— Я только что видела…,— начала девочка.

Но Юкумба прервал ее:

— Течение времени. Точнее, перемены в твоей судьбе, которые произошли сегодня, и чему ты поспособствовала. Твоя интуиция сильно развита, раз ты смогла увидеть это – внутреннюю суть происшедших в твоей душе изменений. Тот стержень, что ты видела, ты повернула сама, с помощью близких тебе людей, и сейчас ход твоей судьбы позитивный. И лишь от тебя зависит, останется ли он таким, или же повернется вспять вновь.

— Я и представить не могла, что суть событий, происходящих со мной, выражается в такой картине,— протянула Юля задумчиво,— даже страшновато становится – эти стержни и шестерни такие массивные…

— Они только выглядят так,— улыбнулся Юкумба,— но для тебя они не опаснее, чем дуновение ветерка.

— Тогда я продолжу тренировку,— живо откликнулась Юля,— не буду время терять.

И она вновь легла, расслабившись, отрешилась от действительности. И на этот раз увидела нечто, что до этого не видала – сцену из незнакомой ей до этих пор жизни. Образ леса, где на деревьях и среди них были построены простенькие деревянные домики и шалаши. А потом – маленького мальчика 6-ти лет, черные волосы которого были подвязаны синей повязкой, идущей чуть выше лба. Одет он был в штанишки и курточку зеленого цвета. Мальчик метал в деревья длинный и острый нож, рукоятка которого была украшена причудливой резьбой, каждый раз точно попадая в отмеченную на коре красную точку. Сначала целью было ближайшее дерево, затем – более дальние деревья. Наконец, вытащив нож из дерева на расстоянии двух метров, мальчик собрался метнуть его в дерево подальше, но громкий голос остановил его:

— Алан! Сколько раз тебе говорить – нельзя с ножами играть! Ты можешь сам порезаться и других поранить!

Обернувшись, мальчик увидел спешащую к нему женщину с подвязанными на манер, как у него, черными волосами, и гневно блестящими карими глазами.

— Но, мам! Я уже давно умею с ножами обращаться!— запротестовал мальчик, спрятав обе руки с ножом за спину,— смотри, как я хорошо нож метаю!

Он, было, замахнулся, прищурившись, но мать перехватила его руку, отобрав нож.

— Ты еще слишком мал для этого!— заявила она голосом, не допускающим возражения,— и отец твой думает так же!

Мальчик, понурившись, вздохнул.

— Ну почему ты так тянешься к этому оружию?— воскликнула его мать с непониманием в голосе,— почему не можешь играть в те игры, которые любят другие дети?

Алан скривился так, словно проглотил горькое лекарство.

— Бессмысленная беготня глупых малышей,— отозвался он недовольным тоном,— для них даже сражение на палках – немыслимая грубость, не говоря уж о большем! А мне хочется ощущать азарт битвы, поразить противника!

Его мать тяжело вздохнула – словно услышала слова, которые совсем не хотела слышать.

— Уже сейчас ты очень похож на отца. Неудивительно, ведь он главный разбойник, и в совершенстве владеет мечом и луком.

— Тогда что плохого в том, что я хочу быть, как папа?— возмутился Алан,— ты ведь меня не переделаешь! И вообще – мне почти 6!

— И это значит, что до обучения тебе нужно еще 2 года ждать!— отрезала его мать,— в твоем возрасте это совершенно неприемлемо! Хочешь, чтобы отец сам сказал это тебе?

Мальчик, скорчив недовольную мину, покачал головой, зато его мать победно улыбнулась.

— Тогда иди в дом,— велела она сыну,— до ужина совсем немного осталось, так что не смей убегать из лагеря. Отец любит, когда за ужином собираются все.

Алан нехотя кивнул, и поплелся к хижинам, что виднелись неподалеку.

— Что, мама опять на тебя наорала?— спросила у него подошедшая девочка 4-х лет с ехидной улыбкой – внешне она была копией матери, одетая в платье из зеленой материи.— Сказала, чтобы ты играл со мной и остальными малышами?

— Нет,— фыркнул мальчик презрительно,— она сказала, что рада тому, как сильно я уже сейчас похож на отца. Он, кстати, будет ужинать с нами сегодня.

