– Не знаю… кажется, нет. Когда они в нас залезали – она приходила в бешенство… она пыталась бросаться и на меня, и на них. Она думала, что она им своя, что они не должны её трогать… что она сама могла помочь им найти то, что они ищут. Но она больше не была для них так ценна, как раньше. Она поняла, что для них ценнее мои секреты. И поэтому ненавидела меня, и хотела уничтожить всё, что от меня осталось. А они из-за этого уничтожали её, потому что она им мешала…

Сьюзен вздохнула. К «другой Таллии» она испытывала смешанные чувства – жалости, ненависти, негодования, брезгливости. Конечно, она не виновата в том, что её создали, что заставили занять место того, кто был ей дорог, кто имел все права на жизнь… Искусственная личность чаще всего слабее изначальной, и массированной ментальной атаки ей не выдержать. Как бы хорошо ни работали мастера из Пси-Корпуса – они не Господь Бог…

Пожалуй, особенно жаль её было именно по итогам, финалу её жизни. Она так верила в Корпус, создавший её, считала себя нужной, ценной… А её перемололи и выкинули, когда её миссия провалилась. Секреты Айронхарта интересовали их больше.

– Таллия, ведь она, другая Таллия – не владела телекинезом?

– Нет. Я не знаю, почему так. Наверное, Джейсон сумел так надёжно всё спрятать.

Защитить не только от обнаружения, но и от возможного использования… Мудро… Когда к Таллии «подселили» «вторую Таллию» – Мисси не могла определить, и никто б уже не смог. Но наверное, уже после Айронхарта, он ведь почувствовал бы… Но если смог защитить свой дар – почему же не защитил от возможности подобных манипуляций? Хотя, это, наверное, обратило бы уже слишком много внимания…

– Таллия, но ведь и сейчас… ты не пользуешься телекинезом.

Сьюзен уже не раз благодарила за это доброго бога. Если б Таллия, в её нынешнем состоянии, им пользовалась… Даже представлять не хочется, что бы было.

– Не могу. Мне… больно.

– Больно?

– Там… у них… я немного им пользовалась. Я убила несколько других там… Они громко кричали, их сильно мучили, пытаясь что-то у них узнать… я прекратила их страдания. Они очень рассердились. Они сделали мне очень больно.

Мисси видела, что было – ментальные иллюзии, очень страшные ментальные иллюзии. Жестокое убийство всех, кто был Таллии дорог – Айронхарта, Сьюзен, друзей и учителей из детства в Корпусе, к которым она была привязана… Она, конечно, понимала, что это иллюзия, что Айронхарт ушёл, и им не достать его, что Сьюзен – на «Вавилоне», и её есть, кому защитить… Но видеть пытки, глумление, смерть от этого было не легче. Возможно, тогда же она потеряла зрение.

– Сьюзен, ты не бойся. Если хочешь идти – иди, мы с Мисси справимся, - почувствовав некоторое недоумение Мисси, Таллия пояснила, - Сьюзен боится оставлять меня одну. Но сейчас ей надо идти, у неё есть дела. Я не обижу Мисси, Сьюзен, Мисси не обидит меня. А когда ты вернёшься, я буду немного здоровее. Я не хочу стеснять тебя всё время.

«Не хочу тебя стеснять»… Как-то так же она говорила тогда, в те дни… Когда из-за поломки системы вентиляции в её комнате переселилась в комнату Сьюзен… Не стесняла, господи помилуй, совсем не стесняла. Неожиданно, учитывая, какими их отношения были в самом начале… А, совершенно даже внезапно, спасала от одиночества, которое раньше казалось желанной и нормальной независимостью. А потом та бутылка шампанского, и разговор по душам – разговор по душам с телепатом, кто бы сказал год назад… и первые робкие соприкосновения рук… В этом понимании между двумя женщинами, в этой установившейся хрупкой, утончённой близости слишком много такого, что вообще никакими словами не объяснишь.

Дверь за Сьюзен закрылась. Много ли это значит – она всё равно услышит, когда Таллия позовёт… Но Таллия знает, чувствовала, как всё это время Мисси осторожно «ощупывала», сканировала её, определяя фронт работы, знала, что предстоит коснуться очень многого болезненного. И то, что Таллия пыталась хоть как-то уберечь Сьюзен от этих картин – определённо, было хорошим признаком.

