Что вообще происходит в его седой головушке?

Неужто Аллен думает, что вся влюблённость Тики куда-то испарилась, когда стало известно, что Алиса — это младший Уолкер? Или просто не может до сих пор принять, что кто-то мог по сути влюбиться в него самого?

— Эм… — стеснительно протянул Неа, поджав губы. — А с Алленом тогда что ты тут делаешь? — подозрительно спросил он, сердито глядя, как редиска наивно хлопает ресницами и опирается локтями о грудь и живот Тики.

— Подборку песен, — невозмутимо отозвался Микк, пытаясь не показывать в открытую, как ему приятно такое опасливое отношение друга.

— Ну, а почему с ним? — недовольно процедил Неа, нахмурившись, и бросил взгляд на нотную тетрадь, сразу же изменившись в лице.

Тики посмотрел на Аллена, моментально помрачневшего и напрягшегося, и попытался его слегка растормошить, чтобы не углублялся в свои дебри размышлений про вину.

В тетради, по словам самого юноши, почти всё было написано на странном шифре, который придумал ещё Мана, когда пытался научить редиску нотной грамоте.

— А почему с тобой, Малыш? — пытаясь напустить на себя напыщенный вид, спросил Микк, глядя на юношу, и тот обиженно фыркнул, выбираясь из-под руки мужчины.

— Так ты же в роке, ба-а-абник~, не разбираешься, налажаешь — Алиса тебя убьёт, — доверительно поделился Аллен и обратился уже к опешившему Неа: — Ты же проголодался, да? Пойду сейчас ужин приготовлю, — улыбнулся он самыми уголками губ и пошёл на кухню, провожаемый пристальным взглядом старшего Уолкера.

И как только дверь за юношей закрылась, мужчина ошарашенно уставился на довольного жизнью Тики и принялся показывать странные жесты руками, видимо, пытаясь изобразить ту позу, в которой лежали-сидели Микк с редиской до этого.

— Как… когда… откуда… какого черта? — пролепетал Неа чуть ли не писком к концу фразы.

Тики в ответ только пожал плечами снова и подобрался на диване, запуская рассеянно руку себе в волосы.

— Ну ты же вроде хотел, чтобы мы подружились, разве нет? — поинтересовался он, придавая себе самый что ни на есть невинный вид. С Неа стоило поговорить по поводу Маны и музыки, потому что если тот продолжит третировать этим и слово боящегося сказать Малыша, будет… в общем, лучше не будет.

— Но вы… — Неа сглотнул и снова яро зажестикулировал, — вы тут… совершенно развалились! — в конце концов выпалил он, хлопнув себя по колену. — Аллен никогда так… ко мне не… не относился. Только когда… когда был маленьким, — тихо признался мужчина, бросая вороватый взгляд в сторону коридора. — Вы… вы говорили о музыке, да?

— О музыке, — всеми силами стараясь ради этой невозмутимости на своем лице, согласился Микк. — И в общем-то… Алиса еще не говорила, когда точно будет тематический вечер, но я уточню… Хочу тебя сводить.

Может, это было подло, но то, какие взгляды братья бросили на тетрадь Аллена, были просто… страшными, да. Сердитый и виноватый — как вообще можно так относиться к памяти о близком тебе человеке?

Но об этом Тики решил поговорить с другом в отсутствие Аллена. И не просто когда тот в другой комнате или вроде того, а когда он стопроцентно не сможет услышать, как мужчина за него заступается.

Потому что это, пожалуй, было бы слишком подозрительно. Да и просто слишком.

Но Микк очень хотел, чтобы Неа услышал Малыша — и увидел, во что вылился его нелепый и эгоистичный запрет. Конечно, оба брата были в некоторой степени весьма эгоистичны и ужасно трепетно относились к своим больным мозолям, но такое… нет, такое для Тики, чтящего семью, какой бы она ни была, было недопустимо.

— Ты же знаешь, я не люблю джаз, — болезненно скривился Неа, и Микк позволил себе закатить глаза в ответ на это.

Аллен поделился, что именно Мана в их троице обожал джаз, блюз, лёгкие жанры рока, и это наводило на мысль, что вся жизнь Уолкеров крутилась вокруг погибшего брата. И при этом, если редиска вспоминал об этом с приятной ностальгией и чувством вины, что не смог защитить, то Неа доводил всё чуть ли не до фанатизма и идиотизма.