Девочка тут же воскликнула радостно, посветлев лицом:

— Правда? Вот здорово! Он очень редко на ужин приходит, обычно заполночь возвращается, когда мы все спим.

Алан согласно кивнул, подумав с грустью о том, как редко отца видит. Он еще и потому хотел быстрее научиться навыкам разбойника, чтобы быть с ним больше времени…

— Мы с тобой до ужина должны в доме быть,— сказал мальчик, очнувшись от раздумий, сестре,— и не мешать взрослым. Идем.

Он подтолкнул девочку к стоящим неподалеку домикам. Вошел в один из них – с несколькими соломенными лежанками, на одной из которых полулежал, уставившись в раскрытую книгу, мальчик 10-ти лет – у него были очень короткие черные волосы и глаза чуть светлее, чайного цвета, чем у брата.

— Уже пришли?— спросил он, не отрываясь от книги,— быстро.

— Скоро ужин,— отозвался Алан,— и отец там будет.

— Это хорошо,— произнес его брат ничего не выражающим голосом, переворачивая страницу,— может, среди его трофеев будет хотя бы одна книга для меня – эту я завтра дочитаю.

— И как эти куски бумаги с непонятными каракулями могут занимать твое внимание целыми днями, Мэтью?— спросил Алан пренебрежительно,— ты давно уже дорос до учебы навыкам боя, а вместо этого все время проводишь за пыльными страницами!

— Махать мечом и сыпать стрелами много ума не надо,— отозвался Мэтью,— но совсем иначе, если собрался почитать книгу.

— Да тебе просто напрягаться лень,— произнес Алан с издевкой,— тренироваться ведь нужно…. Легче лечь на лежанку и в книгу уткнуться.

— Так я тренирую ум,— сказал Мэтью, наконец, оторвавшись от книги,— в нашем лагере всего два человека, разбирающиеся в книгах, и я хочу стать третьим.

Алан лишь фыркнул, не собираясь продолжать спор, в котором не бывало победителя – и он, и Мэтью оставались каждый при своем мнении. Поэтому он, думая об отце, лег на лежанку. Поскорее бы 2 года прошли…. Тогда не придется таиться, красть отцовские ножи, чтобы тренироваться…. И выслушивать мамины упреки.

— Алан! Вставай, идем на ужин!— раздался совсем рядом звонкий голос Кристи, что вывел мальчика из раздумий.

Подскочив, он тут же помчался за сестрой и не слишком уж спешащим братом. Но к костру, вокруг которого расположились все жители селения, они подошли степенно – бегать здесь не разрешалось.

— Садитесь, быстрее,— поторопила их мама, раскладывая вместе с еще пятью женщинами мясо и гарнир по тарелкам из общего котла, покрытого сажей,— ешьте, пока горячее.

Алан с братом и сестрой заняли свои обычные места рядом с другими детьми, тут же начав уминать еду. Алан то и дело бросал жадные взгляды на отца, зная, что разговоры разрешены только после еды, и невольно сетуя на это. Ему уже сейчас хотелось увидеть трофеи, которые принесли отец и другие мужчины, послушать их рассказы об очередных набегах на купцов и богачей, которые проезжали по лесной дороге в паре миль от них. Сегодня был хороший улов – отец выглядел довольным, да и мама улыбалась то и дело, видимо, успев услышать что-то от отца. Скоро он и все дети услышат это, и эта мысль еще больше постегивала Алана, отчего он быстро заглатывал мясо, почти не жуя. Так он быстрее всех закончил есть, тут же огорчившись – пришлось ждать, когда остальные справятся со своими порциями. Но тут отец как раз доел последний кусок мяса, и сказал:

— Я несколько дней не видел свою семью, и хочу знать, чем были заняты мои дети.

Ответила ему жена – дети в разговоре участвовать не могли, если только к ним не обращались прямо:

— Мэтью все дни провел за прочтением книг, которые ты ему принес в последний раз. Кристи играет с другими малышами, как обычно. А Алан… сегодня я увидела, как он метал в деревья твой нож.

После этих слов наступила гнетущая тишина – все взгляды теперь были направлены на Алана, и он понял, что сильно влип.

— Алан, иди в дом,— сказал отец строгим тоном,— я поговорю с тобой после ужина.

— А как же рассказы о набегах?— протянул мальчик расстроено.

— Их тебе передадут сестра и брат. Иди!