- Это воспоминание превратится в такой же сорняк в первую очередь. Этот тот момент, когда Чеза сообщила тебе о том, что она беременна.
Каллисто посмотрела на головку цветка, чьи лепестки светились в густой темноте так ярко, но, с каждым разом - его сияние уменьшалось, а сами лепестки увядали. Всему виной была терновая стена, чьи шипы торчали во все стороны. Когда стена вновь выросла, цветок в руках потускнел.
- Нет! - Каллисто прижала цветок к себе. - Только не это!… Не надо…
Однако, цветок тускнел, пока его лепестки не потемнели, а его сияние почти угасло. Каллисто беспомощно всматривалась в головку цветка, даже не сдерживая слез, которые стекли по ее лицу.
- И это произойдет с каждым твоим воспоминанием, - прошептала Эрута, заставив Каллисто всхлипнуть, сжать от злобы и безысходности зубы. - Все твои счастливейшие воспоминания превратятся в несчастные и грустные, теряя навсегда все краски жизни. Ты будешь терять саму себя, пока в итоге - некоторые из воспоминаний - вовсе не сотрутся, умерев навсегда.
- Если я остановлю это, то это воспоминание оживет?… - дрожащим голосом спросила Каллисто.
- Со временем, сорняк засохнет, терновая стена - тоже. Все твои воспоминания смогут восстановиться, расцвести вновь. Но что куда важнее, Каллисто - все драгоценные воспоминания, которые также превратятся в чудесные цветы твоего сада - могут никогда не расцвести, поскольку сорняк в этом месте - погубит их. Без счастливых воспоминаний - мы не можем верить в наше будущее. Вот, почему так важно беречь их. Твое будущее сейчас в твоих руках, Каллисто.
Каллисто с печалью смотрела на почти увядший цветок, с одним из самых счастливых воспоминаний ее жизни. Она утерла слезы, передала хрупкий цветок в руки Эруты, после чего, посмотрела в мрачную темноту устрашающей терновой стены. Обойдя острые шипы стены, она стала пробираться вглубь. Стена позади нее смыкалась все теснее, пока в итоге, не закрыла путь обратно.
- Назад пути нет. - Быстро догадалась Каллисто, вышагивая впереди.
***
Алексис была взбудоражена произошедшем не меньше остальных. В момент внезапного нападения она находилась вместе с Самарой в одной из кают корабля. Даже Самара не смогла сопротивляться внезапному визгу того существа и вскоре - потеряла сознание, также, как и Алексис. Когда выяснялась вся правда - ей запретили уходить далеко от корабля, а по периметру всей базы - была увеличена охрана.
Алексис сидела в своей каюте, открыто скучала, особенно когда она не могла найти Ялуте, с которой она уже близко сдружилась. Та, как будто нарочно не попадалась ей на глаза и всячески избегала. Так продолжалось долгое время, пока неожиданно, когда наступили сумерки и джунгли озарились светом, в иллюминаторе ее каюты появилось лицо Ялуте. Она с усмешкой помахала Алексис, пока та тут же в восторге помахала ей в ответ. Нажав на кнопку сбоку рамы иллюминатора - Алексис открыла окно, впуская дикарку внутрь каюты.
- Привет, - шепнула Ялуте, ловко запрыгивая в каюту и тут же оглядываясь по сторонам, осматривая помещение. - Вау… Твое логово красивое.
- Это..не мое логово. Но спасибо. Тебе нравится? - Алексис не могла сдержать улыбки.
- Очень, - Ялуте любопытно огляделась. - Но это, все же, клетка.
- Клетка? - не поняла Алексис.
- Да. Никакой свободы. - Ялуте пошла в сторону иллюминатора, откуда она и попала в комнату, вылезая наружу. - Пойдем, погуляем!
Алексис готова была согласиться тотчас! Но при мысли, что Самара запретила ей выходить за пределы корабля - она мгновенно остудила свой пыл. Она и так подвела приемную мать тем, что опозорилась своим побегом, а теперь… Но соблазн так велик! Пойти погулять, как в прошлый раз, когда они провели в бесконечных разговорах долгие часы, практически до рассвета. Глаза тогда слипались, но Алексис не могла перестать спрашивать Ялуте, общаться с ней, наслаждаться ее обществом. Она показала ей столько удивительного! Повторная прогулка так манила!..
- Мама запретила мне уходить с корабля. - Угрюмо сообщила Алексис, опуская взгляд в пол.
