Не удивительно, что здесь была Мисси – она тоже получала свой орден… Удивительно было то, что в Тузанор она приехала – жить.

– Я, конечно, долго не могла определиться… Я и там нужна. Но я подумала, что было бы неправильно изолироваться… теперь…

Пожалуй, именно это и было главным удивлением. О даре Айронхарта они сперва подумали, что это исцеление – от зависимости и её последствий. Нет. Айронхарт пробудил в Мисси недоступный прежде дар. Теперь она обладала пси-способностями без приёма наркотиков. И поскольку главной составляющей этого дара было даже не чтение мыслей, а целительство – она намерена была развивать и использовать этот дар, отдав его на службу людям.

- Он прочитал во мне, кажется, даже больше, чем когда-либо смогла бы я сама. Это лучший подарок из возможных. Знаете, так бывает иногда в детстве, от ощущения, что родители прямо прочитали твои мечты, даже не те, о которых ты писал Санта-Клаусу, а те, которые… настоящие… И понимаете, вот теперь, когда я знаю, что есть кто-то, кто знает Мисси целиком и полностью, досконально - мне спокойно… Потому что всё правильно. Потому что бог должен быть добрым.

Винтари думал о том, что, возможно, они наблюдают сейчас первые шаги зарождения новой цивилизации. Конечно, это переселение не будет быстрым… Но сколько оно продлится? Все ли они уйдут туда? Как воспримут эту идею те, что живут на Земле, присоединятся ли? Кто-то наверняка останется, не пожелав расставаться с друзьями и родственниками-нормалами… В конце концов, теперь, после уничтожения Пси-Корпуса, жить им стало гораздо легче. Наверное, полного разделения телепатов и нормалов всё же не произойдёт… Присоединится ли Андо – он почему-то не думал.

– Ада Бранкнер…

Подталкиваемая в спину матерью, девочка, сильно смущаясь, взошла на помост. Она никогда не смущалась, там – никогда… А сейчас, чувствуя, как восторженные и почтительные взгляды сошлись на её хрупкой фигурке, обвязанной платком голове – краснела и смотрела в пол. Стать героиней в 12 лет – как оказалось, это совсем не сложно…

– Диус Винтари…

Он вздрогнул, услышав своё имя. Ему-то, ему-то за что? Он сражался всего лишь за свой мир. Как Дормани и Тевари, как все те, кто погиб при Мальдире и Канне…

Да, он шёл в составе рейнджерского отряда, шёл тайно, не объявляя Центавру своего имени… Он был капитаном корабля, вывезшим бомбы из пределов сектора Центавра. Он шёл по слову его, с заветами его… Принимая из рук Шеридана орден, он чувствовал происходящее каким-то странным сном. Всё было как-то слишком… правильным, слишком соответствовало его желаниям, подумал в этот миг он. “Бог должен быть добрым, - как-то некстати вспомнились слова Мисси. И продолжение, - иначе всё не имеет смысла”.

– Дэвид Джеффри Шеридан…

Никакого изменения интонации. Шеридан никак не выделяет сына, и Дэвид принимает награду как любой из солдат. С тем же плохо сдерживаемым смущением и сквозящим сквозь него тихим ликованием. Так же спускается обратно в зал, кажется, не видя перед собой дороги, едва не спотыкаясь на ступеньках. А Винтари почувствовал шевеление некоторой нотки самодовольства – что они все, что приветствуют его сейчас, могут знать о том, как там всё было, что именно называется героизмом? Перелёты, с пересадками с транспорта на транспорт, в грузовых трюмах, среди бочек с горючим и контейнеров с запчастями, долгие пешие переходы, когда расстояния были небольшими, и привлекать транспорт агентов было нерационально… Временные штабы в цехах заброшенных заводов, в подземельях старых храмов, в школах, домах неравнодушных-сочувствующих… Испещренные метками и стрелками карты, самодельные передатчики для связи с агентами Арвини, перекусы на ходу, на ходу же отрабатываемые техники ухода от шпионов, которые потом снятся во сне…

– Амина Джани… Лаиса Алварес… Рикардо Алварес – посмертно… Иржан Каро… Милиас Нерулия – посмертно…

