– Это же твои слюни, папа.

Черт возьми, именно так поступала его мать, когда он был ребенком. И он сейчас сделал то, что когда-то отчаянно ненавидел.

– Прошу прощения. Я не подумал.

Девочка улыбнулась и вновь потерла губы.

– А вообще приятно. У меня никогда не было папы, который вытирал бы мне рот. – Заметив в углу комнаты кота, девочка бросилась к нему.

Скрестивший на груди руки Мишель тихо засмеялся.

– Жизнь порой преподносит весьма интересные сюрпризы, верно?

– Иди к черту, – проворчал Кэмерон.

Эббот облизал пальцы, испачканные в сахарной пудре.

– Где я могу взять кофе, мисс Алексия?

– У меня, – раздался грудной женский голос.

Жозетта. Желудок Кэмерона сжался. Он медленно развернулся. Жозетта стояла в дверях с еще одним подносом в руках, на котором разместились два серебряных кувшина, небольшая миска, ложки и несколько фарфоровых чашек. Одетая в такое же бледно-голубое платье, что и племянница, с темными волосами, собранными под широкополую шляпу, она являла собой восхитительное зрелище.

Несколько секунд Кэмерон стоял, точно громом пораженный, наслаждаясь открывшейся его взору картиной. Затем поспешно вышел вперед и забрал из рук Жозетты поднос.

– Прошу вас, входите.

Кузен Кэмерона и Эббот откровенно таращились на гостью, но спустя мгновение Мишель представился и представил своего бухгалтера. Кэмерона охватила досада. Ну, как он мог забыть об этом? Он – славящийся своими безупречными манерами? Кэмерон поставил поднос на стол рядом с другим.

– Позвольте вас обслужить? – предложила Жозетта таким тоном, словно делала это каждый день. – Мистер Эббот, я вижу, вам очень хочется кофе. Один кусочек сахару или два?

– Два, – ответил бухгалтер, щеки которого залил легкий румянец.

Стало быть, она решила не соблюдать иерархии? Очевидно, бунтарский дух был присущ не только Алексии. Жозетта взяла в руки сразу два кувшина, в одном из которых находился крепкий кофе, приправленный цикорием, а в другом – молоко. Плавные движения ее рук, чистый, свежий, точно утренний воздух аромат, тонкая талия… Кэмерон тряхнул головой, прогоняя непрошеные мысли, пока собственное предательское тело не поставило его в неловкое положение. Он сосредоточился на подносе, хотя краем глаза продолжал следить за Жозеттой… вернее, за ее влажными губами, похожими на покрытые росой лепестки роз. Ему наверняка понравился бы их вкус.

– Мистер Андруз?

Кэмерон поднял глаза, но Жозетта обращалась к Мишелю, который вдруг стал похож на ослепленного страстью мальчишку. Глупец. Впрочем, какое ему, Кэмерону, до этого дело?

Жозетта повернулась к нему.

– Вам?

– Один кусочек, – ответил Кэмерон. Вонзив зубы в пончик, он едва не застонал от удовольствия. – Очень вкусно. В Сан-Франциско таких днем с огнем не сыщешь.

Губы Жозетты изогнулись в еле заметной улыбке.

– Это Алексия придумала. Она уговорила Регину испечь для вас ее фирменные бенье.

Осушив свою чашку, Эббот взял с подноса еще один пончик и поспешил к своему столу. Мишель последовал его примеру с все той же глуповатой улыбкой на лице.

Жозетта поставила кувшины на поднос.

– А теперь я вас покину, потому что меня ждет работа. Алексия, будь хорошей девочкой и слушайся папу. И прошу тебя, будь дома к семи.

– Oui, ma tante, – ответила Алексия, не сводя глаз с кота.

Кэмерон едва не подавился кофе.

– Вы собираетесь оставить ее здесь?

Одарив мужчину понимающим взглядом, Жозетта улыбнулась той лучезарной улыбкой, какая возникала на губах Алексии всякий раз, когда в нее вселялся дьяволенок.

– Разве я не предупредила вас об этом вчера вечером? Я всегда сдерживаю слово.

Она развернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась.

– Может, вы захотите присоединиться к своей дочери за ужином? Регина собирается готовить джамбалайю.

– Бурую, – добавила Алексия, все еще не сводящая глаз с кота, который свернулся теперь у нее на коленях и тихо мурлыкал. – А еще гумбо[14] с креветками.

