- Мама, прошу! – чуть не взвыла я, упав перед ней на колени и обхватив ее руки. – Я знаю, что вы страдаете, знаю каково вам приходится жить в постоянном страхе, но я не ничего не..

- Шшш, – мама не дала мне договорить и ласково потрепала меня по щеке. – Я не должна сейчас так вести себя. Я не хочу портить твою свадьбу, дочка. Ты вернулась и это главное. Ты возвратила нам счастье, и этого хватило, чтобы снова начать жить. И если мне сейчас в очередной раз придется прощаться с тобой, то я уже не буду так терзаться тоской и тревогой. Твой союз с Дейдарой избавил меня от страха за твою жизнь, я не знаю, седьмое ли это чувство, но я явственно ощущаю уверенность в вашем будущем. Я очень рада, что тебе удалось найти именно такого человека, как Дей. Он любит тебя, Сакура, это не нуждается в подтверждении клятвой, стоит только заметить, как он смотрит на тебя – и все сомнения улетают прочь. Для меня большего и не надо, лишь знать, что отныне ты в надежных руках, и я смогу спокойно радоваться твоему счастью, пусть даже ты будешь от меня за краем света.

Я смотрела в ее проницательные, синие глаза и понимала, что она догадывается о возможном повороте в моей судьбе.

«Ее дочь не станет ждать мужа из тюрьмы и не останется взаперти в Конохе.

А ее зять не собирается поддаваться давлению международного суда и в эту тюрьму садиться.

Вместе они найдут выход из тупика и все как-нибудь уладится.

Будет больно, но она и это вытерпит, потому что это окажется последним ударом в ее материнское сердце».

Все это я читала в безумно просящем подтверждения взгляде, гадая, сама ли она пришла к этим выводам или же ей каким-то образом на них намекнула Цунадэ.

- Все будет хорошо, я обещаю, мамочка, – я привстала и поцеловала ее в щеку. – Твоя девочка справится и больше не будет страдать.

- Большего мне и не надо. – мама облегченно выдохнула и крепко меня обняла.

- Вот только..

- Что? – она разжала объятия и пристально всмотрелась в мое лицо.

- Я буду переживать за вас..

- Не надо! – мама вновь усадила меня на скамью. – Нам достаточно знать, что ты жива и здорова и мы будем в порядке.

- А если.. я не смогу ничего сообщить?

- Мы все понимаем, Сакура. Мы не будем ждать.

Я закусила губу. Ох, опасно расспрашивать дальше, кто знает, через какие допросы им придется пройти позднее с отцом. Чем меньше они знают, тем надежнее наш с Дейдарой и Конан секрет.

- Мам, – на меня вдруг снизошло любопытство. – А о чем это ты говорила в самом начале?

- Ну.. – маме стало почему-то явно неловко. – Теперь возвращаться к этой теме как-то.. странно и нелепо.

- И все же?

- И все же я, прежде всего, твоя мать. А ты моя дочь. И мамы с дочками очень часто говорят по душам, в отличие от нас с тобой.

Я почувствовала легкий стыд.

Действительно, я мало чем делилась с ней.

Не потому что не доверяла или не хотела делиться. А потому что считала, что такая ерунда как сердечные дела не достойны обсуждаться одной из шиноби. Я всегда показывала, как я горжусь этим статусом, и как много он для меня значит. Я ставила себя выше влюбленных пустышек, посещавших обычную школу или даже Академию, и нередко высмеивала их перед родителями, хотя сама, отчасти, и была из-за Саске одной из них. Только вот маме с папой приходилось лишь догадываться, что на самом деле я несу за ярмо, так как для меня было слишком постыдным признаваться в чем-то похожем.

- Не грусти, Сакура, я знаю, что это не в твоем характере: секретничать о мальчиках, – это, скорее моя вина, что я все время надеялась на нормальные женские разговоры с тобой, ведь, в конце концов, не сына же я родила!

Она засмеялась и чмокнула меня в висок и я, вопреки своему омраченному настроению, засмеялась тоже.

- Но, однако, перед свадьбой каждая мать обязана просветить свое дитя, потому что с сегодняшнего дня ты вступаешь в новый, мало знакомый жизненный этап, который требует ответственности и немалой подготовки.

Внезапно я поняла, в какое русло она меня направляла.