Мисси уже знала, что каждый телепат-целитель представляет свою грядущую работу – сознание пациента – по-разному. И это не важно, не имеет значения, как представлять – главное найти лучший способ сделать то, что нужно сделать. Мисси видела сознание Таллии лоскутным покрывалом. Точнее – разорванным на множество очень мелких лоскутков, и частично уже восстановленное телепатами-минбарцами. Это очень и очень сложно – ведь нужно не просто соединить эти куски, сшив даже очень тонкими и прочными нитями, частыми стежками, а связать ниточку с ниточкой. Кое-где врачи, правда, именно скрепили наскоро – чтобы успеть больше. Чтобы её, а значит, и Сьюзен с детьми, не мучили кошмары, чтобы она могла понимать, что ей говорят, чтобы не пыталась, во время приступов, нанести себе какое-нибудь увечье. Сейчас можно было, понемногу, начать соединять их как следует. Объём предстоящей работы немного пугал, но Мисси решительно взялась за дело. Тут и там встречались чёрные дыры, которые при приближении начинали ужасно вопить – память о манипуляциях «специалистов» Пси-Корпуса. Правильно ли назвать их палачами – Мисси не знала, но именно так и хотелось назвать. Она пока не знала, как лучше всего поступить с этими дырами, и для начала закрывала их защитной плёнкой – воспоминания Таллии будут уже не такими красочными и живыми, что-то сродни эпизодам просмотренного фильма.

– Ты молодец, Мисси, ты быстро учишься… Наверное, это так странно – не родиться телепатом, а стать им.

– Не знаю… Я мало думала-то об этом, на самом деле… Мне просто любопытно было, хотелось узнать, как это. А потом… просто поняла, что больше без этого не могу. Многие, попробовав один раз, пугаются, и больше не пробуют. Но кто попробовал хотя бы два раза – обычно втягиваются. А многие телепаты рады бы избавиться от своего дара… Люди разные.

Таллия какое-то время улыбалась молча.

– А ты маму помнишь, Мисси?

– Свою маму? Да особо нет… Она умерла, когда мне лет шесть было. Меня папка один воспитывал. Мужик он был хороший, но весь в работе, времени ему на меня не хватало, вот я и путалась где и с кем попало. А когда он помер – совсем ушла бродяжить…

– А сейчас ты хочешь дом? Дом с Заком?

Девушка покраснела. Ну, издержки общения с телепатом и сумасшедшим в одном – предельная откровенность, непосредственность, чуждая тактичности…

– Пожалуй, да, я хочу этого, Таллия.

– Значит, ты с нами на новую планету не полетишь…

«С нами»… Конечно, благое пожелание Айронхарта, чтобы Таллия первой ступила на его планету, не сбудется, вообще неизвестно, сколько времени пройдёт, прежде чем она будет… достаточно в порядке… Наверное, он мог бы и сам исцелить её – гораздо быстрее и лучше, чем любой из тех, кто делает это здесь. Но миру, каким он его создал, с теми законами, которые он ему положил, Таллия, с её неконтролируемыми кошмарами, пожалуй, опасна. Если уж дракхи едва не натворили там чего попало… Пожалуй, это правильно, это естественно – она должна отправиться туда если не полностью здоровой (ещё неизвестно, возможно ли это), то хотя бы максимально…

– Зак… больше не боится?

– Чего? А… - Мисси хихикнула, - телепатов? Да похоже, нет, больше не боится. Много имел с ними дело за последнее время. Говорит, это, видимо, судьба его.

– Нет. Он больше не боится рыжих демонов?

«Рыжих демонов»… Надо ж было так выразиться… В причудливой логике и образности Таллии не откажешь. Чего ж не ангелы, а демоны?

– Нет. Больше не боится.

========== Часть 4. МАК И ВЕРЕСК. Гл. 2. Скелеты в шкафах ==========

Течение времени снова вошло в спокойную, неспешную колею. Наступил, по земному календарю, декабрь. Винтари готовился к экзаменам по минбарским языкам, Дэвид ежедневно проводил с ним мини-тестирования, параллельно готовясь к сдаче дисциплин, у которых Винтари не всегда мог выговорить названия. Перспектива познакомиться с некоторыми из них в дальнейшем, надо сказать, пугала, но он решил быть мужественным. Приглашение от Шеридана зайти к нему в кабинет пришло в тот момент, когда он разбирал особенно сложную конструкцию на старинном, ныне мёртвом диалекте адронато, а Дэвида, как назло, именно сейчас рядом не было, так что он был благодарен за возможность отвлечься.