«Тебя зовут… проснись…»

- Карабкайся, Лена.

«Ты нужна им…»

- Она все еще не пришла в себя?

- Хорошо хоть, что жива.

- Это произошло внезапно. Нельзя было предсказать подобное.

- Ублюдок со своим ошейником.

«Проснись…»

- Ouvre les yeux, ma chérie. Je t’attends. [1]

- Я запретил тебе приходить сюда без моего разрешения.

- Le jour viendra, et je vais te tuer. Tremblant de peur, le chacal. [2]

«Я узнаю теплоту этого голоса…»

***

- Лена!! – Сомбра не верила своему счастью, когда при очередном визите в больничную палату она застала англичанку с открытыми глазами. – Ты проснулась!! Dios mio, засранка, ты заставила меня плакать…

Мексиканка торопливо вытерла полившиеся по щекам горячие слезы счастья и стиснула очнувшуюся в тесных объятьях вокруг шеи. Та растянула губы в слабой улыбке, а Сомбра не прекращала щебетать о том, как все о ней волновались и как Менгеле влетело из-за этого инцидента:

- Этому уебку сказали, что если он еще раз выкинет что-то наподобие такой хрени, то сами напялят на него такой ошейник. – Сомбра совершенно не была смущена тому, что Лена молчала и лишь слабо улыбалась ее словам. – Подожди, я сообщу всем, что ты очнулась!

«Можешь не торопиться…»

***

[1] Открой глаза, милая. Я жду тебя.

[2] Придет день и я убью тебя. Дрожи от страха, шакал.

========== Глава XII. “Phare” ==========

Надо сказать, никто не обратил внимание на упрямое молчание Лены. Все восприняли это, как обычную слабость после перенесенных событий. Отстраненность и растерянность англичанки встретили спокойно и даже ожидаемо. После того, как Сомбра сообщила всем, что Лена очнулась, в палату выстроилась настоящая очередь из желающих навестить девушку. Конечно, практически никого из них не пустили в палату, но такое внимание было удивительным и, чего греха таить, говорило о трепетной заботе к Лене не только единичных агентов в лице Сомбры и других, но и простых оперативников, с которыми та тепло общалась.

Мексиканка не скрывала своей радости, с упоением рассказывая о том, что происходило в ее отсутствие. Та была без сознания почти целый месяц, и рассказов было много, отчего хакерша практически не умолкала, стремясь поведать англичанке все. Та слушала с легкой улыбкой и задумчивостью в глазах, не говоря при этом ни слова.

- Насчет Менгеле все немного обошлось. - Доложила Сомбра, заботливо поправляя подушку под головой Лены. - Начальство на него рассердилось, потому что ты чуть не погибла из-за него.

- Делу помогли ложные показания. - Отозвался Жнец, стоящий в стороне и отдалении, но незримо присутствующий в палате.

- Эй, он получил по заслугам! - Насупилась мексиканка. - Не скажи я, что молния попала в нее из-за ошейника, то Менгеле снова надел бы его. Благо, я мастерица искажать факты, а Лена крайне важна для «Когтя», как функциональная единица.

- Ты совсем загрузила ее. - Фыркнул Жнец, скрестив руки на груди, поняв, что Лена молчит и лишь задумчиво смотрела на них, анализируя сказанное молча. - Хотя, даже мне было бы плохо от удара молнии.

- Не приставай, Папа. - С усмешкой отозвалась Сомбра, невольно ткнув локтем в бок Жнеца, на что тот издал очередное ворчание от прозвища, заставившего Лену растянуть губы в более широкой улыбке. - Лена, скажу тебе еще, так, между прочим, что одна конкретная особа захаживала к тебе и очень переживала.

Лена ответила вдумчивым взглядом и слегка озадаченным выражением лица, пока Сомбра пожала плечами.

Легким на помине оказался Менгеле - он зашел в палату с хмурым выражением лица, держа в руках планшет с выведенными на нем данными касательно Лены. При его появлении, в палате стало как будто на несколько градусов ниже. Взглянув на гостей в палате, он с холодным безразличием указал им на дверь. Сомбра и Жнец медленно покинули палату, бросая на врача неоднозначные взгляды полные недоверия. Лежащая на койке Лена нахмурилась, но какой-либо агрессии не выдавала, из-за чего Менгеле молчал и лишь сосредоточенно занимался своими делами, в конце концов подав голос:

- Твой «Якорь» треснул, поэтому о миссиях и заданиях пока можешь забыть. Как только ты встанешь на ноги, «Якорь» «залатают». - Менгеле говорил холодно и размеренно, что-то одновременно с этим записывая у себя в планшете. Однако, молчание Окстон напрягало, и пожилой врач подозрительно нахмурился, смотря на точно также хмурящуюся англичанку. - Не думай, что я не буду, как и раньше, держать тебя в узде. Ты лишилась ошейника, но я найду другие способы тебя контролировать.