— А вечер будет посвящён рок-балладам, — усмехнулся Тики, замечая, как мужчина обречённо вздохнул, поджав губы. — Так что я обязательно вытащу тебя. Послушаешь, как Алиса потрясающе поёт. Тебе должно понравиться, — пообещал он, думая, что пусть это и низко, но братьям просто жизненно необходимо.

Неа задумчиво насупился, но в итоге всё же сдался, испустив обречённый вздох.

— Ладно, приду, чтобы ты от меня отвязался, — проворчал он и хитро блеснул глазами. — Так не терпится познакомить меня со своей пассией, что ли?

Тики поперхнулся на мгновение, отчего-то совершенно растерянный таким вопросом, но тут же ухмыльнулся.

— О да-а-а, — протянул мужчина, иронично хохотнув. Неа будет просто в шоке, когда поймёт, про кого всё это время здесь распинался Микк. — Да будет тебе известно, Алиса не моя пассия. Мы… просто дружим, да. Такие дела.

Неа… ох, Неа просто натурально вытаращился. Нет, в чем-то Тики его понимал, конечно, но на самом деле это… было не слишком приятно теперь, когда собственные чувства казались мужчине не очень-то правильными. Он не страдал предрассудками относительно секс-меньшинств, но все же…

И Неа, который априори считал, видимо, что друг может получить любую девушку, теперь ошибался. И эта ошибка была для Тики даже не то что чем-то досадным — она просто указывала на невозможность достижения нынешней цели.

Хотя бы потому, что и сам Неа не будет рад, если узнает, что его лучший друг хочет его младшего брата.

А Тики хотел. При этом прекрасно осознавая, что тот никак не девушка. Но он хотел его так же, как хотел, когда не знал, что Алиса и он — это одно лицо. То есть — всего, целиком.

Думать об этом было непривычно, неудобно и даже смущающе, а поэтому… Тики старался не думать — еще и чтобы не поддаваться своим желаниям.

— Что-о-о-о?.. — наконец отмерев, на высокой ноте протянул старший Уолкер. — Но ты же… Я думал… Ты все… Ты не сказал!.. Точнее, ты говорил только когда… Но я думал, все изменилось!

— Изменилось, — покладисто согласился Микк. — Мы снова общаемся. Но это не отменяет того факта, что Алиса по-прежнему не подпускает меня к себе. Разве не это называют… хм… даже не дружбой, а… приятельством?

— На которое ты согласен? — мужчина недоверчиво прищурился и скрестил руки на груди, пристально его рассматривая.

— Как видишь.

Лицо Неа вытянулось ещё смешнее, словно он даже и не подозревал про такое развитие событий, словно ему было тяжело просто представить это, и Тики в чём-то понимал его, но поощрять такую реакцию совершенно не хотел.

Друг присвистнул, качая головой, и растерянно запустил пятерню в волосы.

— Как, однако, любовь людей меняет, — протянул он с неверящей улыбкой, и в этот момент телефон редиски, оставленный на столе, завибрировал, высвечивая на экране «Лави». — Аллен, тебе звонят! — крикнул мужчина, и через несколько мгновений в гостиную выскочил младший Уолкер с сердитым выражением лица, буквально гневным, прожигая несчастный телефон.

— Что надо? — грубо спросил юноша. — Крольчатина, чтоб тебя, заткнись, вдохни глубже и выкладывай суть дела. Я сказал, без отступлений! — прошипел Аллен, удивляя таким поведением Тики, который привык либо к ледяной невозмутимости, либо к лукавой ехидности, но точно уж не к такой вот твёрдой властности. Юноша закатил глаза, недовольно скривившись, и сухо бросил: — Понял, буду через час. Мне плевать, что требуют сейчас, сказал, что буду через час — значит, буду через час и ни минутой раньше, ясно? — Уолкер рассерженно фыркнул, пряча телефон в карман, и обречённо выдохнул: — Брат, ухожу скоро, очередные идиоты устроили стрелку.

— О, а чего ты тогда через час-то? — озабоченно нахмурился мужчина, позволяя Тики (хоть и бывшему частью теневого мира, но не особенно вникающего в его, если можно так сказать, быт) заинтересованно вскинуть брови. — Может, сейчас пойдешь, сразу?

Аллен мотнул головой, смешно морща нос и вновь превращаясь из кого-то невозможно притягательного в своей властности в мягкого смазливого подростка.