– Что тут у вас происходит?

Софи запыхтела, ткнув большим пальцем в сторону танцпола.

– Пенелопа не хочет со мной танцевать. А мне очень нужно, потому что я хочу соблазнить Лоугана.

Мадди обняла ее и воскликнула:

– Тогда я с тобой потанцую! Мы устроим настоящее шоу!

Софи взглянула на подругу с удивлением.

– Но Митч ведь будет ревновать…

При упоминании имени ее мужа Митча Райли Мадди расхохоталась.

– Да, знаю. Вот и хорошо. Думаю, это подтолкнет его в нужную сторону. – Мадди лукаво улыбнулась, явно вспоминая все те постельные штучки, которые Митч с ней уже не раз проделывал.

Пенелопа тоже улыбнулась. Да, ей требовалось стряхнуть с себя это дурацкое настроение, забыть про головную боль и начать развлекаться. Мадди жила в Ривайвле, маленьком городке в нескольких сотнях миль к югу от Чикаго, поэтому подругам редко выпадала возможность собраться вместе. И если уж сегодня такой случай… Нет-нет, Пенелопа не собиралась его упускать. И к черту головную боль! Она только сделает несколько глотков кофе, а потом пойдет танцевать.

Пенелопа взглянула на подруг. А те смотрели на нее с выражением, исполненным безрассудного возбуждения; точно такое же выражение было на их лицах и тогда, когда они все вместе удрали с уроков и отправились погулять в лесу-заповеднике в компании «плохих мальчишек». Улыбнувшись при этом воспоминании, Пенелопа сказала:

– Вы, девочки, идите, а мне нужно забежать в дамскую комнату. Я потом отыщу вас.

Мадди покачалась на пятках.

– Обещаешь?

– Да, конечно. Иначе провалиться мне на этом месте! – То была священная клятва их детства.

Софи подмигнула ей, и они с Мадди отошли, держась за руки и смеясь, – что являлось верным признаком того, что ничего хорошего от них ждать не приходилось. Пенелопа ничуть не сомневалась: вернувшись, она обнаружит обеих в центре зала, где подруги устроят целое представление. Заметит ли это Лоуган – неизвестно, зато муж Мадди получит огромное удовольствие!

Пенелопа пробралась сквозь толпу, остановившись несколько раз, чтобы поговорить с кем-либо из коллег, но в конце концов вышла в коридор. Но пошла она не в дамскую комнату, а повернула направо, к балкону – ей срочно требовалось проветрить голову.

Пенелопа толкнула дверь, и тотчас же прохладный весенний воздух овеял щеки и распушил прядки волос, выбившиеся из узла на затылке. Она сделала несколько глубоких вдохов, и пульсирующая боль в висках мгновенно уменьшилась. Да и музыка теперь гремела не так ужасно. А здесь, на широком балконе, тут и там стояли небольшие группки людей, наслаждавшихся первыми намеками на тепло после долгой и холодной чикагской зимы.

Пенелопа осмотрелась в поисках уединенного уголка, где могла бы побыть одна. Ей ни с кем не хотелось разговаривать – ей хотелось тишины и покоя. Хотелось просто постоять в одиночестве и подышать прохладным ночным воздухом. Укромный уголок пришлось поискать, но в конце концов она все же нашла то, что требовалось; это местечко было почти полностью закрыто от взглядов каким-то бетонным сооружением. Пенелопа прошла туда, протиснулась в крохотную нишу и оперлась локтями о перила. Закрыла глаза, ощутила, как ветерок обдувает лицо – и с облегчением вздохнула. Наконец-то хоть немного покоя…

Внезапно послышалось женское хихиканье, а следом – отчетливый мужской смешок.

О боже, пожалуйста, пусть это будет не он! Кто угодно, только не он!

Пенелопа открыла глаза и, затаив дыхание, повернула голову. Увидев Эвана, она ничуть не удивилась. И даже при тусклом освещении она видела, как сияли его ярко-зеленые глаза. Он расстегнул смокинг и рубашку, обнажив жилы на шее и часть мощной груди. Со своими темными волосами и резкими, словно скульптурными, чертами лица Эван был настолько греховно прекрасен, что от этого даже чуть-чуть подташнивало. А еще он был необузданным и безрассудным. И его совершенно ничего не интересовало – ничего, кроме футбола… и возможности уложить в постель как можно больше женщин. Совсем не ее тип.

