Впервые я принял участие в NaNoWriMo, потому что обычно очень медленно пишу и мне хотелось испытать мое воображение в другом ритме. Мне нравится работать рано утром, но иногда в 10 вечера в субботу я завариваю себе кофе и сажусь писать до глубокой ночи. Может, следующий свой роман я напишу на карточках, как Владимир Набоков. И я никогда не перестану играть с разными вариантами набросков (и отчитывать себя за то, что в результате все равно импровизирую).

Найдите свой способ писать, примите его, но будьте гибкими. Эксперименты с процессом – способ открыться новым возможностям.

Вдохновение – забавная штука. Оно может свернуть горы. Приходя, оно уносит автора, как бурный поток полноводной реки. Но если вы его ждете, ничего не происходит.

Как ни смешно, на самом деле многое создается – горы сворачиваются, саги пишутся, фрески рисуются – людьми, которые вряд ли назовут себя вдохновленными. Они каждый день принимаются за работу, садятся за клавиатуру, берут ручку и развивают свои истории, шаг за шагом, слово за словом, возможно, даже не осознавая, как вдохновение приходит сотней незаметных, микроскопических путей по мере того, как они заканчивают очередное предложение, страницу, главу.

«Я пишу, когда приходит настроение, а настроение приходит каждый день», – говорил прозаик Уильям Фолкнер. Именно так авторы пишут по 50 тысяч слов романа каждый год во время национального месячника. И это относится к творчеству в любое другое время.

Вдохновение часто сравнивают с молнией – сверкающей вспышкой с неба, «эврикой». Тут есть доля правды, потому что вдохновение может стать неожиданной искрой, случайной, озаряющей и таинственной (и даже немного опасной). Но я отношусь к вдохновению, по крайней мере, к таким ошеломляющим моментам, скорее как к снежному человеку. Появляется он редко и настолько неуловим, что его невозможно взять в плен или хотя бы сфотографировать, так что само его существование под вопросом. Мысль о том, что он может существовать, восхитительна: приятно думать, что мир настолько прекрасен, чтобы породить подобное существо. Но если вы пойдете в лес в поисках снежного человека, то вряд ли его найдете. И вы не сможете заставить стремительные порывы вдохновения появиться в нужный день.

Муза из греческой мифологии – та, что в красивом платье и играет на арфе, – призывалась авторами, чтобы напевать им истории. Но мне хотелось бы заменить ее. Муза не поет вам на ухо слова истории, она появляется в процессе рассказа – преодоления бездействия при помощи воли, выдержки и большого количества кофеина, если нужно. Я представляю себе музу в виде сотен невидимых фей, спящих в шуршащих пробелах между словами. Они оживают только от дыхания взбудораженного воображения, движения истории вперед.

Такая муза неописуема и настолько мала, что часто незаметна. Но автор должен верить, что ответственность за пробуждение к жизни этих фей заключается в распутывании клубка слов на странице. «Писатель либо вынужден писать, либо нет, – сказала как-то нобелевская лауреатка Тони Моррисон. – Если я стану ждать вдохновения, я не буду настоящим писателем». Ожидание вдохновения убило не одну прекрасную историю.

Конечно, у вас будут приступы бездействия. Ваша сила воли столкнется с разрушительным унынием и неуверенностью в себе. Вы будете убеждать себя, что никто не захочет прочесть вашу историю, ваши персонажи банальны, а сюжет зауряден. И что вы – вы! – не писатель. Вы просто человек с глупыми мечтами, которому надо знать свое место, и лучше вернуться к своей жизни, где вы сидите без дела и вас развлекают творения других. Жизнь за просмотром сериалов не так уж плоха, правда?

Запомните: каждый творец в истории человечества проходил такие моменты. Муза-вдохновительница появится, когда вы выльете свою душу на прекрасную чистую страницу, ожидающую ваших слов. Слова, которые вы создаете каждый день, – плодоносящие ростки вдохновения. Каждому слову необходимо, чтобы за ним следовали другие. А вы – всемогущий бог, отправляющий эти слова, эти молнии, воспламеняющие истории, в мир, оживающий у вас перед глазами. Вы сами себе муза. Пусть чистая страница станет стимулом для всех драматичных, непокорных, лирических и шокирующих мыслей в вашей голове, которые стремятся наружу.

В нашей жизни так много усилий уходит на то, чтобы стать всезнайкой. Когда мы всерьез беремся за какое-то дело, мы равняемся на великих мастеров и жаждем обладать таким же опытом. Ведь именно они все понимают. Когда они входят в комнату, все кивают им с уважением. Люди задают им вопросы и ловят каждое их слово. Эксперты идут по жизни с уверенностью, непоколебимостью и, возможно, даже неплохим заработком. По крайней мере, именно так кажется стороннему наблюдателю. Они строчат романы, говорят с апломбом и отправляются в экзотические путешествия.

Новички часто ощущают себя неумелыми и неуклюжими. Мы хотим быть изящными, желаем, чтобы все нам давалось легко, чтобы не было препятствий на пути. Парадокс в том, что иногда увлекательнее быть тем, кто ничего не знает, – тем, кто только начинает поиски, поглощен погоней за ответами; тем, у кого достаточно скромности, чтобы быть открытым любым возможностям.

Однажды вечером, когда мой сын учился ходить, я наблюдал за его попытками. Мы привыкли думать, что падение вызывает отчаяние, но Жюль не морщил лоб и не начинал плакать, раз за разом шлепаясь на попу. Он вставал, покачиваясь из стороны в сторону, борясь с силой тяжести, отмечая слабые сдвиги, пробегающие по телу, и работал над поддержанием равновесия, будто складывая кусочки головоломки. Понаблюдав за ним, я записал уроки, которые вынес из его практики.

1. Ему было все равно, что кто-то за ним наблюдает.

2. К каждой попытке он подходил с духом исследователя.

3. Его не беспокоили неудачи.

4. Он радовался каждому новому шагу.

5. Он не копировал чью-то походку, а стремился найти свой путь.

Он был погружен в состояние «шошин», или «разум новичка». Это концепция из дзен-буддизма, подчеркивающая преимущества открытости происходящему, наблюдательности и любопытства при каждой попытке. «Множество возможностей есть у разума новичка, а у эксперта их очень мало», – утверждал мастер дзен Сюнрю Судзуки. Идея в том, что начинающий не ограничен тесными рамками под названием «достижения». Ведь настоящий новичок постоянно учится. Его разум свободен от предвзятости, ожиданий, суждений и предрассудков.

Зачем говорить о дзен-буддизме в книге, посвященной писательскому мастерству? Потому что писатели постоянно стремятся стать экспертами. Мы столь отчаянно хотим понять, как создать хороший диалог или будоражащую ум интригу (и напечататься), что не можем справедливо оценить это чудесное и удивительное состояние начинающего. В горячке наших желаний легко не заметить силу новых подходов, которые мы обнаруживаем, и потенциал возможностей, мотивирующих нас. Мы не понимаем, что быть экспертом зачастую скучно, и не можем представить, что всезнайка, которому мы так завидуем, возможно, ревнует к струящейся гибкости новичка и тоскует по ней.