- Мы ненадолго. - Ялуте улыбалась так соблазнительно, дерзко, блестя глазами, словно немо умоляя ее пойти за ней. - Вернемся до рассвета!…
- Но… - Алексис так сомневалась, но Ялуте протягивала ей руку, обещая окунуть ее в милые небольшие приключения, что обещали кучу положительных эмоций. -…мама…
- Я обещаю, что мы вернемся вовремя, а если нет, то возьму вину на себя. - Клятвенно пообещала Ялуте.
Алексис больше не могла сопротивляться и с шальной улыбкой схватилась за протянутую ладонь дикарки, убегая вместе с ней в джунгли. Их восторженный смех был слышен еще некоторое время в пределах базы Матриархата, пока не утих в диких зарослях джунглей. Ялуте помогла взобраться Алексис на деревья, по которым они отправились гулять, ловко перескакивая с одной на другой.
- Куда мы? - с широкой улыбкой спросила Алексис, взбираясь по лианам вверх, что буквально струились по стволу огромного дерева.
- В место, где мы сможем голоса услышать, - донеслось от Ялуте с радостными нотками в голосе. - “Песнь ветров”… Не отставай!…
Алексис приободрилась, сильнее уцепилась за лианы, забираясь быстрее. В лицо ударял душистый запах цветов, до слуха доносились приятные песни ночных птиц и других созданий, а оглядываясь назад - Алексис понимала, что лучше ей не падать, поскольку она могла просто разбиться насмерть.
Когда же они забрались на одну из крупных ветвей, что выходила далеко за гущу общей массы листьев - Ялуте уцепилась за ее руку, уводя все дальше по ветке, пока они не забрались на самый край, с которого открывался пугающий и в то же время - завораживающий вид высоты птичьего полета. Под ними пролегало зеленое волнующееся и колышущееся полотно зеленых пышных джунглей; пролетали чудесные ночные птицы, чьи крылья ярко и красочно светились в темноте, как звездное сияние; в небе змеиными изгибами танцевали чудесные радужные ленты; все небо было озарено ярким светом Зури и звезд - непередаваемая картина настоящей истинной ночной красоты.
- Это - Ялуте указала на сияющие в небе ленты. - “Ложе предков”. Место, куда попадают все великие альзури после смерти. Мой отец тоже там. Если в определенный день забраться повыше и замолчать, то можно услышать их голоса. Изредка, когда мне бывает особенно одиноко - я пытаюсь услышать отца.
- Каким он был? - спросила Алексис, смотря на такую сейчас восторженную и одновременно погрустневшую дикарку.
- Храбрым, сильным, свирепым. Любил меня. Я его. Он называл меня - “Ялу’гат Армите” - “синий цветочек”, а сокращено - “Ялуте”. Он с младенчества заботился обо мне, не позволяя опекать меня женщинам, говоря, что те избалуют меня. Он учил меня охотиться, часто брал с собой в походы по новым землям, отгонял прочь других самцов, говоря, что не отдаст меня за того, кто мне не люб. Он был вожаком в нашем племени, но из детей у него были все взрослые, потому, он яростно защищал меня от посягательств других. Очень любил мою мамку-няньку, часто тащил к себе и тискал за все выпирающие места. Такой у меня был папка. Говорил, что моя мама-азари - была его страстью и говорил, что у меня ее улыбка.
- Ялуте, а сколько тебе лет? - не удержалась от вопроса Алексис.
- Много… - тихо прошептала Ялуте, поблескивая глазами, на дне которых виднелась дымка грусти. - Я…всегда знала, что я не такая, как все, кто меня окружают. Но все относились ко мне хорошо, вот только… - тон Ялуте стал совсем грустным.
- Что такое? - Алексис взглянула на понурую дикарку, невольно коснувшись ладонью ее запястья.
-…не понимала я, отчего все вокруг взрослеют вместе со мной, но умирают много раньше. Я помню маленькую Тьйоле совсем ребенком. Помогала ее матери с родами, держала маленькую малышку на руках. Шло время, из маленькой Тьйоле выросла ловкая и сильная охотница, с которой мы часто ходили на охоту, но… Шло время, а потом, я стала видеть, что Тьйоле стала медленнее, слабее, а потом… Словно один миг - она уже мать пятерых дочек, верная жена одного из соратников моего отца, а ее грива стала уже не такой красивой и шелковистой, потому что в ней стала пробиваться седина… Я вдруг стала замечать, что все мои друзья - так или иначе, - старели, обзаводились семьями, а долголетние самцы и отец - говорили, что это неизбежно. Для меня было так странно и грустно - наблюдать угасание жизни тех, кого я когда-то качала на руках, помогала матерям воспитывать их, учить охоте. Я…не знаю… Алексис, это всегда так?
