Джессика действительно боялась ограничений. Всю жизнь она боролась за свободу, бунтовала против рамок. Но её страх точно не стоил жизни Урсулы. Этого глупого убийства легко можно было избежать, поговори Джессика со всеми по душам, объяснись в своих чувствах. Урсула просто оказалась неудачной персоной для такого разговора.

Единственными, для кого Хитаги не смогла придумать способа предотвратить становление убийцей, стали Амели и Моришиге. Кукла считалась лишь с тем, что могло быть хорошо для её госпожи, так что никакие аргументы не смогли бы поколебить её решимость. К сожалению, она посчитала убийство хорошей возможностью воскресить близкого госпожи. Хитаги не могла обвинить её в том, что она предпочла одноклассникам счастье дорогого человека. Для Сакутаро же была действительно важна та девочка, ради которой он убил Дженнифер. Никто из пленников академии не смог бы ему помочь, потому что все находились в той же неизвестности, что и он. Слова утешения, что она в безопасности и это просто уловка Тау, совершенно справедливо были бы для него пустым звуком.

Воспоминания о первом убийстве постепенно привели Хитаги к настоящему, в котором она долго и упорно ждёт кузена первой жертвы академии в музыкальном классе, в то время как он гуляет непонятно где. Хитаги раздражённо хмыкнула и поднялась с места. Уходить она не собиралась, но принялась нетерпеливо мерить шагами музыкальную комнату, мысленно награждая Марти несколькими “ласковыми” эпитетами.

Таким образом, Хитаги незаметно для себя оказалась напротив святой святых — барабанных установок. Ударные внезапно поглотили внимание скучающей девушки, и она обошла их, с интересом оглядывая со всех сторон. “Интересно, почему Марти-сан решил научиться играть именно на барабанах?” — подумалось ей. Внезапно Хитаги обуяло острое желание сесть за них, что она и сделала. Хитаги с интересом вертела головой, оглядывая музыкальную комнату и инструменты с новой позиции. Ей даже немного захотелось потрогать барабан, но она отказала себе в таком удовольствии, предчувствуя, что это точно не понравится Марти, особенно если она что-нибудь испортит. “Наверное, хуже будет только чайник сломать…” — с кривой ухмылкой подумала Хитаги.

Внезапно её внимание привлекла маленькая картинка, закреплённая на инструменте. Приглядевшись, Хитаги легко определила её как фотографию. Любопытство обуяло девушку, и она осторожно вытащила снимок двумя пальцами, а затем взяла его в руки и принялась рассматривать. На фотографии были запечатлены трое ребят, старший из которых казался ровесником самой Хитаги, два парня и девушка. По схожим чертам лиц, особенно у мальчиков, в них угадывались близкие родственники. Но эти сходства становились заметны лишь при ближайшем рассмотрении; издалека подростки выглядели совершенно непохожими друг на друга. Троицу сняли на фоне парка аттракционов. В центре композиции расположилась стройная девушка с длинными прямыми волосами, блестящими серыми глазами и немного робкой, но при этом совершенно довольной улыбкой. Парень справа от неё также улыбался, но на его лице с правильными чертами это выражение выглядело устало, словно родственники его совсем замучили и загоняли. Хотя, возможно, он действительно просто устал: парочка худеньких младших ребят рядом с ним казалась энергичной, а он был в два раза полнее каждого из них. Наконец, последний, самый младший мальчишка, единственный не-брюнет на снимке. Его Хитаги узнала сразу: несмотря на то, что её знакомый сейчас был на пять-шесть лет старше, худоба Марти и растрёпанность его причёски остались прежними. Единственным, что было непривычным помимо возраста, была его улыбка, широкая и преисполненная искреннего счастья. Похоже, своих родственников он действительно любил.

В этот момент двери музыкальной комнаты распахнулись, и тот, кого Хитаги всё это время ждала, явил себя. Девушка подняла на него глаза, а затем и вовсе встала и сделала шаг в его сторону. Заметив её, он подошёл ближе, чтобы поприветствовать, но в паре шагов вдруг остановился, увидев снимок в её руках и с непонятным выражением глядя на него. Хитаги обратила внимание на то, куда он смотрит, и с тёплой улыбкой проговорила:

— Это твоя семья на фото? Очень милые.

