От обороны отступники стразу же перешли в нападение – энергии их мечей перевоплотились в длинные руки, с 10 пальцами на каждой, и жадно потянулись к Элафии. Она смогла отразить только одну – три других, вырвав из ее рук меч, окутали ее темной сетью, лишив возможности двигаться. А секундой позже я, едва осознав, что Элафия повержена, ощутила ужас и отчаяние, увидела самые мрачные воспоминания. Снова я оказалась беспомощной пленницей, снова была вынуждена страдать…. Не знаю, как долго отступники наслаждались моими мучениями и рыданиями, но в какой-то миг я ощутила, что давление на мое существо исчезло, смогла подняться на ноги, оглядеться. Элафия лежала рядом, закрыв глаза, и я, вмиг оказавшись возле нее, взмолилась, умоляя ее очнуться.

— Прости, что подвела тебя,— прошептала она, медленно открыв глаза,— но эта битва была неравной, у меня не было и шанса…

— Я знаю,— печально кивнула я, глядя, как Элафия садится,— ты сражалась очень хорошо, и, будь у тебя хотя бы один помощник, ты бы точно победила. Жаль, я не могу тебе помочь…

Элафия, несколько неловко воспарив над полом, в недоверчивом изумлении посмотрела на меня.

— Ты винишь себя? Оттого, что позвала меня на помощь?

— Да,— кивнула я с виноватым видом,— мне все равно досталось, да еще и ты пострадала…

— Никогда не вини себя в ошибках других,— твердо произнесла Элафия, вонзаясь строгим взглядом в мои глаза – мне в который раз стало не по себе,— я ведь твой страж, обязана защищать тебя, и именно я виновата в твоих страданиях и своем поражении, а не ты. Хотя, по большому счету, вина лежит на отступниках.

— Значит, я не смогу защититься в следующий раз,— протянула я подавленно,— и снова буду рыдать, вспоминая все самое плохое в моем прошлом?

— Если и будешь, то недолго,— решительно заявила Элафия, заставив меня удивленно воззриться на нее,— я буду совершенствовать свое владение клинком и совсем скоро заставлю отступников бежать.

Я благодарно улыбнулась – Элафия дала мне надежду. Я знала, что совсем скоро Элафия станет сильнее настолько, что сможет победить стражей-отступников, и, окончательно успокоившись, углубилась в просмотр сериала…

Всю следующую неделю Элафия пропадала чаще, чем раньше, и не было ее очень долго. Как она говорила, да и я догадывалась, она тренировалась в иных мирах со своими соратниками по ордену в поединках на мечах. Поэтому я большую часть дня была посвящена сама себе. И если первые три дня мое пребывание дома омрачали воспоминания об отступниках и ожидание их внезапного прихода, то уже на 4 день я успокоилась, осознав, что своих жертв они не запоминают, а людей много, поэтому они вряд ли навестят меня вновь.

Тем временем, близилось 31 октября, день, в который отмечали Хэллоуин. В этот вечер вся школа должна будет собраться во дворце культуры на небольшой концерт, за которым последуют 2 часа дискотеки. Наши девчонки в своем большинстве уже нашли себе парней, причем, только 2 из них – из нашего класса. А я с грустью думала, что опять буду сидеть или стоять, подпирая спиной стену и смотреть, как все веселятся – танцевать я, хоть и умела немного, при большом стечении народа не решалась, чувствуя себя неуверенно, и на пару не рассчитывала. Все предыдущие праздники меня никто на танец не приглашал, и я не тешила себя иллюзиями, что теперь что-то изменится.

— А как же Леша?— спросила у меня Вера на перемене, когда обсуждала праздник с подругами,— вы ведь так сдружились.

— Мы просто сидим рядом,— фыркнула я,— если рассуждать, как ты – что же ты Антона не пригласила?

Вера поморщилась при упоминании своего соседа по парте.

— Да ну его, нудный он,— протянула она пренебрежительно,— мозгов много, юмора – ноль. С таким не поговоришь даже.

Я, вспомнив, что Вера прекрасно находила темы для разговора со своим соседом по парте, промолчала – человеком я была мирным и затевать с кем-то ссоры не любила.

— А твой Леша ничего, хоть и троечник,— переключилась Вера вновь на меня,— и болтаете не только на переменах, но и после школы.