Кэмерон обвел рукой помещение.

– Вы не можете оставить ее здесь. У меня… дела.

– И ваша дочь поможет вам или не станет мешать. Она знает свое место. – Жозетта развернулась к Мишелю и Эбботу. – Было приятно познакомиться, джентльмены. Хорошего вам дня.

Кэмерон остановил Жозетту у дверей.

– Похоже, ваш кучер уехал.

– Я собиралась пройтись пешком. Это полезно для здоровья. Кучер заедет за мной в назначенный час, но перед этим заберет подносы. – Жозетта вышла на улицу.

Кэмерон последовал за ней.

– В таком случае я провожу вас до магазина.

На мгновение ему показалось, что туча заволокла солнце, остудив пыл Жозетты и поселив складки на ее лбу. Однако очень скоро складки исчезли.

– Спасибо, но я предпочитаю провести некоторое время в одиночестве. Мне почти этого не удается, когда столько обязанностей, а под ногами постоянно вертится маленькая девочка.

О чем это она? Склонив голову набок, Кэмерон внимательно посмотрел на стоящую перед ним женщину.

– Почему я вам не верю?

– Что ж, хорошо. Я не хочу, чтобы вы меня провожали, потому что не испытываю к вам большой симпатии. Я здесь лишь для того, чтобы помочь Алексии построить с вами отношения.

В глубине глаз Жозетты вспыхнул огонь, от которого пульс Кэмерона внезапно участился. Он сделал шаг вперед, и теперь они стояли так близко, что он вновь уловил исходящий от Жозетты восхитительный аромат.

– Лгунья. Вы не хотите, чтобы я вас провожал, поскольку нравлюсь вам слишком сильно, и вы не знаете, что с этим делать.

Губы Жозетты изогнулись в полуулыбке, и она посмотрела на Кэмерона.

– А вы самонадеянны.

С этими словами Жозетта отвернулась и раскрыла такой же голубой, как платье, зонтик.

– Вы так и не сказали, присоединитесь ли к нам за ужином. В конце концов вы сами пригрозили мне поздним визитом с бутылкой рома. Так что могли бы приехать чуть раньше.

Кэмерон стоял и смотрел на Жозетту, не в силах справиться с бушующей в его душе бурей эмоций. Господи, как же она красива.

– Я не пробовал настоящей креольской еды с тех самых пор, как приезжал сюда четыре года назад. Кстати, бурая джамбалайя – мое любимое блюдо.

Жозетта тихо засмеялась.

– Тогда до вечера.

Кэмерон наблюдал за плавным покачиванием ее бедер до тех пор, пока она не скрылась за поворотом. Его мысли пребывали в беспорядке. Одно лишь было понятно: он ступил на опасный путь. Необходимо решить, как поступить с Алексией, положить конец воровству и убраться восвояси из Нового Орлеана.

Когда Кэмерон остался далеко позади, Жозетта едва не рассмеялась в голос. Вот так потеха. Она с нетерпением ждала предстоящего вечера.

Однако едва она вспомнила о магазине, хорошее настроение тотчас же улетучилось. Будь проклят Эмиль Веннар. Он скорее всего ждет ее в кабинете. Сидит на краешке стула с идеально прямой спиной, опираясь на золотой набалдашник трости сложенными одна поверх другой руками. Каждый раз, когда Жозетта встречала его на улицах Французского квартала, помахивающего вот этой самой тростью, ее посещали мысли о том, что в ней наверняка спрятано какое-нибудь оружие. Сабля. Или другой обоюдоострый клинок.

Высокий и жилистый, этот французский креол казался весьма ловким и не нуждающимся в оружии, несмотря на свой почтенный возраст. Возможно, ему уже стукнуло шестьдесят. А может, он был моложе. Ведь темноволосые мужчины, как правило, седеют рано. Кроме того, Веннар обладал кожей, которая даже в глубокой старости останется гладкой и молодой.

Жозетта могла дать оценку любому типу кожи. Эту привычку она приобрела еще в детстве, когда бабушка учила ее собирать и смешивать травы. Она не питала к внучке особой любви и все же учила ее всему, что знала сама, поскольку никогда не приветствовала увлечений дочери учениями вуду. Жозетта давно уже превзошла свою наставницу, постоянно придумывая новые смеси и совершенствуя старые.