Внезапно, к её удивлению, лицо Марти исказилось гневом. Его брови сошлись на переносице, плотно сжатые губы скривились. Он резко подошёл к Хитаги, буквально вырвал фотографию из её рук и, с холодной яростью глядя ей в глаза, процедил:

— Никогда не говори о моей семье.

Хитаги в растерянности моргнула. Марти резко развернулся и, торопливо сложив снимок и убрав его в нагрудный карман рубашки, большими шагами поспешил вон из комнаты. Уже в дверях он вдруг остановился, видимо, поняв, что был чересчур резок. Он тяжело вздохнул, устало потёр перносицу, а затем, не оборачиваясь, тихо спросил:

— Ты ведь что-то хотела?

Хитаги хмыкнула. Она прошла всё расстояние, разделяющие их, и остановилась прямо рядом с Марти. Заглянув ему в лицо, она заметила:

— Ну, вообще-то да. У меня к тебе серьёзная просьба, исполнить которую здесь можешь только ты… ну, ещё могла бы я, но я в этот момент буду занята.

Марти скосил на неё глаза и удивлённо вскинул одну бровь. Хитаги заговорчески поманила его рукой, Марти послушно нагнул голову ближе. Хитаги встала на мысочки и горячо зашептала ему свою просьбу прямо в ухо. Пока он слушал, его выражение лица менялось с сдержанно заинтересованного на лукавое, и, когда она договорила и отстранилась, чтобы взглянуть на него, на его губах уже играла лисья ухмылка, а в глазах блестели задорные огоньки.

— Что ж, с удовольствием выполню твою просьбу, — довольно оскалился он.

Хитаги удовлетворённо улыбнулась в ответ.

***

Идея Марибель была до безобразия проста: пока Хитаги отвлекает Тау, она ищет дневник в комнате Ренко. На случай, если что-то пойдёт не так, Ёшики и Минато занимали наблюдательные посты: хулиган — в школьной зоне на первом этаже, повелитель персон — возле лестницы на третьем, как раз неподалёку от игровой комнаты, где Хитаги должна была всеми силами задерживать Тау. На случай ухода куклы оттуда или какого-нибудь другого обстоятельства они разработали простую систему сигналов, и Марибель не успокоилась до тех пор, пока Ёшики, от внимательности которого буквально зависела её жизнь, не повторил их все без ошибок несколько раз подряд. “Как будто на экзамене…” — усмехнулся он тогда.

Но когда дошло до дела, ему стало не до смеха. Хоть Марибель и настояла на том, что идти на поиски должна именно она как единственный человек, который точно знает, что именно нужно искать, первым возле комнаты оказался Ёшики. Ему была поручена ответственная миссия как можно аккуратнее взломать замок. Вооружившись подходящими подручными инструментами, он пришёл к двери комнаты, где ещё меньше месяца назад жила Супер Физик Усами Ренко. Ёшики действительно имел опыт взламывания дверей: когда-то он ради простого хулиганства пробирался в кабинет директора. Но в этот раз всё было совсем иначе — в этот раз на кону была их свобода. Наверное, именно от осознания этого факта у него как никогда дрожали руки. Свою роль сыграло и чувство опасности: если его поймают за этим занятием, наказание не ограничится вышвыриванием из школы. Пока он возился с замком, его охватило не испытанное прежде волнение. Чем дольше не поддавался замок, тем больше нервничал Ёшики. По его виску стекла крупная капля пота, когда раздался заветный щелчок. За последнее время Ёшики ни разу не радовался так сильно, как в этот момент. Он облегчённо выдохнул, и будто гора упала с его плеч. Оставив дверь приоткрытой, он направился на свой пост. Дальше дело за Марибель.

Из предосторожности Супер Мечтательница ждала возле столовой. Заметив Ёшики, она с трудом выждала несколько секунд и поспешила в сторону заветной комнаты. Они прошли мимо друг друга, будто бы ничего не произошло. Но так казалось лишь со стороны. Оказавшись в паре сантиметров от Марибель, Ёшики ободряюще шепнул:

— Удачи.

Девушка даже не остановилась, лишь коротко незаметно кивнула, и на мгновенье на её губах возникла благодарная улыбка. Всего одно пожелание удачи подействовало на неё ободряюще. Бешено колотящееся от волнения сердце слегка успокоилось от мысли, что она не одна.