Я, удивившись ее осведомленности, пожала плечами.

— У нас дома рядом, да и беседы дружеские. Я не думаю, что Леша считает иначе, наверное, уже пригласил кого-то на праздник.

Вера тихо хмыкнула, словно сомневалась в правоте моих слов, но что-то еще говорить не стала, переключившись на описание того платья, в котором пойдет на Хэллоуин.

Я ее не слышала – думала о Леше. Возможно ли, что Вера оказалась права, и он может меня пригласить? Или же она судила только поверхностно?

Я думала об этом и на уроке, искоса поглядывая на Лешу. Иногда мне казалось, что слова Веры – просто чушь, а уже через 5 минут я находила в них рациональное зерно.

Впрочем, поведение Леши на следующем уроке поставило меня в такой тупик, что я думать забыла о своих размышлениях. Только зайдя в кабинет истории, Леша сел за последнюю, не занятую, парту, демонстративно игнорируя меня. Я хотела подойти к нему, но больше половины одноклассников были сейчас в кабинете, а давать концерт большому количеству зрителей я не хотела. Поэтому сделала вид, что повторяю заданное на дом, уткнувшись в учебник, и параллельно пыталась заглушить огонь обиды в душе. Что на него нашло? Вроде ничего такого я ему не делала….

Вспомнив о недавнем разговоре с Верой, я не нашла в нем ничего обидного для Леши, и оставила свои раздумья об этом, тем более, что учитель уже вошел в класс.

— Алексей, твое место рядом с Катей Корольковой,— сказал он резко,— никто не разрешал тебе отсаживаться.

— Она меня от занятий отвлекает,— заявил Леша нагло, введя меня в легкий ступор,— все о Хэллоуине говорит, надоела уже.

Я вспыхнула от негодования, и только слова учителя остановили меня от резкой реплики:

— Королькова, сосредоточься на уроке! А ты, Жукин, садись на место.

Леша, сделав кислое лицо, с видимой неохотой собрал свои вещи и пересел ко мне. После всего услышанного от него я не была настроена на дружеский лад, и отодвинулась на край парты, бросив на Лешу негодующий взгляд.

— И когда же я тебе о Хэллоуине говорила?— спросила я тихо, чтобы учитель не услышал.

— Лучше уж мне, чем за моей спиной,— произнес Леша, блеснув на меня презрением во взгляде,— я и не знал, что такой тупой и сижу с тобой только чтобы списывать.

— Это придумал тот, кто тебе это сказал,— холодно парировала я, ясно осознав, что стала жертвой чьих-то козней,— я лишь говорила, что мы просто сидим вместе, и это не означает, что обязаны идти друг с другом на Хэллоуин.

Я очень хотела, чтобы Леша мне поверил, но он лишь фыркнул:

— Конечно, ты не признаешься, что говорила так. Будешь твердить, что ни при чем….

— Тебе станет легче, если я признаюсь в том, чего не говорила?— спросила я очень тихо, чувствуя распространяющуюся в душе обиду – еще немного, и я не смогу сдержать слезы,— почему ты больше веришь чужим сплетням, чем моим словам?

Леша не ответил – как раз в этот момент учитель приступил к проверке домашнего задания, и он, решительно подняв руку, начал отвечать, то и дело подглядывая в учебник.

Я ощутила себя так плохо, что лишь чудом сдержала слезы – только 2 капли упали на мою тетрадь. Мне словно плюнули в душу, не защищенную обычным щитом уверенности в себе. Мысленно я проклинала того, по чьей вине Леша почти возненавидел меня, и только это помогло мне придти в себя – злость переборола обиду. Теперь я понимала, что на эту тему разговаривать с Лешей бесполезно и с грустью осознала, что больше не смогу сидеть с ним рядом, теперь, когда наши отношения стали вновь враждебными.

Оказалось, что мы оба замыслили избавиться друг от друга – перед классным часом мы удивительно синхронно подлетели к классной и начали поливать друг друга грязью, требуя отсадить.

— Хорошо, раз вы так друг друга не любите, я вас рассажу,— сказала классная, несколько удивившись пылкости наших обвинений,— Леша – сядешь с Леной Теряевой, а ты, Катя – с Олегом.