Алана боялась выходить на сушу.

Алана боялась остаться без защиты моря.

Мана хотел было уже что-то сказать, как вдруг корабль сильно качнуло, и девушка перевела удивлённый взгляд на дерущихся: Канда, окружённый водой, чтобы передвигаться по палубе, и Тики, обдуваемый мощным ветром, смотрели друг на друга с раздражённой злобой и странным уважением и вдруг одновременно рухнули вниз, растворяя свою магию в воздухе.

Матросы взорвались восторженными криками и свистами, Мана удивлённо ахнул, Неа же с Изу разочарованно надулись, Алана же удовлетворённо прикрыла веки, а сами Юу с Микком рассмеялись.

А потом Канда пожал мужчине руку. И это было… совершенно удивительно — Алана даже почти привстала, чтобы увидеть при этом лицо друга получше, но вовремя вспомнила про хвост (и еще — Мана вовремя ее потянул назад).

…да и сытую улыбку друга (улыбку!) прекрасно было видно и с лавки.

— Я удовлетворен, — Юу окинул Тики еще одним оценивающим взглядом и кивнул. — Только ты того… — тут он мотнул головой в сторону Аланы, — береги зубатку, ладно?

Мужчина улыбнулся в ответ и кивнул. И — бросил на девушку насмешливый взгляд.

— Конечно. И про зубатку я не забуду.

И тут Канда склонил к плечу голову, притягивая Микка за руку ближе к себе и еще что-то тихо ему говоря. Лицо мужчины тут же стало серьезным и собранным. Он коротко ответил (спросил что-то?), и Юу снова заговорил, словно объяснял. А когда они закончили — как-то понимающе ухмыльнулся, кивнул в знак прощания и, подхваченный новой волной, вскоре исчез в море.

Тики же, уронив меч прямо на палубу с громким стуком, наморщил лоб, помассировал его пальцами, словно разболелся головой, и вдруг направился к скамейке, на которой сидела Алана с Изу и Уолкерами.

— Ты меня сразу предупреди, сколько еще народу придет за тебя сражаться, ладно? — как-то миролюбиво (наверное, от усталости) скривил губы он. — Пусть в очередь выстраиваются. И перекусить чего-нибудь приносят с собой.

Алана неловко рассмеялась, сконфуженно прикоснувшись к шее, и отвела взгляд, думая, что, вообще-то, не было больше никого настолько же безбашенного среди её немногочисленных знакомых, чтобы выходить на бой с человеком. Разве что, Линк, конечно, который однажды свататься к ней приплывал, но от северной провинции до южной — неделя пути, и надо найти корабль нужный было… да ещё Говард и море замораживать может… и вообще очень сильный… и людей ненавидит…

Алана взволнованно подняла обеспокоенный взгляд на Тики, удивлённо приподнявшего брови на такое внимание, и глухо хохотнула.

— Вряд ли их будет много, — уклончиво протянула она, рассматривая чешуйки на своём хвосте, — два или три, включая отца, но, при всём моём к тебе уважении, вряд ли ты с ними справишься, — пробормотала девушка, чувствуя, как к горлу подкатывает паника.

Был ещё Лави, один из немногих воинов, который был способен на невероятные вещи (он однажды поджёг воду, поджёг!), отчего царь назначил его главным в юго-западной провинции, но друг, бывший, на самом деле, тритоном лишь наполовину, исчез много лет назад. Алана ужасно переживала, что его могли убить, потому что парень обожал прятаться на суше, постоянно приговаривая, что легче всего скрыть что-то на самом видном месте, но итог был один: если Лави жив (и она всей душой верила, что он жив), то вполне сможет противостоять Тики.

А об отце и говорить было нечего — убьёт мужчину и глазом на это не моргнёт.

Тики, однако, только зевнул в ответ на это и, окинув рыбу на подносе равнодушным взглядом, взял яблоко, уничтожая его буквально в два-три укуса.

— Так если они на меня всей гурьбой попрут — конечно, я не справлюсь, — недовольно фыркнул он и, не дав Алане ответить, перестал ее замечать, тут же обратившись к Мане: — Слушай, а у нас точно нет карпов, а?

— Где тебе раздобудут одомашненных рыбок из пруда тети Лулу в открытом море? — закатил в ответ глаза парень. — Иди и говядины съешь, болезный.