Тела уже были отправлены на родину. Да, официальное заявление Центавра было – ещё в то время, когда команда гостила в Ледяном городе, но содержание до них долетело и туда. Озвучил заявление не лично император, а премьер-министр – видимо, Виру Котто зачитывать это не очень-то хотелось. Центавр совершенно не заострял внимание на дракхианской оккупации и бомбах. Совершенно. Вместо этого они обвинили Альянс в том, что он «неосмотрительно перенёс свои военные действия на Приму Центавра» и потребовали компенсации разрушений. Удивительно, правда, было даже не это. А то, что Шеридан не стал возражать, напоминая, как было на самом деле, а перешёл к обсуждению размера и порядка выплат.

– Нда… Узнаю манеру всё изворачивать. А ничего, что ни одной «Белой звезды» на Приме Центавра не было, и сражение вели их же корабли?

– Оставь… Они столько времени терпели унижение и даже не могли об этом заявить, попросить помощи. Для них это сейчас стресс тяжелейший. Если с ними сейчас начать препираться – они снова замкнутся и впадут в изоляционистскую истерию – от которой на самом деле народ устал. Им хочется вернуться на большую сцену, но по возможности сохранив лицо. На самом-то деле они всё понимают. Но это правда, им действительно сейчас нужны средства на восстановление – помимо даже военных разрушений, дракхи основательно истощили их ресурсы за эти годы… У них не должно быть новых поводов уйти в изоляцию – которая теперь погубила бы их совершенно. А большинство миров Альянса признало, что устранение дракхианской угрозы являлось приоритетной задачей, финансирование восполнения понесённых нами потерь они берут на себя, увеличат отчисления для рейнджерских баз – и у нас появятся средства помочь Центавру. …О чём вы задумались, принц?

– О том… Сильно ли большой общественный резонанс вызовет моё вступление в анлашок, или от меня уже всего ожидают. Крисанто Дормани подал заявление практически с больничной койки. Даже как-то неловко от него отставать.

– Понимаю… Но хотелось бы, чтоб и вы понимали – в том числе недавние события показали, что не обязательно быть рейнджером, чтобы стоять на страже. Не хотелось бы, чтобы вами руководили ложные соображения, чтобы вы совершили ошибку…

Улыбка, которой Таллия встретила вошедших, была практически похожа на настоящую, живую улыбку.

– Мисси пришла помочь мне, - сказала она утвердительно.

– Я совершенно не уверена, что у меня получится, - улыбнулась в ответ Мисси, - я ещё только учусь пользоваться этим всем… Но я по крайней мере попытаюсь.

Незрячий взгляд Талии по-прежнему был страшен. Но врачи-телепаты сделали действительно многое – она разговаривала, пыталась сама одеваться и расчёсываться, и у неё почти не бывало больше тех приступов, когда она бессвязно кричала – чаще не голосом, а мысленно, ментально, и в её бреде, достигавшем сознания Сьюзен и девочек, плавились и искажались стены лабораторий Пси-Корпуса, лица Бестера и его помощников, других «пациентов» по соседству. Она даже что-то вспоминала – из той, прежней жизни. А сейчас она лепила из пластилина – большая пачка лежала перед ней на полу, уже на четверть превращённая в различные фигурки, пальцы слепой работали удивительно ловко.

– Сьюзен принесла мне розы.

– Нет никаких роз, Таллия.

– Это просто мои духи… Зак… То есть, мистер Аллан подарил…

– Нет, Сьюзен принесла мне розы.

– А, Таллия, ты имеешь в виду, что я подумала о розах?

– Те розы, что ты подарила мне на «Вавилоне».

– Ах, это… Увы, не подарила. Я только думала об этом… Удивительно, что ты это откопала. Это ж было секундной мыслью, которую я тут же сердито отмела… Хотя наверное, они понравились бы тебе. Такие необычные – крепкие бутоны, оранжевые с алой каймой. Утром того дня, когда ты…

– Превратилась в другую, злую Таллию? А в твоих мыслях ты как будто подарила их… И я улыбалась… Но злая Таллия ничего не знала об этом.

Мисси облизнула сухие губы.

– Таллия, скажи… сейчас – ты чувствуешь в себе другую Таллию?

Больная пожала плечами – скорее, нервно дёрнула.