Окстон вновь отвечала Менгеле молчанием и ужесточившимся взглядом, заставившем того свести брови на переносице:

- Молчание - золото? Хорошо. - Он глубоко вздохнул. - Один выговор начальства не остановит меня. Если не хочешь неприятностей, то держись подальше от Вдовы. И еще раз - я предупреждаю тебя. Не угрожаю. Предупреждаю.

Взгляд Лены стал мрачным и озлобленным, но ничего не ответила. Молчала. Что и напрягло Менгеле. Когда нет ответа на словесные атаки, это походило на выжидание. Он глубоко вздохнул, прокашлялся и ушел из палаты, оставляя Окстон в одиночестве. Через несколько мгновений в помещение вернулась Сомбра, принесшая с собой пакет, в котором покоились фрукты и различные угощения. Жнец, судя по всему, решил пойти по своим делам, а мексиканка осталась и решила отдать себя заботе об англичанке.

- Сразу открою тебе секрет - мандарины от Папочки! - Подмигнула Сомбра, доставая из пакета упомянутый фрукт. - Тебе надо поесть.

Лена протянула руки к поданному фрукту… Точнее, попробовала это сделать, но руки просто не слушались, что было видно по дергавшимся и дрожащим пальцам.

- Ты совсем ослабла. - Заметила Сомбра, начиная очищать фрукт. - И молчишь совсем. Хотя, после удара молнии, неудивительно. Ничего, тетя Сомбра тебя на ноги поставит.

Губы Лены растянулись в улыбке, и увидевшая это Сомбра улыбнулась в ответ.

***

Лена окрепла на завтрашний день и даже смогла самостоятельно передвигаться. Было очевидно, что забота об Окстон совершенно больше не интересовала Менгеле. Ему было достаточно того, что та передвигалась и была зрительно в порядке. Что же касательно ее «Якоря», то операцию по его починке еще подготавливали, а видя, что жизни Окстон ничего не угрожает – ей позволили спокойно идти по своим делам. Треснувший «Якорь» был спрятан за множеством слоев бинта и каждый день Лена приходила к местным медсестрам на перевязку, после чего уходила прочь. Всегда в полном молчании. Так продолжалось около трех дней некоторого застоя, пока Сомбра, в очередную их встречу в комнате у англичанки, не спросила у той при встрече:

- У тебя точно все в порядке, chica? Ты просто… молчишь. Постоянно. У тебя что-то с горлом или что? – Сомбра обеспокоенно указала жестом на собственную шею. – Может, болит?

Лена захлопала глазами и помотала головой, заставив Сомбру наклонить голову в бок и лишний раз растеряться от подобного ответа. Спустя пару мгновений Трейсер неуверенно пожала плечами, словно раздумывая над ее словами. В конце концов, та все-таки подала голос, неуверенно и робко:

- Неком… фортно. – Голос был хриплым и тихим. Складывалось впечатление, что Лена говорит практически впервые.

- Тебе больно? – Вновь спросила Сомбра.

- Да?.. – Спросила Лена и прозвучало это так, словно она хотела убедиться в том, что ответила на вопрос правильно.

Сомбра нахмурилась, но не стала тревожить Лену. Все-таки та пережила не самое простое происшествие. Остальные оперативники как-то не контактировали с ней, поскольку та не выходила из своей комнаты, Жнец был далек от простых понятий заботы или переживаний, а Вдова… Вдова была, как и всегда, на «привязи» Менгеле. Сомбра была единственной, кто активно общалась с Окстон и захаживала к ней после инцидента.

Сомбра поняла, что с Леной что-то не так, когда та не отмалчивалась или не контактировала с другими, мало ли что бывает после подобных травм и происшествий, а когда англичанка в какой-то момент зажала ее у стены безлюдного коридора, начав строить глазки и сыпать комплиментами: