— Альфстанна! Рад видеть тебя! Наслаждаешься балом?

Банн Альфстанна Эремон сделала выбор в пользу ривейнского красного вина и, отвернувшись от столика с напитками, тепло улыбнулась подошедшему к ней мужчине.

— Леонас! Я бы сказала, что он неплох, но Эдделбрек так утомил меня рассказом о нынешнем урожае с амарантайнских ферм, что у меня пропало всякое желание делать комплименты, — она отпила вино и продолжила, слегка закатив глаза. — Кроме того, если я услышу еще хоть одну песню о героической победе над Пятым мором, я заткну рот тому певцу куском самого зрелого сыра, какой только найду!

— Не любишь героический эпос? — усмехнулся эрл Леонас Брайланд, окидывая глазами предлагаемый ассортимент напитков. Найдя, наконец, любимый антиванский портвейн, он удовлетворенно хмыкнул и потянулся за бокалом.

— Нет, я, как и все, восхищаюсь подвигом Героини Ферелдена и нашего доблестного короля, но не десять же раз за ночь!

— Ну, в желании польстить вышестоящим нет ничего странного. Держу пари, эти менестрели рассчитывают на увеличенный гонорар, если королю понравится их пение.

— В таком случае они зря стараются, — насмешливо покачала головой Альфстанна и оглянулась в поисках закуски, — король их все равно не слышал.

— Как? Его Величество еще не выходил к гостям? — эрл Брайланд ухватил крабовую тарталетку с подноса проходящего мимо слуги и теперь с сомнением ее разглядывал.

— Герольды уже дважды объявляли, но, видно, произошла какая-то заминка. Так неловко! — банн Альфстанна с завистью поглядывала на тарталетку в руке эрла Брайланда, но другого слуги с подносом поблизости не было.

— Интересно, что могло его задержать? — Брайланд решился-таки и откусил небольшой кусок от тарталетки.

— О, несомненно, дела государственной важности! — тихо сказала Альфстанна, и оба они понимающе ухмыльнулись.

— Кстати, Леонас, — обратилась к эрлу Альфстанна с сожалением провожая взглядом очередного слугу с подносом еды — слишком далеко! — Как поживает Хайбрен? Мне кажется, я видела ее здесь, но только мельком.

— О, она прекрасно проводит вечер, флиртуя с Фергюсом Кусландом, — вздохнув, ответил Брайланд, отыскивая глазами дочь. — А вот находит ли это таким же прекрасным Кусланд — еще большой вопрос.

Эрл покачал головой и залпом допил свой бокал, тут же потянувшись за новым.

— Ну губа у нее не дура, — Альфстанне удалось, наконец, сцапать за локоть очередного разносчика еды и теперь она решала важный вопрос: молочный поросенок или запеченный осетр, — тэйрн Кусланд пользуется сейчас большим влиянием и расположением короля.

— Но так позорить себя! — простонал Брайланд. — Мне следовало воспитывать ее по-строже…

Его стенания прервали бурные аплодисменты. На невысокий помост, служащий сценой для артистов, вышла светловолосая эльфийка с лютней. Слегка, и довольно небрежно, поклонившись гостям она стала тихонько перебирать струны инструмента, прислушиваясь к нему и не спеша начинать собственно выступление. Воцарившаяся было после аплодисментов тишина сменилась перешептываниями и покашливаниями. Собравшиеся с любопытством разглядывали эльфийку, начиная, впрочем, выказывать признаки нетерпения.

— Это Виолетта, — шепнула Альфстанна на ухо эрлу Брайланду, — менестрель из Орлея. Я слышала, она очень популярна, и не только в Империи.

— Орлесианский менестрель на балу в Ферелдене? — изумленно поднял брови Брайланд. — Это что-то новое!

— Надеюсь, хоть она про Пятый мор петь не будет, — Альфстанна расправилась с молочным поросенком и теперь оглядывалась в поисках сыра.

Эльфийка же, видимо, закончила настраивать инструмент, потому что, проведя пальцами по струнам в очередной раз, она чему-то удовлетворенно улыбнулась, а затем, без всякого вступления, запела, глядя куда-то поверх гостей.

Алиндра была молода и прекрасна,

Известна своей красотой,

Но будь ты хоть лорд, хоть рыцарь отважный,

Заказан путь к сердцу красавицы той.

