– Все когда-нибудь происходит в первый раз…

– Этого только не хватало!

– А что за чертовщина? – осведомилась пассажирка. – Леший кругами водит?

– Если бы леший… Здесь дело посерьезнее. Про Илюшкину сопку слышали? С нее весь город видно. А под сопкой – заброшенные каменоломни. Туда лучше не соваться.

– Откуда же мне слышать? Я приезжая.

– Короче, старики говорят, в Уссурийске водятся призраки. Причем много. Говорят, некоторые улицы и дома на могилах построены. От самых древних захоронений каменные черепахи остались. Наша главная достопримечательность. Символ вечности!

– Черепахи? – переспросила Лариса.

– Краеведы считают, что эти черепахи были надгробиями. Разве можно надгробие переносить в другое место? Покойнику это не понравится.

– Ну да…

– А в городской парк в полнолуние ходить опасно, – разошелся Мушкетер. – Там оборотни поселились. Выскакивают словно из-под земли и рыщут, чем бы поживиться. Собаку бродячую разорвать могут, или даже козу. Мне дед рассказывал, что когда-то на берегу речки нашли растерзанную корову. С тех пор про «Зеленку» дурные слухи ходят. Официально парк называется «Зеленый остров», – пояснил он. – В просторечии – «Зеленка».

– Ясно. У вас в парке козы пасутся? – прыснула Лариса.

– Вы не смейтесь, – обиженно насупился парень. – Я не шутки шучу. Застрянем здесь, мало не покажется.

– Так до города еще далеко. Или у вас везде оборотни водятся?

– Далеко или близко, одному черту известно. А оборотней лучше не поминать после захода солнца.

– Вы же сами о них заговорили.

Таксист промолчал. «Опель» подпрыгивал на ухабах, проваливался в ямы, и парень опасался, что добром это не кончится. Так и вышло. Вдруг машина начала сильно припадать на правую сторону.

– Остановиться бы надо, – заявил Мушкетер. – Поглядеть, в порядке ли колеса. Странно, что мы до сих пор по грунтовке едем. Я видно опять не туда повернул…

«Опель» нырнул в глубокую колею и, перекосившись, замер на месте, но водитель не спешил выходить.

– Что случилось? – спросила Лариса. – Вам страшно?

– Место глухое, – поежился парень. – Честно говоря, мне не по себе. Мы какую-то петлю сделали и заехали непонятно куда.

– Не сидеть же в машине до утра? У вас телефон есть? Звоните своим друзьям, зовите на выручку.

Водитель достал из бардачка видавший виды мобильник и сплюнул с досады.

– Разрядился, блин!

– Возьмите мой. – Лариса достала из сумочки сотовый и протянула парню.

– И ваш разряжен. Хреново…

– Не может быть! – Она убедилась, что Мушкетер прав, и раздраженно вздохнула. – Что теперь делать? Я устала, перелет был тяжелый… хочу выпить чаю и лечь.

– Я сиденье разложу, если надо.

– У вас запаска есть?

– Вы думаете, колесо менять придется?

– Кажется, правое заднее спустило, – предположила Лариса. – Идите и проверьте! Делайте что-нибудь! Я не собираюсь ночевать в вашей колымаге!

– Правое заднее?..

С этими словами таксист вышел-таки из машины, взял в багажнике фонарик и удостоверился, что пассажирка права.

– Вы кто? Ведьма?

– Ага! Меняй колесо, быстро! Не то съем! – вызверилась на него Лариса и показала зубы…

Ренат добрался до набережной улицы уже затемно. Фонарей тут не было, дорога оставляла желать лучшего. В свете фар за заборами виднелись как роскошные деревянные хоромы, так и скромные дома обычных дачников. Луна на небе стояла огромная и желтая, как кошачий глаз. Россыпь звезд отражалась в спокойных водах реки.

Ренат любовался плавным течением Оки, открывающимся с холма. На берегу горели костры. Пахло смолой для лодок, были слышны голоса рыбаков и лай собак.

– Глупо приезжать сюда на ночь глядя, – сказал Ренат в темноту, полную стрекота сверчков. – Где искать тот самый дом?

«Да вот же он, – прошептал кто-то ему на ухо. – Ты его нашел!»

«Хендай» Рената приткнулся возле покосившегося штакетника, за которым темнели очертания двухэтажного строения.

