— О, у вас сложилось такое впечатление, Хан-сан? — Эрика склонила голову набок и загадочно усмехнулась. — Что ж, оставляю формулировку мнения на вас. Вы ведь в состоянии иметь собственную точку зрения на события, верно? — Детектив обвела зал насмешливым взглядом.
Вновь повисла тишина. Никто просто не хотел комментировать откровенный намёк Эрики на их несостоятельность как мыслителей, даже Марти, который теперь слишком отчётливо осознавал, что у неё есть неоспоримый аргумент в спорах с ним. А Хитаги тем временем даже особо не вслушивалась в происходящее вокруг неё — её слишком поглотили собственные размышления, касающиеся этого дела. Именно поэтому её внезапное высказывание казалось каким-то лишним после поднятой Эрики темы.
— Кстати, я тут подумала и нашла косвенное подтверждение того, что справочник в моём шкафчике — тот самый пресловутый red herring, — неожиданно заявила она, предварительно буквально расколов гнетущую тишину щелчком пальцев. Когда все остальные повернулись к ней, Хитаги объяснила: — Дело в том, что мой шкафчик — не единственный, который изменился с прошлого посещения женской раздевалки. Помимо произошедшего с ним, там был ещё и шкафчик с испорченным замком. Как я уже писала в уликах, на шкафчике Хан-сан замок выпирает сильнее, чем на всех остальных. А какие махинации обычно проводят с замками? Правильно, взломы. Из всего этого я предположила, что изначально справочник был в шкафчике Хан-сан, но затем убийца почему-то передумал и решил переложить его в мой.
— Звучит складно, — усмехнулась Эрика и тут же добавила: — Конечно, если вы не выдумали всю эту историю, чтобы мы поверили в вашу невиновность, Хицугири-сан. Ведь именно вы первая оказались в женской раздевалке на осмотре, если не ошибаюсь. То есть, теоретически, вы вполне могли провернуть некие махинации для большей убедительности вашей истории.
Хитаги на это замечание хмыкнула и, не сдержавшись, высунула язык. Сегодня Эрика как никогда надоедала ей своим ехидством и упорными попытками убедить всех в мнимой виновности Хитаги. “И чего она так прицепилась? — раздосадованно думала Супер Азартный игрок. — Неужели, ей настолько необходимо поиграться с подозреваемыми, прежде чем дойти до сути дела и наконец-то разоблачить истинного преступника? А может, это реально была она? Или она просто таким образом испытывает нервы убийцы…”
— Эм… Можно кое-что сказать? — подал голос Ёшики. — Я просто тут думал обо всей этой неразберихе со справочниками, и мне пришла в голову одна идея. Вот вы говорите: убийца — девушка, которая взяла справочник Хицугири для того, чтобы попасть в мужскую раздевалку. А почему не наоборот? Сначала убийца взял справочник Хан, а потом решил нас запутать, взяв ещё и второй…
— Это вы так тонко намекаете, что стоит сузить круг подозреваемых до меня, вашего товарища и вас самих, мистер Кишинума? — насмешливо уточнил Марти.
Ёшики обиженно сплюнул.
— Да я не об этом! — рассердился он. — Я о том, что мы зачем-то зациклились на версии с убийцей-девушкой, а у нас ещё нет на это достаточно надёжных улик.
— И ты совершенно прав, — согласился с ним Минато. — Мы до сих пор не имеем веских оснований сбрасывать кого-то со счетов.
Марти задумчиво взглянул сначала на него, затем на Ёшики, упёр руки в бока, закрыл глаза, после чего с тяжёлым вздохом возвёл их к потолку и, не обращаясь ни к кому конкретному, поинтересовался:
— И что вам всем так нравится ставить себя под подозрение?..
Хитаги улыбнулась его комментарию. Затем её лицо приняло серьёзное сосредоточенное выражение, и она, заложив руки за спину, задумчиво проговорила:
— Кстати, отбрасывая её откровенное желание обвинить меня во всех смертных грехах, в рассуждениях Фурудо-сан прозвучала дельная мысль: убийца должен был после такого убийства запачкаться в крови. А ходить потом в окровавленной одежде — идея суицидальная. Тогда он должен был как-то избавиться от неё, или же вообще заранее предотвратить попадание на свою одежду крови.
— Думаю, тут скорее последний случай: убийца надел на себя куртку, которая в итоге обнаружилась в шкафчике жертвы, — предположил Марти. — На ней и следы крови есть.
— Вот только эта куртка чёрная, а судя по показаниям всех остальных, их куртки других цветов, — вставил Минато, держа справочник в руках. — Получается, что кто-то тут врёт?