— Не хочу говядину, — как-то по-детски обиженно сморщил нос Тики, заставив этим Алану, закусить губу, чтобы не засмеяться. На секунду мужчина показался ей очень… милым. — У нее привкус противный.

— Так сам же ее покупаешь, — хмыкнул Неа в ответ, удобнее устраивая сползшего вниз Изу (мальчик чуть задремал) на своих коленях. — Не все же тебе яблоками питаться, в конце концов.

— Говядина матросам нравится, — Тики снова зевнул и, усевшись рядом с Маной прямо на пол, положил голову ему на колени. — Ночью будем стоять тогда. Я посплю.

Мана на это только головой качнул и мягко погладил его по встрепанным волосам. Мужчина зажмурился, улыбаясь блаженно, и девушка с восхищением увидела, как смягчается его лицо рядом с другом, как он успокаивается и какой он… какой красивый.

— Сойдем в порт когда, — постановил Неа, — купишь себе другого мяса, понял? А то так и помрешь, не дотянув до карпов своей матушки, — на этом он хохотнул и поднялся, легко подхватывая сонно причмокнувшего губами Изу на руки. — А я пойду его отнесу. Утомился ребенок с тобой, папаша.

— Еще не папаша, — Тики хитро посмотрел на нависшего над ним мужчину и ласково сверкнул глазами в сторону мальчика. — Вот матушку удар хватит, — он хохотнул и подтянулся, прижимаясь к ногам Маны спиной. — Ты только осторожнее с ним, он видишь хрупкий какой. Его откармливать и откармливать.

Мана тепло засмеялся в ответ на это и отвесил ему… щелбан (точно щелбан! не щелчок).

— Тебя и самого теперь откармливать, дурачок.

Алана рассмеялась, всё же не выдержав, и предпочла не обращать никакого внимания на удивлённые взгляды, обращённые на неё, потому что ей было и правда весело сейчас. И не только весело, но и приятно.

Эти перепалки чем-то напоминали ей ее детство: беззаботное, доброе, в кругу братьев и сестёр, которые постоянно о чём-то спорили, переругивались или ссорились, но всегда помогали друг другу и были дружны.

— Вы словно семья, — мечтательно выдохнула девушка, смотря на море и мягко улыбаясь, потому что ей было сейчас здесь тепло и хорошо. Ей наконец-то не было одиноко. Она обернулась к Мане, желая пододвинуть нахального Тики и тоже прижаться к его боку, и смущённо буркнула: — Не мог бы ты мне штаны найти, пожалуйста?

Парень поспешно завозился, ужасно отчего-то растерянный и взволнованный, и, извинившись перед Микком, рассевшимся на лавке рядом с Аланой, метнулся к каютам, унося за собой на буксире и замешкавшегося Неа.

— Конечно, я подожду тебя, — устало протянул Тики, длинно вздыхая, и вдруг поделился: — Но всё же друг у тебя сильный.

Девушка хохотнула, преисполненная гордости за Канду, и важно махнула хвостом.

— Конечно! Он же сильнейший тритон южной провинции! — задорно рассмеялась она, и Тики кинул на неё какой-то нечитаемый странный взгляд, после чего сразу же хитро усмехнулся.

— О? Правда? — с превосходством поинтересовался он. — Ну если бы я был в лучшей форме, то не поздоровалось бы твой рыбке, — с коротким смешком фыркнул Микк, и Алана возмущённо надулась, как вдруг заметила его губах ласковую улыбку.

Душа у мужчины сияла так же мягко, словно бы Мана был рядом.

Но Маны рядом не было.

— То, что Канда — сильнейший в южных морях, не означает то, что он — сильнейший во всём океане, — уже спокойно обратилась Алана к нему, чувствуя, как внутри всё трепещет от этого великолепия.

Тики многозначительно мыкнул, скрестив руки на груди и покачав головой, и задумчиво начал:

— Но если тритоны так сильны, то какого дракона люди… — он запнулся и неловко отвёл взгляд в сторону. — Прости.

Девушка с несколько секунд смотрела на него, отчего-то ужасно расслабленная и благостная, хотя умом понимала, что должна бояться и прятаться, потому что перед ней был человек, причины сияния души которого она не понимала, но делать этого совсем не хотелось, а потому Алана лишь откинулась на борт и горько усмехнулась.

— Мы теряем наши силы, если рядом нет моря. На суше мы совершенно беззащитны.