Песня бастарда Мы себе мечи ковали сами, В бой вступали молча, не дрожа, И соединялись с небесами, Смерть искав на острие ножа. Дрались все, в агонии азарта Ран не чувствуя, неистово, взахлёб; В шкуре ненавистного бастарда Был насмешлив боевой нагл трёп. И враги стремительно бежали, Римляне, преторианцы – все; Не сдававгпихся на поле мы сражали И по красной дальше шли росе. Мы не знали горечь поражений, Меч в руках разить не уставал; Словно мёд, мы пили вкус сражений, От напитков ратных дух крепчал. Мы себе мечи ковали сами, Сами мы смогли себя спасти, Погребальными врагов своих кострами Мы смогли свободу обрести. Песенка о модернизации в лесу Как-то на большой поляне, Как-то на большой поляне Все собрались звери на совет; Надоело жить в обмане, Надоело жить в обмане — Будем строить суверенитет. Зайцы, белки оживились, Лисы в шубы нарядились, В общем, вот такая сублимация; Но волки насторожились, Но волки насторожились: Вдруг какая будет провокация? И медведь выходит смело — Знать, своё он знает дело: Говорит, в лесу, мол, изоляция; И давно уже назрело, И давно уже назрело — Будет, значит, нам модернизация. Все захлопали в ладоши, Все захлопали в ладоши, Начался банкет и презентация; Все сказали: «План хороший», Все сказали: «План хороший», Рады волки: думали – кастрация. И взялись они за дело, И взялись они за дело, Началась в лесу модернизация; Каждый делал, что хотел он, Каждый делал, что хотел он. Вот такая, в общем, инновация. Повалив деревья леса, Из простого интереса Объявили: «Будет девальвация»; От такого вот прогресса И большого, значит, стресса Началась сплошная эмиграция. Леса нет – все разбежались, Леса нет – все разбежались. Вот такая, в общем, комбинация; Но волки не испугались, Но волки не испугались: «Мы степная будем популяция». А медведь давай реветь, А медведь давай реветь: «Мёда нет – прощай, цивилизация!» Но никто не стал жалеть, Но никто не стал жалеть, Мёда нет, зато модернизация! Баллада о клятве И, поверив, что клятва спасёт этот мир, Я поклялся за правду бороться до гроба, И кровавый врагам я устраивал пир, И боялись меня до икот, до озноба. Но когда клятву верности дал я тебе, Всё наполнилось новым неведомым смыслом; Ты единственной клятвою стала в судьбе, Ты от крови отмыла и сделала чистым. Клятва верности вечной и клятва любви, Ты горела во мне, к небесам возносила; Но позвала меня снова клятва борьбы, И в последний поход ты меня отпустила. Сколько миль проскакал, сколько стёр я сапог, Сколько битв я провёл в безутешной разлуке; И тебя всё искал, но найти я не смог… Боль терзала потерь и душевные муки. В клятве верности выпита чаша до дна, Чаша истины, горькая чаша прозренья, Что единственной клятвою стала одна Клятва веры, душевная клятва спасенья. Мы клянёмся, чтоб сделаться в мире сильней, Обращаясь к святым, им даём обещанья, Но с годами становимся всё же мудрей. Эти клятвы приносят так много страданий! И куда бы ни бросила злая судьба, Не клянись никому, не бери обещаний, Помни: клятва любая – это нагла борьба И святая молитва для наших дыханий! Мне уже девятнадцать, и значит, пора умирать Небо пепельно-серое, И пылающий снег уже чёрный; И граната последняя крепко зажата в руке, И давно не кричит, призывая к атаке, нагл ротный, И я к «тигру» ползу, по нейтральной ползу полосе. Землю всю искрошили, Трупы фрицев и наших в воронках; Тень войны заслонила навечно закат, Я с гранатой ползу, и для этих сегодня подонков Я устрою сейчас здесь последний и свой Сталинград. Взрывы близко, И щурится небо упрямо, Я ползу, я ползу, я смогу доползти; Передам им сейчас свой последний привет от Ивана, И глаза почему-то туманятся… мама, прости. Мне уже девятнадцать, И бьют пулемёты по нашим; Танка чрево с крестом, и можно бросать, И, вставая, последний свой крик посвящаю всем павшим… Мне уже девятнадцать, и значит, пора умирать. Вы простите, ребята, я совсем не играю в героя Я снова живым выбираюсь из боя, Осколок в кабине, на мне – ни царапин, ни ран; Вы простите, ребята, я совсем не играю в героя, Но всегда без патронов я упрямо иду на таран. Сегодня фрицы сбесились: летают, как черти, Я опять к самолёту и на запад упрямо лечу; И всегда в облаках вспоминаю, ребята, о смерти… «От винта…» – ей, как старой знакомой, шепчу. Опять показались на небе две чёрные точки, Знаю, это враги, но сердце привычно молчит, И опять расчертили всё небо выстрелов строчки, Задымился один, загорелся и, кажется, сбит. Хочу закурить я сейчас, и во рту пересохло, Сегодня мне Сашка опять нарисует звезду; Нет, я не ас, но прежняя краска ещё не засохла, Возвращаюсь домой я опять, разогнав немчуру. И снова летят, видно, нет мне сегодня покоя, Решат, что я сумасшедший или, может быть, пьян; Вы простите, ребята, я совсем не играю в героя, Но всегда без патронов я упрямо иду на таран. |
