жестяные буквы, извещавшие, что в доме имеется заведение для культурного досуга – «Ресторан «Ветлуга».

Подкрепиться, может? Да нет, рано еще… «Азу по-татарски», умятое в вагоне, держало аппетит в узде. А вот испить холодненького было бы очень кстати…

Напротив ресторации стояла желтая бочка с квасом. Жирная продавщица приняла десять копеек и отсчитала липкую сдачу. Большой бокал приятно освежил офицерский желудок, и Георгий пошагал бодрее.

Улица Советская, густо обсаженная вездесущими елками, влилась в площадь Ленина. Сразу за памятником вождю мощно серел дворец с колоннами и куполами – Дом Советов. Справа вытягивал бетонный навес кинотеатр, налево, стелясь меж почтамтом и гостиницей, уходила улица Карла Маркса.

И куда теперь? Искать совершенно секретный «ящик», куда полковнику Кузьмичеву следовало явиться «для дальнейшего прохождения службы»? Или сначала снять номер?

Георгий поднял голову и прочитал: «Гостиница «Октябрь».

– Кузьмич? – воскликнул кто-то радостно, и полковник оглянулся в изумлении.

На него, лучась и переливаясь, глядел Марк Виштальский, уже в погонах капитана.

– Марк?

Хохоча, капитан Виштальский бросился к Кузьмичеву и потряс его руку.

– Как же я рад вас видеть, товарищ наставник! – вскричал он.

– Да, могу себе представить, – улыбнулся Георгий южной экспансивности капитана.

– Ах, Кузьмич, мы же не дипломаты, к чему вы так говорите? А что вы все глядите на гостиницу?

– Да я, собственно, ищу «ящик номер ноль ноль семнадцать».

– Ну, и где же вы ищете? Вы считаете, «ящик» есть в гостинице? Так его там нет!

– Ты думаешь? – улыбнулся Кузьмичев.

– Кузьмич, – величественно сказал Марк, – когда я говорю, так я уже не думаю. Когда Марк говорит, он знает. Пойдемте я доведу вас прямо до «ящика» и покажу город!

– Давай…

Они пересекли площадь и через скверик вышли на улицу Ленина.

– Что я вам могу объяснить за город? – болтал Виштальский. – А ничего! Воздух тут замечательный, в кранах течет родниковая вода, люди сплошь интеллигентные и дисциплинированные – они все или ученые или военные. И что я расхваливаю Первомайск! – вдруг спохватился капитан. – Хорошенькое дело, я расхваливаю Первомайск. У вас есть глаза – так смотрите!

– А ты где здесь служишь? – поинтересовался полковник.

Марк оглянулся и понизил голос:

– Служил! А теперь я с дядей Трофимом, тружусь в «ящике». В том самом!

– Д-принцип? – вспомнил Кузьмичев. – И как успехи?

– Так будьте известны, – торжественно заговорил Виштальский, – что дело на мази! Вообще-то оно сверхсекретное, дело это, но я вас за болтуна не знаю и верю без честного слова, – он утишил голос и даже подзабыл свой местечковый выговор: – Дядя строит одноразовые гиперканальные станции, здоровые дуры в двести метров, копит месяцами гигаватты в энергоемкостях, а потом пробивает гиперканал аж к далекой звезде Спике! Одно плохо – до Нью-Йорка просто так не добраться, пространственно-временной континуум легче «проколоть» на световые годы, чем на тысячи километров. Но маршал Гречко – светлая ему память! – выразил дяде свою мысль: надо забросить технику и людей на другую планету, устроить там базу, а уже оттуда перебрасывать «гостинцы» на территорию противника! Во как. И секретность соблюдена, и эффект неожиданности, и… и никто не подкопается. Будут думать на пришельцев из космоса!

– Ни хрена себе… – протянул Георгий. – Прямо не верится. Так я не понял, а мое-то присутствие кому тут нужно? У меня по физике «тройка» была…

– Это дважды два! – воскликнул Марк и снова приглушил звук голоса. – Кто поручится за никем не охраняемую базу, на которой нет ракетчика и ЗРК? И я подговорил дядю, а тот достучался до вашего начальства. И вы здесь!

– Ни хрена себе… – повторил Кузьмичев. – И когда… э-э… старт?

– Когда выходим в гипер? Так этой зимой! Кстати, очень удобный город – только начнешь шагать, а уже приходишь! Пошлите представлю вас начальству.

– Строгое? – спросил полковник.

– В основном – тупое и вредное, а только где вы найдете лучше? Тут всем командует генерал Лоскутов, но он вечно в разъездах и командировках, так что генерала постоянно замещает ВРИО – академик Луценко. Ну, академик из него, как из меня балерина! В молодости, говорят, блистал, идеи генерировал, а потом пошел по партийной линии, и все заглохло. Зато степеней и премий нахватал на целый институт!

Через мощные, прямо-таки фундаментальные ворота со строгой табличкой, золотом по черному – «Институт физики пространства АН СССР» – они прошли в расположение «ящика». Постовой узнал капитана Виштальского и взял под козырек.