Девушка же, которую он притащил с собой, стояла на коленях, расстегивая его ремень. Девушка оглянулась на Пенелопу и улыбнулась блестящими накачанными коллагеном губами.

– Ой, мы попались… – пробормотала она.

А Эван не отводил взгляда от Пенелопы. И губы его кривились в насмешливой полуулыбке.

– Привет, малышка Пенни, – сказал он.

Ей захотелось завизжать. Она ужасно злилась, когда он ее так называл. Пенелопа сжала кулаки; в данный момент она была вовсе не противницей насилия. И ей очень хотелось врезать Эвану по физиономии. Или же схватить за волосы девицу… и оскальпировать ее.

Но это – не ее роль. Нет-нет, она человек спокойный, рациональный и уравновешенный. Поэтому, кивнув презрительный взгляд на девицу, у которой не хватило ума хотя бы подняться с колен, Пенелопа с усмешкой проговорила:

– Эван, вижу, мамочка твоей подружки отпустила ее погулять после комендантского часа.

Подобное случилось далеко не в первый раз и, уж конечно, не в последний. Иногда Пенелопе даже казалось, что Эван делал это нарочно – просто чтобы лишний раз уколоть ее. А впрочем… Едва ли у него хватило бы на это сообразительности.

Тут девица, наконец, встала и уперлась руками в обтянутые спандексом бедра.

– Между прочим, мне двадцать два, – заявила она.

Пенелопа рассмеялась.

– Неужели?! Целых двадцать два?! Да ты практически древняя старушка.

– Кто эта женщина? – пробурчала девица.

Пенелопа перевела взгляд на Эвана и проговорила:

– Я никто.

– Эван, что же ты молчишь? – Девица посмотрела на него вопросительно.

Он вздохнул и пробормотал:

– Это лучшая подруга моей сестры.

– И тебе, дорогая, не стоит из-за меня волноваться, – сказала Пенелопа.

– Я так и подумала, – кивнула девица. Но глаза, прикрытые густо накрашенными ресницами, смотрели настороженно. «Может, она и юная, но вовсе не дура. И хорошо чувствует подводные течения», – подумала Пенелопа.

А девица скривила губы и заявила:

– Ты совсем не в его вкусе. Эвану нравятся другие…

Это уж точно. Поскольку возраст его нынешних девиц ограничивался максимум двадцатью пятью годами, она, Пенелопа, была для него старовата.

– Конечно, я не в его вкусе, – с улыбкой ответила она. – Я-то взрослая…

Девица открыла рот, собираясь что-то сказать, но Эван покачал головой и, схватив ее за руку, проговорил:

– Иди подожди меня внутри, крошка.

Пенелопа едва удержалась от возгласа изумления. «Что же он делает?! – промелькнуло у нее. – Мы ведь никогда не остаемся одни – таковы правила!»

– Но Эван… – Девица надула губы.

– Иди-иди. Я приду через минуту.

Пенелопа не знала, что он задумал, но не собиралась терпеть его фокусы.

– Нет-нет, я не хочу вам мешать, – заявила она, вскинув руки. – Я ухожу.

Эван, казалось, хотел что-то сказать, но потом передумал и, пожав плечами, проговорил:

– Как хочешь…

Девица же обвилась вокруг Эвана своим безупречным плейбоевским телом и самодовольно ухмыльнулась, глядя на Пенелопу.

– Надеюсь, ты не забыла захватить ходунки? – сказала она.

Лицо Эвана на мгновение словно окаменело. И Пенелопе показалось, что он все-таки поступит порядочно и поставит девицу на место. Но он тут же расслабился и снова пожал плечами. Пенелопа же, взглянув на девицу, проговорила:

– Кстати, он понятия не имеет, как тебя зовут.

Девица тотчас помрачнела и буркнула:

– Ошибаешься, знает.

Пенелопа покачала головой.

– Нет, не знает. Уж извини. Он всегда называет девушек «крошками», когда забывает имя. – Мельком взглянув на Эвана, она добавила: – Ну, развлекайтесь…

Пенелопа быстро направилась к двери. Уже покидая балкон, она услышала, как «крошка» потребовала, чтобы Эван сказал, как ее зовут. Но было ясно, что Эван этого не знал. Что ж, ничего удивительного. Ведь для него, знаменитого футболиста, прославившегося своей ненасытностью и необузданностью, имя очередной девушки никакого значения не имело – он в любом случае получит все удовольствия еще до окончания ночи.