– Что же теперь с этой женщиной?

– Уже ничего. Она уже умерла. Пошли, если мы хотим немного поспать, день завтра предстоит насыщенный.

========== Часть 3. ЧЕРТОПОЛОХ. Гл.3. В лабиринте ==========

Комментарий к Часть 3. ЧЕРТОПОЛОХ. Гл.3. В лабиринте

Для удобства восприятия, не всем местным животным придуманы названия, используются земные аналогии

– Ну вот, кажется, я скупила все верёвки в этой части города. Надеюсь, хозяйки, которым не на чем будет сушить бельё, меня не вычислят. Ну, верёвка вообще хорошая вещь, пригодится… Сеть связать, или кого-нибудь, если понадобится, связать… Удавиться, опять же, если всё прахом пойдёт…

– Ну, а мне повезло найти два отличных фонаря. Поскольку фонари, кажется, действительно отличные, яркие, как прожектора, то только на два и хватило. И немного провизии взял. Не смотрите, будет грустно. И всё! На этом денежки кончились. То есть, совсем кончились. На какие будем выбираться отсюда - понятия не имею. Но без такого минимума куда-то соваться - просто нечего и думать, раз начали, надо хоть попытаться дело делать.

Селестина нахмурилась, перебирая содержимое своего вещмешка.

– Скверно, вообще… Надо б было и в смысле экипировки кое-что взять. Наши наряды, может, для прогулок самое то, а вот для пещер… Во-первых, там наверняка холодно. Во-вторых, нужны сапоги…

– Сапоги?

– Ну конечно! Там может быть вода!

– А, ну тогда, вообще-то, нужны и акваланги! Разве бомба не может быть спрятана на дне подземного озера? По-моему так отличная идея. А кроме того, что мы будем, к примеру, делать, если нас завалит? Инструментов-то у нас никаких! Два ножа, одна отмычка! И переговорник не заряжен, да даже если зарядим - толку с него, «Ищите нас где-то в пещерах»?

– Ладно, хватит нагнетать панику, ни вы, ни я не хотим знать, сколько бы стоило подготовиться нормально.

– А ты как думала - спасение Центавра дело вообще затратное.

Подхватив вещи, все трое покинули беседку, послужившую местом их ночлега. Неплохо, надо сказать, послужила, даже и жёстко на голом полу сильно-то не было, потому что некоторая подготовка уже за плечами есть. Забавно, что Милиас, больше всех опасавшийся засыпать здесь - мало ли, кто сунется, вокруг бродяг и просто перебравших граждан явно в избытке всегда - проспал дольше всех, но ни Дэвид, ни Селестина по минбарской тактичности ему на это не указали. О том, что в их компании дежурного можно не выставлять, он почему-то постоянно забывал. Надо думать, потому, что Селестина об этом упоминать не любила, по той же причине, что и Дэвид - это всё ещё оставалось отличным поводом поругаться.

Встреча с Фальном была назначена на знаменитом стеклянном мосту. Фальн изрядно удивил всех троих, появившись в таком виде, что сперва они его даже не узнали - в походном комбинезоне и с объёмистым рюкзаком за плечами. Голова его была обвязана застиранной светлой косынкой.

– Аж детство вспоминается. У нас, чтоб голову не напекало, такие вот косынки и повязывали.

– А как же гребень? - Дэвид тут же осёкся, смутно осознав, что сморозил какую-то глупость.

– Ну сестра, ну насмешила! Какие там у островитян гребни? Так, в пучок зачесал, лентой перехватил - и уже красавец.

«Действительно… У публики в поезде разве что намёки на гребни были, а островитяне в сравнении с ними, получается, ещё ниже…»

По поводу их не вполне адекватных сложности предприятия одеяний Фальн не сказал ничего, видимо, от юных, неопытных туристов он как-то многого и не ожидал. В процессе разговора как-то походя выяснилось, что он не только взял сапоги на себя и на них («Там, правда, размер оставался только один, их и вообще не очень большое разнообразие, но тут я боюсь, девушки обе ноги в один засунуть смогут»), но и провизии притащил столько, что в общем-то, можно было уже не так сильно бояться заблудиться в пещерах.