Дачники не спали. Кто-то пил чай на веранде, кто-то жарил рыбу во дворе, кто-то ссорился. Визгливый голос женщины перекликался с сердитым мужским баском. Хлопнула калитка. Ренат увидел огонек сигареты и пошел навстречу.

– Здравствуйте!

– И тебе не хворать, – раздраженно буркнул мужик в майке и трениках, в шлепанцах на босу ногу. Он щурился, пуская изо рта дым. Свет фар бил ему в глаза, и мужик злился.

– Я порыбачить приехал, – соврал Ренат. – Где тут можно комнату снять на пару дней? Я хорошо заплачу.

Упоминание о деньгах заинтересовало мужика, который явно был под хмельком.

– Бабло вперед!

– Нет проблем, – Ренат достал из кармана купюру и показал собеседнику. – Веди, показывай жилье. Удобства есть? Вода, туалет?

– Удобства во дворе. А купаться в речке можно. Для здоровья полезно.

– Идет, – он протянул деньги мужику и добавил. – Будем знакомы? Я Ренат, а тебя как величать, добрый человек?

Тот пьяно икнул и представился:

– Игорь… меня тут каждая собака знает. Твоя тачка?

– Моя. Нравится?

– А то!

– Слушай, что это за домина? – показал Ренат на мрачный особняк за штакетником. – Не продается, случайно?

– Кто его купит? Это ж генеральский дом! Его все стороной обходят. Худое место! Проклятое.

– Я не суеверный. Место как место. Вид на реку обалденный, просто дух захватывает. А я как раз дачку себе приглядываю. Недострой. Люблю сам все делать, на свой вкус.

Мужик приблизился, дохнув на приезжего табаком и самогоном.

– Смелый, да? А может, тебе жить надоело? Тогда покупай этот дом, заселяйся… долго не протянешь. Га… гарантирую!

– Что так?

– Ладно, не парься, – осклабился Игорь и подтянул треники. – Я пошутил…

Брат Онуфрий молился перед сном. Его одолевали бесы. Главным бесом выступал почему-то бывший армейский товарищ Сазонов. В кошмарных снах он хватал Онуфрия за рясу и тащил в преисподнюю. Монах отбивался, но сил не хватало, и бес почти побеждал. В последний момент Онуфрию удавалось вырваться из его когтей, но каждый раз он боялся за свою бессмертную душу, на которую охотился нечистый. Молитва ненадолго успокаивала монаха, а потом все начиналось заново.

– Зачем ты послал ко мне свою дочь? – глумился над ним Сазонов. – Откупиться хочешь? Не выйдет!

– Изыди! – махал руками Онуфрий. – Прочь от меня! Сгинь!

– Ой-ой-ой! Раскричался! Чем ты лучше меня?

– Я ничего подлого не совершал…

– Что ж ты тогда в монастыре отмаливаешь?

– Сам не знаю. Страшно мне вдруг стало жить, невмоготу… Едва глаза закрою, передо мной зарево вспыхивает и черная метка на лице покойника. Генерал-то никак не отстает от меня, грозится дочь мою погубить, ежели не сведу ее с тобой, Сазонов! А за что ей страдать безвинно?

– Без вины никто не страдает, – жестко отрезал бес. – На твоей дочери тоже метка стоит! И когда придет срок…

– Замолчи! Заткнись!

– Где же твое смирение, монах? – хохотал злодей. – Где же твоя благость? Видать, мало поклонов бьешь! Постов не соблюдаешь! Плоть не усмиряешь!

– Не тебе меня судить, – огрызался Онуфрий.

– Ты сам себя осудил. Закрылся от мира, но не от себя. Сидит в тебе червь и точит, точит… пока не сожрет изнутри. Не будет тебе спасения, не надейся…

Шепот беса проникал в мозг Онуфрия, отравляя его, распространялся с током крови по жилам, оседал в сердце. Бес был повсюду – выглядывал из каждого угла, даже, прости Господи, из-за святых образов. Он дышал на Онуфрия смрадом, напускал уныние и болезни.

– Врешь! – оправдывался Сазонов. – Болеешь ты от своей глупости! Я тут ни при чем. Так и сгниешь в тесной сырой келье, и никто на твою могилу не придет. Ни жена, которую ты оставил, ни дочь, которую ты предал.