— Легенда об Алиндре? Интересный выбор, — тихонько прошептала Альфстанна, но Брайланд шикнул на нее, не сводя глаз с менестреля.

Тишина в зале, не считая пения эльфийки, была абсолютной. Всякие разговоры прекратились, даже слуги замерли, заслушавшись пением.

И, пеньем ее очарован,

Он ночью к окну подошел,

Желая хоть раз напоследок

Небесный поймать ее взор.

Мелодичный голос эльфийки, казалось, обволакивал каждого слушателя, тихие звуки лютни проникали в самое сердце, будя в нем одновременно восторг и грусть. Никто не смел даже шелохнуться, словно на всю залу наложили заклятье массового паралича.

И в башню, что выше всех прочих,

Не внемля слезам и мольбе,

Он запер безжалостно дочь свою,

Солдат же погиб на войне.

Вокруг то и дело раздавались едва слышные всхлипывания, дамы прикладывали к глазам шелковые платки, отворачивая чуть покрасневшие лица.

Столь сильной была ее просьба,

Что тронула даже богов.

И души их звездами в небе

Вечную славят любовь.

Оглушающая, звенящая тишина, а затем гром аплодисментов, под шум которого, уже не стесняясь, всхлипывали дамы. Менестрель на мгновение замерла с отрешенным выражением лица, будто все еще размышляла о легенде, а затем, весело тряхнув головой, широко улыбнулась и поклонилась слушателям.

В дальнем углу залы, прислонясь к колоне, стоял светловолосый молодой человек, задумчиво глядя на эльфийку. Он провожал менестреля глазами, пока она спускалась со сцены, но раздавшийся под самым его ухом возглас, прервал его размышления:

— Король Алистер!

— Лорд Браден. — Его Величество король величественно, как он надеялся, кивнул немолодому мужчине, задержав взгляд на его странно постриженной бородке, и перевел взгляд на сцену. Никто не спешил сменить знаменитую эльфийку, и постепенно леди ловко попрятали платочки в рукава и принялись за тарталетки, а банны, упустившие возможность некоторые из этих платочков присвоить, в качестве особого расположения леди разумеется, с надеждой косились на сцену, не упуская, впрочем, возможности как следует набить живот на королевском приеме.

— Вы наконец почтили нас своим визитом. — Собеседник, без капли почтения подошел ближе, пытаясь угадать, куда смотрит его король, чтобы после это использовать с какой-либо выгодой для себя. — Наверняка вас задержали дела государственной важности?

Просто не хотел видеть подобные тебе рожи — мысленно огрызнулся Алистер. Было тоскливо. Разговаривать с банном не хотелось, как не хотелось есть или танцевать. Может, выпить? Нет, тоже не тянет.

Королю было скучно, и он уже пожалел, что вообще спустился вниз. Сидел бы себе на балкончике, как раньше, обозревая свинское поведение своих подданных, попивал вино из Вол Дорма, заедая с предусмотрительно принесенного слугами блюда с сырами, и, как и все последние дни, предавался усиленным раздумьям на тему "Как перестать выглядеть идиотом на международных собраниях". Вариант молчать в накидку из мабари и не высовываться был отвергнут по причине моральной несостоятельности, а ничего лучше в голову не приходило.

Он заметил краем глаза, как лениво стоящий рядом Браден вдруг выпрямился и чуть встряхнулся, принимая полную скрытого достоинства позу, и поспешил посмотреть туда же, куда и он.

— Ваше Величество! — К ним плавно плыла главная сплетница всего Ферелдена, Банн Эсмерель, не так давно покинувшая родной Амарантайн, дабы достойно провести свадьбу четвертой дочери справляемую в Денериме, и к возмущению жениха и радости всей придворной знати, значительно задержавшейся после торжества. Рядом с ней, легко улыбаясь своим мыслям, и казалось, совершенно не замечая ничего вокруг невесомо шагала недавно объявленный менестрель.

"Дыхание Создателя! Как же ее… Совершенно прослушал."

— Позвольте представить вам мою добрую подругу Виолетту Гараэл. Она была очень заинтересована в тех годах вашей жизни, которые для многих остались темным пятном в истории..