– Это что, повезло вам, что Лузано слишком занят был, чтоб помогать в подготовке. Всё, что он на вас сгрузил бы, вы вряд ли упёрли бы. Потому что у него, во-первых, было очень голодное детство, во-вторых - он отлично умеет готовить сам, ну и как не похвастаться?

Интересно, думал Дэвид, что ж за детство было у Лузано, если островитянин, детство которого пришлось на послевоенные годы, называет его голодным.

Дорога за городом сохраняла приличный вид только некоторое время. Всё-таки, город хоть и любопытный для праздных путешественников, но к жемчужинам туристического бизнеса его не относят, поэтому в идеальном состоянии поддерживалась только главная магистраль, так же как и центральная, «фасадная» часть города, второстепенные же дороги не знали ремонта лет 50, а третьестепенные в принципе не имели покрытия, максимум отсыпка из шлака и прочей отработки. Возможно, конечно, что-то на модернизацию и выделялось, но разворовывалось легко и без переживаний - никто не жаловался, значит, можно было особо не стесняться. Эта дорога, видимо, чем-то средним между второстепенным и третьестепенным, так как между кочками и рытвинами кое-где всё-таки проглядывало нечто, напоминающее камень. В смысле, специально уложенный камень, а не просто каменистую почву. Но вполне возможно, что мостили дорогу ещё при том самом князе, муже Озеллы, всё-таки здесь тогда были его владения. Да, что-то здесь с тех времён, несомненно, изменилось…

Дорога неуклюже огибала корпуса старого, давно заброшенного завода. Лет сто назад вместо модернизации показалось проще построить новый километрах в ста отсюда, странно не это, странно то, что стены и перекрытия ещё держались, несмотря на разрушительное воздействие дождей и снега. В корпусах селились бродяги, что, конечно, не очень нравилось жителям примыкающего к заводу посёлка бывших заводских рабочих, но жаловаться особого толку не имело - в лучшем случае жалобы игнорировались. В худшем - от приезжавшей гвардии доставалось правым и виноватым, так как гвардия бродяг и добропорядочных, но очень сильно пообтрепавшихся граждан не очень различала. Так и жили - одни постоянно покушались на доходяжную скотину и чахлые огородики, другие самоотверженно своё добро обороняли, периодически случались драки с убийствами, работала незначительная часть населения, так как работу теперь приходилось искать в городе, где плохо одетых и дурно воспитанных жителей трущоб не очень жаловали. Посёлок медленно, десятилетиями, агонизировал, а город то ли притерпелся к этому отвратительному зрелищу, то ли приучился его не замечать.

В ближайших домах через лишённые стёкол, а иногда и рам оконные проёмы можно было разглядеть убогую обстановку, иногда состоящую только из бесформенных лежанок на полу. Некоторые дома сильно просели, и окна были совсем невысоко над землёй, голые чумазые детишки просто перепрыгивали через подоконники, нередко поскальзываясь на помоях, которые выливались хозяйками аналогично же - за окошко. Между обшарпанных стен, в рослом бурьяне, меланхолично паслись неопрятные козы, за козами следили подростки с суровыми, как у прожжённых вояк, лицами. Земные козы, кстати. Их довольно много завезли в первые годы после установления контакта между цивилизациями, не то чтоб из большой нужды, козы ведь есть и здесь, отличаются формой рогов и тем, что зрачки у них обычные, круглые, а просто из интереса, и это был один из тех видов животных, кто явно считал, что между Центавром и Землёй разница невелика. Теперь они расплодились так, что давно перестали быть экзотикой, их держали самые бедные крестьяне в разных концах континента, в тёплом климате Центавра козы, при их всеядности, становились практически самообслуживающейся системой, и у хозяев оставалось немного проблем - в основном это контролировать перемещения своей скотины, во избежание съедения её «просто спутавшим» соседом и во избежание съедения уже этой скотиной, эстетических чувств и пиетета перед вышестоящими лишённой начисто, цветов или фруктов в скромном садике какого-нибудь более родовитого домовладельца. Второе по перспективам было даже печальнее первого. Единственно, в изменившихся условиях их рога стали приобретать отчётливо медный оттенок, что-то в местной пище и воде такое содержалось. Милиас тихо шутил, не ждёт ли Дэвида что-то подобное, если они пробудут тут ещё некоторое время.