– Здравствуйте, – проворковала молодая женщина. – Виктория?

– Да.

Ни один мускул на моём лице не дрогнул. Я не моргнула, не потеребила серёжку в ухе, не потёрла бровь, не приоткрыла губы. Ладони у меня не покрылись испариной, в горле не пересохло, заставляя сглотнуть, и я не начала нервно дёргать ногой. Доктор Лайтман с треском провалился бы, даже не заподозрив, что я лгу.

– Входите. – Она махнула рукой, приглашая в дом. – Меня зовут Татьяна.

Я кивнула и вошла в узкий коридор, отправив хозяйке вопросительный взгляд. Она поняла меня и сказала с лёгкой улыбкой:

– Можете не разуваться.

Татьяна повела меня вглубь дома, а я бросала короткие взгляды в окна, чтобы увидеть соседнюю территорию. Я смогла разглядеть ещё одну камеру и датчик движения на крыльце, скорее всего подключённый к внешнему освещению.

Значит, ночью проникнуть в этот дом не вариант.

– Виктория, мне порекомендовала вас подруга, – начала Татьяна. – Она сказала, что вы отличный психолог и педагог.

– Это лестно, – ответила я, переводя взгляд от окон на неё. – У меня высшее педагогическое образование и диплом детского психолога.

– То есть два высших? – уточнила она.

– Нет. Я брала дополнительный курс в университете. В принципе, я изучала то же самое, что и студенты психологического факультета, но по более сжатой программе.

– Понятно. У вас есть опыт работы с детьми? – вкрадчиво спросила она.

– Сейчас я работаю в реабилитационном центре для жертв насилия. Если учесть, что около семидесяти процентов таковых – дети, то да – у меня есть опыт, – спокойно отвечаю я, повторив её движения и не обращая внимания на её бледнеющие щёки.

– Отлично, – протянула Татьяна, отведя глаза в сторону. – Вы хотите что-нибудь выпить? Чай, кофе?

– Ничего не нужно, спасибо. По телефону вы сказали, что тема щекотливая. Я могу узнать подробности? – Мой голос ровный и мягкий, без хрипотцы и сиплости, которые присущи ему в обычной жизни.

Сейчас я на работе, и моя работа – не быть собой.

Хозяйка этого роскошного дома передёрнулась и напряглась. По её лицу, над которым явно поработали лучшие пластические хирурги, было видно, что она подбирает нужные слова. Светлые глаза ожесточились, и губы сжались в тонкую линию. Через несколько минут оглушающей тишины, нарушаемой только нашими короткими вздохами, она наконец-то заговорила.

– Моей дочери одиннадцать лет. Недавно она заявила, что преподаватель по балету её… – Она запнулась и замолчала, снова отводя от меня взгляд.

– Изнасиловал? – в итоге закончила я без прикрас.

– Д-да, – кивнула она, отчего длинные золотистые волосы на её плечах пошевелились.

– Вы водили её к врачу? – спросила я, откидываясь на спинку кресла и поглаживая мягкий бархатный подлокотник ладонью.

– Да, но он ничего не подтвердил, – она опять пожала плечами, и я снова отметила движение её локонов.

Интересный цвет. Старинное золото. Выглядит дорого. Впрочем, как и сама Татьяна.

– Но вы сомневаетесь? – спокойно спросила я, мысленно отмечая про себя некоторые детали.

Она говорит об этом не так, как должна говорить мать, у которой ребёнок признался в таких вещах. Нет ни слёз, ни трясущихся рук, срывающегося голоса. Если бы не лёгкое заикание, то я бы вообще решила, что ей – всё равно.

– Я знаю, что дети часто врут, – Татьяна снова запинается и переводит многозначительный взгляд на меня. – Дело в том, что мы с её хореографом…

Теперь всё понятно.

– И я думаю, – продолжает она, – что Ариадна врёт специально. Может быть, из-за ревности?

Я делаю глубокий вдох и перевожу взгляд на окно.

– У девочки есть отец? – Я проверяю наличие внутренних решёток или других защитных механизмов на окнах.

– Да, мы в разводе.

– Она часто общается с ним?

Защиты на окнах нет, и я снова перевожу взгляд на свою фальшивую клиентку.

– Он живёт в Англии, – отвечает она и замолкает. – Виктория, мне просто нужно, чтобы вы поговорили с ней и смогли сказать…

– Врёт она или нет, – помогаю я ей.

Мне жаль эту женщину. Она не понимает – неважно, что я смогу выяснить у её дочери. Если насилие действительно было, то её любовнику прямая дорога в тюрьму. А там он долго не протянет. Если насилия не было, то в любом случае девочка не смирится с появлением нового «папы» в семье. И будет врать дальше, выдумывая истории всё больше и страшнее.

Татьяна ставит на чашу весов две несоизмеримые вещи: любовь дочери и любовь мужчины. Будь я на её месте, я бы не стала вызывать психолога, а выбрала бы своего ребёнка, не раздумывая.

Если бы, конечно, он у меня был.

Бросив последний взгляд на хозяйку жилища, я поднялась с кресла.

– Когда я могу приступить к работе? – спросила я, поправляя причёску.

– Завтра после четырёх? – спрашивает Татьяна.

– Хорошо. Я позвоню, чтобы уточнить время. Провожать не надо.

Я пошла тем же путём, которым пришла сюда. Она не последовала за мной, и это было мне на руку. Пока я шла до машины, я ещё раз окинула взглядом участок соседнего дома, который, по моим сведениям, принадлежал Лазареву Игорю Викторовичу.

В посёлке всего два типа домов. Дом Татьяны принадлежал L-типу. Если верить генеральному плану, то гараж смотрит аккурат на окна гостиной дома Лазаря. Там я заметила только одну камеру, к тому же висит она не очень удачно, оставляя мёртвую зону на углу дома. А на углу дома имеется небольшое окно.

Сев в машину и повернув ключ в зажигании, я невольно ухмыльнулась. Нужно будет ещё раз просмотреть варианты планировок домов, чтобы не растеряться, когда я проникну внутрь.

Дверца со стороны водителя открылась, и человек сел в машину. Посмотрев на меня в зеркало заднего вида, он ухмыльнулся и покачал головой, бросив мою сумку на пассажирское сиденье.

– Зачем браслеты? Всё равно не убегу. – Я решила воспользоваться ускользающим шансом.

– Вдруг задушить попытаешься, – хмыкнул он.

– Могу ведь и ножками, они у меня длинные, – ответила я.

– Ты хочешь, чтобы моя голова оказалась у тебя между ног? Можно устроить, – скривил губы мужчина.

Если бы я умела краснеть, я бы покраснела. Но, увы, такой особенности за мной не наблюдалось, поэтому я ответила просто:

– Мне больно.

– Ничем не могу помочь, – пожал плечами мой конвоир.

Я вздохнула и пробубнила себе под нос:

– А сказал, что будешь нежен…

Он, по всей видимости, услышал, потому что спокойно включил лампочку в салоне авто, повернулся ко мне и приморозил к месту взглядом холодных голубых глаз. Я поморщилась и повела затёкшим плечом.

– Молчу, молчу, – промямлила я, отвернувшись к окну.

– Умничка, – сказал он, не сводя с меня глаз.

Я кожей чувствовала его испытующий взгляд.

– Через час сменим машину, тогда и расстегну.

– А потом что?

– А вот сейчас и узнаем, – вытащив сигарету из пачки, произнёс он.

Он набрал чей-то номер в своём мобильнике и включил громкую связь. Длинные хриплые гудки меня немного нервировали, а так, в целом, ничего. И тепло в машине, и пахнет ванильной ёлочкой да вишневым табаком.

Абонент подключился, но не ответил. В тишину вмешался мой спутник:

– Нашёл, – коротко бросил он, затягиваясь от коричневой вонючки. Black Captain. У него отличный вкус.

– Не трогать. Вези сюда.

– Дорога длинная, у меня нет времени. Пусть её перехватят на границе, – отрезал курильщик и снова покосился на меня в зеркало.

– Заплачу втрое больше, если сам доставишь. Она рядом?

Я напряглась всем телом, узнав голос. Сколько ночей я просыпалась в холодном поту, оттого что он мне чудился, не сосчитать. Но когда я снова услышала его, пусть и по телефону, мне стало физически плохо и захотелось блевануть прямо себе на колени.

– Да. Громкая связь, – спокойно сказал киллер.

– Олюшка? – проворковала трубка, обращаясь ко мне. – Нашлась, девочка моя. Ты знаешь, что я с тобой сделаю? – Голос был полон сладкого яда.