— Не думаю, — отрицательно мотнула головой Эрика. — Когда мы уходили с крыши, я ещё раз взглянула на куртки, и могу точно сказать, что все названные вами в допросе цвета присутствовали.
— Может, ваша фотографическая память подскажет нам, откуда тогда взялась чёрная куртка? — язвительно спросил Марти.
Эрика лишь издевательски посмеялась.
— Неужели даже такие простые вещи надо вам разжёвывать, Марти-сан? Я-то надеялась, что ваши мозги ещё не окончательно атрофировались от вида вашей мёртвой сестрички, но, похоже, зря.
Марти вздрогнул. Его лицо исказил гнев. Сжав зубы, он впился ногтями в трибуну перед собой и едва слышно процедил:
— Какая жалость, что там, в морге, на её месте не ты, bitch…
Пока они пререкались, Марибель усиленно думала над загадкой лишней куртки. Она упрямо перебирала в голове варианты причины её существования, пока не пришла к самому логичному объяснению. Выждав до паузы в обсуждении, Супер Мечтательница осторожно вставила:
— А я, кажется, поняла, чья это куртка. — Все взгляды тут же обратились в её сторону, и она уверенно заявила: — Эта куртка была предназначена Санаде-сану, и Тау просто не стала её убирать после его смерти. Или я ошибаюсь? — уточнила она, покосившись в сторону Тау.
Кукла выдержала паузу, а затем кивнула и, приложив указательные пальцы к краешкам губ, беспечно проговорила:
— Я просто забыла о ней. Я такая рассеянная в последнее время, жуть! — Тау засмеялась и лукаво прищурилась. Она будто бы на самом деле надеялась, что лишняя куртка ещё понадобится, а сейчас просто разыгрывала дурочку.
Тем временем Минато с Ёшики не могли оторвать растерянных взглядов от Марибель, высказавшей эту идею. Почему-то мысль, что нечто, связанное с мёртвым товарищем, было использовано для убийства, вызывала отторжение и неприязнь. Всё это выглядело так, будто убийца не только лишил жизни брата одной из девушек, но и осквернил память об их умершем ради свободы друге.
А Марти задумчиво переводил взгляд с Супер Повелителя персон на Хулигана и обратно и вдруг выдал:
— Кстати, именно вы двое были с ним близки, верно?
— Ты на что намекаешь?! — тут же вскипел Ёшики.
— Именно потому, что Санада-семпай — мой друг, я бы не стал вплетать в такое дело ещё и его, — хмуро заявил Минато, с оскорблённым видом косясь на барабанщика. Тот лишь пожал плечами.
— Может быть, — задумчиво проговорил Марти. — Вот только в раздевалке было кое-что очень любопытное, что указывает именно нас вас, мистер Арисато, мистер Кишинума, а именно — обрывки хлопковой ткани белого цвета, перепачканной в крови. И, как ни крути, они очень уж похожи на остатки порезанной рубашки. А белые рубашки носите здесь только вы двое. Ну, до недавнего времени ещё была парочка человек, но они явно уже не могут быть убийцами. Что вы об этом думаете? — поинтересовался он, склонив голову набок.
Оба подозреваемых тут же побледнели. В следующую секунду Ёшики охватил праведный гнев. Кипя от возмущения, он язвительно поинтересовался:
— И что, вся проблема в том, как мы одеваемся, да?
— Ну, думайте, что хотите, а обрывки придавили грузом одного из тренажёров, — заметил Марти, пожав плечами, и после небольшой паузы добавил: — Очевидно, кто-то очень не хотел, чтобы их нашли. Разве это не подозрительно?
На это подозреваемые не нашлись, что сказать. Воспользовавшись паузой в обсуждении, Хитаги вставила своё слово.
— А ведь кое-кто из вас как раз может принимать таблетки, одну из которых мы обнаружили в оранжерее… — как бы невзначай заметила она.
Минато понял её намёк, и ещё сильнее занервничал. Хитаги со своего места зорко наблюдала за малейшими изменениями в его поведении: вот от его лица отлила кровь, вот слегка задрожали руки, вот он нервно сглотнул. Всё это в совокупности усиливало подозрения Супер Азартного игрока, поднимая в её сознании вопрос: “Неужели, этот человек убил Дею? Действительно ли он тот, кого я ищу?..” Вслух же она решила продолжать идти в этом направлении. Придав своему голосу как можно более отрешённые нотки и нарочно не глядя на своего главного подозреваемого, Хитаги возобновила рассуждения:
