Юноша захихикал — он редко смеялся, на самом деле, даже теперь, и старший Уолкер с упоением вслушался в теплый голос.

— Ну просто расчувствовавшийся папаша! — заявил он, чуть успокоившись и сунув Неа в рот таяки. — На, заешь сентиментальность, а то я расплачусь от умиления!

Тот хохотнул, прожевав лакомство, и поймал брата за руку, прижимая к себе как ребенка и смеясь в ответ.

День был замечательный, жаль только Тики сбежал от них куда-то по своим делам и отказался составлять компанию при прогулке. Неа видел, как Микк и братец сблизились за последние несколько недель, и ревновал, конечно, обоих, потому что… ну просто они о нем забывали, если начинали говорить о чем-то, однако вместе с тем… Аллен светился, Тики тоже светился, и мужчина был рад, что они смогли найти общий язык.

И еще — он был рад, что тогда ошибся, обознался (это можно назвать по-разному и обличить или оправдать этим), и теперь… Ему казалось, они создали что-то новое. Тики не был Маной ни в коем случае, но он был частью семьи Неа такой же, какой был и близнец когда-то и которой все эти годы был и оставался по сей день Аллен.

И это было прекрасно. Поэтому сейчас… его не хватало.

Всё-таки Микк был прекрасным другом и помогал Уолкеру во многих ситуациях, поддерживал морально и давал ощущение постоянной заботы. Неа ощущал себя младшим братом.

Но теперь… Тики всецело посвящал себя Аллену, и мужчине казалось, что про него вообще забыли.

Они сели на скамейку, братишка достал из сумки порцию митараси данго, сразу же принявшись к его поеданию (и как он ещё не лопнул? всю дорогу только и делал, что ел), а ему протянул палочку с такояки, и старший Уолкер просто растаял, ощущая, как хочется ему обнять Аллена.

Тот, видимо, поняв это, отодвинулся, бесстрастно жуя очередную сладость, на несколько сантиметров, и вдруг откуда-то раздался радостный визг:

— А-а-а-а-а-алленчи-и-и-и-к!

Юноша вздрогнул, горестно вздохнул и обречённо выдал:

— О, нет…

В следующую секунду по аллее буквально пронесся тайфун, сносящий все (и Аллена тоже) на своем пути. Еда разлетелась в разные стороны, юношу приперли к спинке скамейки… Неа с недоверием пронаблюдал за молодой девушкой, на вид лет шестнадцати-семнадцати. Светло-карие (почти как у Тики) глаза, темные взъерошенные волосы, словно по какой-то безумно модной (или — модной до безумия) стрижке стоящие торчком, тонкая фигурка и платье с целым морем рюш.

Девушка сидела у Аллена на коленях, совершенно ничего не стесняясь, и, словно пользуясь случаем, крепко его обнимала.

— Я так рада тебя видеть! ~ Тики говорил, у вас в школе объявили результаты экзаменов, да? Да, да, да? — она щебетала как птичка — звонко и быстро, и у Неа на секунду даже голова закружилась от ее гомона.

А потом он выловил из общего потока слов (окончания которого его брат дожидался с самым что ни на есть обреченным видом) знакомое имя, и все вообще перевернулось с ног на голову.

Тики?.. А причем тут Тики?..

— Роад, ну что ты… — старший Уолкер встрепенулся, все еще ощущая себя несколько контуженным происходящим, и обернулся на знакомый голос.

По аллее к их скамейке лениво двигался упомянутый буквально минутой ранее Тики. Который назвал эту сидящую на коленях у его брата маленькую принцессу Роад.

Роад и Тики…

Племянница и дядя?..

— Да-а-а, — вяло протянул Аллен, пытаясь отцепить от себя девушку, и грустно посмотрел на раскатившиеся по асфальту шарики митараси данго. — Ну что ты как слон, а? А ну слезай с меня, пигалица мелкая, пока я за шкирку тебя выкинул, — сердито нахмурился он, и Неа удивлённо приподнял брови, на самом деле, ужасно ошеломлённый своей догадкой, после чего пожал руку подошедшему Тики и вновь ошарашенно уставился на брата, который с раздражённым видом отстранял от себя странную девушку, всё норовящую чмокнуть его в щёки.

Аллен. И девушка.

Аллен и, чёрт подери, девушка.

Аллен, мать вашу, который так непринуждённо и открыто разговаривал с девушкой.

Неа почувствовал, как что-то разбилось в его миропонимании, потому что он мало того, что никогда не замечал, чтобы брат общался с противоположным полом (Линали не в счёт), — он даже не видел, чтобы юноша с людьми так непосредственно разговаривал!

— Ну почему ты всегда такой бука? Ты же обещал мне поцелуйчики каждую встречу, помнишь? — щебетала Роад (неужели и правда та самая Роад?), трясь о шею кисло скривившегося Аллена с задорным смехом.

— Потому что ты грозилась травиться полуфабрикатами, — недовольно процедил юноша, хмуро заглядывая в сумку и, казалось бы, совершенно не обращая внимания на странную позу, в которой девушка уселась на него. — А сейчас ты испортила мне прекрасный день своей идиотской физиономией, так что обойдёшься, — вздохнул он и резким движением отдёрнул от себя Роад, ставя её на асфальт и вытаскивая из сумки пончик.

Неа замер на своем месте, совершенно не зная, как реагировать на все это, и шумно выдохнул, растерянно глядя на устало потершего лицо руками друга, поставившего кучку ярких пакетов на асфальт у скамейки и присевшего рядом.

— Это… Роад… — как-то заторможенно произнес он. — Роад… Камелот?.. Что она… делает здесь?..

Микк в ответ только устало махнул рукой, откидываясь на спинку скамейки и распахивая пальто, чтобы достать из внутреннего кармана пачку сигарет.

— По магазинам со мной Роад Камелот ходит, — лениво пояснил он, закуривая (Неа заметил, как сердито поморщился в ответ на это Аллен — словно его это как-то касалось). — Сегодня мелкая пигалица отоваривается за мой счет, вот я и отдуваюсь как любящий дядя.

— А ты любящий дядя?.. — зачем-то переспросил старший Уолкер и, получив в ответ ироничный смешок, замотал головой. — В смысле… это вообще безопасно? Она же… дочь Шерила и все такое… И Адам, он…

— Она знает, — равнодушно в своей усталости бросил в ответ Микк. — На выходных домой ко мне притащилась, хотела удостовериться, что я по-прежнему ее дядя и буду ее любить, как бы ни накосячил ее папаша… А я, — признался он, покачав головой, — хоть и бешусь, но все равно люблю ее ужасно.

— Но откуда она… знает Аллена?.. — все также заторможенно нахмурился Неа, просто не зная, что еще сказать/спросить и как вообще реагировать на происходящее. Роад по-прежнему докапывалась до его брата, а тот неохотно, но все-таки рассказывал ей, откуда они здесь, что делают и куда собираются.

И это было так… странно. Уолкер помнил Роад еще совсем малышкой, тогда как сам был уже подростком, и эта… принцесса (нет, правда принцесса!) совсем никак не ассоциировалась у него с чумазой девчонкой, которую Адам таскал на руках едва ли не чаще, чем собственного сына.

— Ну, а пончиком хоть поделишься? Поделишься, да, да, да? — выловил Неа её фразу из диалога, по большей части ставшего уже односторонним, и Аллен безнадёжно закатил глаза, буквально засовывая пресловутый пончик (уже покусанный) в рот девушке, сразу же восторженно пискнувшей и хлопнувшей в ладоши.

— Заткнись и жуй, — с досадой прошипел юноша, и Неа просто оторопел, как-то на автомате слабо ударяя брата по голове.

— Ну кто тебя так с девушками учил обходиться? — нахмурился он на удивлённый взгляд Аллена, и тот скептически приподнял брови, а Тики смешливо фыркнул за спиной.

— Девушки? — непонятливо переспросил юноша и показательно осмотрелся по сторонам. — Не вижу никаких девушек, — пожал он плечами и ущипнул жующую Роад за бок, отчего та весело взвизгнула, — лишь мелких пигалиц, действующих мне на нервы, — по слогам произнёс брат с каким-то странным выражением на лице: словно бы злым, но в то же время и добрым.

Тики пихнул Неа в плечо, призывая обернуться к себе.

— Не обращай внимания на них, — махнул мужчина рукой, выдыхая струю дыма. — Я сам в шоке был, когда увидел, как они общаются.

Уолкер проследил фигуру друга взглядом, мимоходом думая, что тому, скорее всего, уже жарко в пальто, потому что на улице было уже за десять градусов, и запоздало повторил свой вопрос: