Я не люблю боль. Я боюсь боли, боялся всегда. И даже в самом начале, когда на практике я еще студентом сверлил зубы под пломбы, сердце замирало, если пациент подпрыгивал в кресле от резкой боли. Так и до сих пор, когда я, врач высшей категории, чуть ли не лью слезу про себя, при не возможности полностью обезболить банальный периостит. Так и в тот момент. Я подсознательно чувствовал мучения роженицы. Я стремился ей на помощь. Снять боль, принять роды, если нужно кесарить. И я не представлял, что будет если я опоздаю.

Только вперед. Окружающее меркло, поля зрения сужались. Я загонял себя не останавливаясь на отдых. Только вперед. Я верил, что конец уже скор. Скоро все закончится. Еще чуть-чуть и я выйду из леса.

Я обернулся. Просто почувствовал, что там что-то есть за спиной. Она стояла на расстоянии нескольких метров от меня. Среди зеленых сосен на белом снегу. Рыжеволосая, босоногая девушка в старом, видавшем виды платье. Недвижима и столь привычна, как будто я уже все это видел, может быть во сне когда-то очень давно. Вот только я никак не мог вспомнить этот сон. Может быть мы встречались в прошлом, может быть мы были с ней знакомы?

Тогда она казалась мне близким другом, родным человеком. А то пространство что разделяло нас, те несколько метров белого снега с дорожкой моих следов, было одновременно до невозможности маленьким и огромным как океан. Я всегда шел вперед не боясь ошибок и провалов. Я принимал последствия своих действий, как они есть. Я частенько сдавался, бросал все на пол пути. Но я никогда не поворачивал назад, не сбегал от поучения и неприятностей. И если проигровал, то всегда до конца.

Мы долго смотрели друг на друга. Льдинка молчала, опустив руки. А я дышал как паравоз, никак не мог отдышаться. "Рюкзака нет!"- озарило меня. Я замотал головой озираясь. Проклятье, как не заметил, что потерял тяжелый груз?

Легкой походкой Льдинка двинулась ко мне. Я смотрел не отрывая глаз. Красивая, стройная, невесомая, теплая, светлая; словно алмаз, ограненный хрусталь, речная слюда. Я представился себе неуклюжим колобком из громоздкой одежды. Повернулся к ней лицом, ободрился, еще чуть чуть и засмущаюсь.

Не доходя до меня пару шагов, девушка заговорила: "Ты свои вещи потерял, пойдем." И зашагала куда-то в сторону. Сама на снегу даже следов не оставляет, а я за ней никак не успеваю, проваливаюсь в снег, загребаю, не помогают снегоступы, только мешают. И лес все гуще, все темнее. Я начинаю терять её из вида. В очередной раз провалившись почти по колено в снег, в порыве чувств спешно рву крепления и бегу за ней, оставив снегоступы позади. Плевать! Петляю среди елок. Ищу её. Вон она мелькнула. Недалеко. Бросаюсь вперед за ней. Не замечаю ничего вокруг. В висках стучит, сердце колотиться, ничего не слышу. Продираюсь сквозь густой ельник, обрушивая снежные лавины. Снег забивается под одежду: зашиворот под слетевший капюшон, в стыки между перчатками и рукавами... Лезет в лицо, колит глаза. А я пру как лось, через заваленный сугробами валежник, разрываю снежную целину, ломаю густой лапник, перепрыгиваю неожиданные препятствия. И вдруг выскакиваю на широкую поляну. Ощущение такое, будто оголенный провод схватил.

Посреди полянки лежит мой рюкзак, а рядом с ним она. Как будто уже с час ждет. А я ни вдохнуть, ни выдохнуть не могу. Стою. Руки, ноги бьет дрожь. Еще чуть-чуть и вот она. Совсем рядом. Можно достать рукой... И глаза как на зло закрываются. Будто веки свинцовые. Зрение мутнеет, искажается, темнеет...

"Кхе, кхе! - ты что, уснул?" - разбудила меня. С трудом открыв глаза смотрю на неё, и вроде бы я уже пришел куда надо. Никуда не нужно спешить. Все хорошо. Вот она, стоит, смотрит на меня своими небесными глазами. Не её ли я всегда искал? Не её ли мне пророчили в жены? Вот возьму её за руку, и пойдем вместе домой в тепло. И вовсе не холодно, только спать очень хочется. Она прервала мои размышления, легко кивнув на рюкзак.

Как же мне не хотелось его тащить. Я двинулся к ней медленно, превозмогая дрожь в ногах. Неподъемным черный камнем он лежал передо мной, а рядом она - мечта - долгожданная, счастливая, достижимая. И вся как будто бы светится. Время замерло. Я хотел остаться с ней. Взять за руку и увести из этого холодного леса. То-то родители обрадуются, давно уже разговорами про внуков замучали. Льдинка смотрела на меня не отрываясь, следила за каждым моим движением. Мы встретились глазами, и весь мир будто дрогнул, сильно и громко, резким порывом ветра срывая снег с деревьев. Нет, это забилось моё немое сердце. Я будто тонул в глубине этих глаз, водовороте недосказанности и скрытых желаний. И она тоже. Я осознал это с горечью. Для нее я тоже был предметом выбора. В ту же секунду все стало на свои места. Зимний лес заваленный снегом, рюкзак с медикаментами, рыжеволосая Льдинка и чувство долга.

Я первым нарушил тишину: "Спасибо, выручила." А самому так не хочется одевать рюкзак и куда-то идти. Льдинка ожила, чуть ли не плачет: "Ты дорогу то знаешь?" Мотаю головой:

- Нет.

- Прямо между вон тех двух елок, выйдешь точно куда шел.

- Льдинка, кто вы? - она отвернулась, не хочет отвечать на вопрос. - Что ты имела ввиду, говоря: "Станет одной из нас?"

- Мы сила жизни и покой смерти. Если ребенок должен родиться мертвым, но хочет жить столь сильно, как некоторые живые не способны, то он станет одним из нас. - загадочно ответила Льдинка.

- То есть, жизнь после смерти? Вы духи?

- Нет, мы вполне материальны. Можешь меня ущипнуть. - протягивает мне руку, но знает, что я не буду.

- Верю. Но все равно ничего не пойму. "Если должен родиться мертвым" - что это значит? - а я тем временем поднимаю рюкзак, отряхиваю его от снега.

- Все предрешено.

- Судьба? Не проще ли тогда, что бы ребенок родился и жил как все?

- Я откуда знаю? Думаешь мир просто устроен? Как бы не так. Это у тебя все просто - заблудился. - опять разошлась девчонка - А как дорогу назад найти даже не знаешь. Так бы и плутал по лесу пока не замерз и устал. Врач, видите ли, а сам себе помочь не можешь...

И такая меня злость взяла в тот момент, что даже не заметил, как невзначай закинул рюкзак за плечи, и быстро подошел к девушке. Она замерла на полуслове, оторопела. Смотрит на меня немного снизу из-за разницы в росте. И опять между нами всего лишь расстояние с ладошку. Ну, думаю если её сейчас поцелую - побежит за мной хвостиком, бросит этот холодный лес; оставит позади все, чем жила раньше. Я снял перчатки, бросил не задумываясь в снег. Взял ее холодные ладошки в руки и подул на них горячим дыханием.

- Мне нужно спешить. Спасибо. - а она молчит. И ручки ее такие маленькие, такие мягкие и вовсе не холодные.

Я обернулся. Северное сияние рекой утекало вдаль. Позади остался густой зимний лес. А впереди ночную мглу разгонял тусклый свет. Метрах в двухста маячили несколько юрт. Вывешенный на ночь маяк не позволял пройти мимо. Непонятно как, но я дошел не к рабочему поселку, а прямо к месту. Не буду рассказывать, что и как было потом. Родилась девочка. Родители назвали её Сайнарой. А под утро приехал вездеход с нашими, которые никак не могли понять, как я промахал почти сто километров не зная дороги до нужного места. Вот только я никому не рассказал, как было дело на самом деле.