- Мама, уж не собираешься ли ты обсуждать со мной подробности первой брачной ночи? – громче, чем надо воскликнула я и округлила свои и без того большие глаза.

- Тише, – она придвинулась ко мне. – Не надо кричать об этом на весь сад. Да, на этом я хотела остановиться более подробно, но есть еще уйма вещей, на которых стоит заострить внимание замужней даме.

- Господи помилуй! – взвыла я и инстинктивно подалась на другой край скамьи, который почему-то оказался слишком близко и, не рассчитав длины, я, подчинившись силе притяжения, шлепнулась на землю.

- Сакура! – вскочила мама и прижала к груди ладони. – Ты не ушиблась?!

«Хорошо хоть не в ручей», – подумала я, а язык уже медленно давал ответ:

- Да нет..

Я уцепилась рукой за лавку и попыталась собрать конечности, стараясь не измять свой роскошно-нежный наряд и ненароком не порвать слишком узкий подол. Запричитав, мама забежала ко мне за спину и просунула руки мне под подмышки, надеясь оторвать мое тело от земли.

Во-первых, я боюсь щекотки и всех ее возможных проявлений, а во-вторых..

Развертывание накала у ворот Конохи, Пейн, Итачи и его иллюзия, страх все потерять, враждебность союзных стран по отношению к бывшим акацки, противостояние Данзо и Саске, желание международного суда заточить нас в клетки, инсценировка свадьбы и игры в счастливых мужа и жену, вечер, который в лучшем случае завершится подставным убийством, а в худшем предречет нам настоящие поминки, разлука с домом и людьми, ради которых я тысячу раз готова умереть на поле боя, и просто неопределенность будущего и… мама, что печется о чувственности своей дочери и горит желанием объяснить как стать и быть хорошей женой..

Я перестала цепляться за скамью и обмякла в маминых руках, хватая ртом воздух и безуспешно подавляя истерический хохот, рвущийся из недр моей перешедшей в дикое смятение души.

Боже, как я могу думать о таких тонкостях в эти самые критичные минуты долгожданной развязки? Да я и мечтать об этом не смела, я не строила ни одного миража о нашей счастливой семейной жизни с Дейдарой, я просто в сотый раз балансирую на грани жизни и смерти и в моей голове просто нет места для подобных мечтаний, но мама..

Мама всего-навсего хочет, чтобы я познала настоящее женское счастье, для нее семья – это самое заветное и дорогое, и она желает, чтобы для меня это значило столько же, сколько и для нее.

Но какая же противоречивая сейчас ситуация!

Больше сдерживаться я не могла и захохотала так, что сразу же заболели живот и бока.

Перепугавшись из-за моей истерики, мама упала позади меня на колени и крепко меня обняла.

- Дочка, что, что? Что я такого сказала? Почему ты смеешься?

От ее вопросов, начался новый виток нездорового смеха вперемешку со слезами.

- Сакура! – взмолилась мама, и я услышала, как меня зовут другие голоса.

Ну вот, переполошила весь храмовый сад.

Они поставили меня на ноги, отряхнули кимоно, снова одели жутко неудобные окобо и принялись обмахивать всевозможными платками и веерами, то и дело поправляя шпильки, вуаль, ругаясь из-за макияжа и слез, которые мало совместимы друг с другом и озабоченно заглядывали в глаза, спрашивая, что случилось и чего я хочу.

Хотела я лишь одного. Чтобы все поскорее закончилось. Однако я обещала, что буду счастливой. И обещала, что выдержу.

Просмеявшись и проплакавшись, я с наслаждением впустила в легкие воздух и, наконец, успокоилась.

У мамы был донельзя обиженно-обескураженный вид и чтобы как-то ее утешить, а также хоть на немного утолить любопытство прибежавших гостей и Дея, я приобняла ее за шею и громко сказала:

- Все будет в порядке, ма. Я стану хорошей женой, я ведь только что поклялась перед алтарем.

Потом я подмигнула ей, поцеловала и, развернувшись, величаво поплыла к Дейдаре. Хватит с меня лекций. Просто это не то время и место.

…

Я думала, мне придется заставлять себя притворяться. Думала, будет невыносимо. Но хотела я того или нет, а волны торжества подхватили и закружили меня в вихре восхитительной атмосферы любви и искренней радости.