Проговорив последние слова, маркиза Лондор повернулась и направилась к двери. Уже почти на пороге её догнал негромкий голос Иды:

— Герцог де Дюран — последний человек, за состоянием которого я стала бы гоняться. Я слишком эгоистична, что бы отдать себя человеку, наибольшая любовь которого — он сам.

Эти слова прозвучали, возможно, излишне холодно, для того чтобы Жюли поверила в них. В конце концов, кто из девушек в округе не начал мечтать об этом человеке, стоило ему только появиться в обществе? А уж учитывая мелочность средней Воле не оставалось сомнений, что это не более, чем притворство. Оглядев, с ног до головы, сестру придирчивым взглядом, словно желая таким образом узнать все её тайны, Жюли вышла, плотно прикрыв за собой дверь кабинета, так и не подтвердив, но и не опровергнув свои предположения.

========== Глава 17 ==========

Было двадцать пятое января. Погода снова начинала улучшаться, но, наверняка, опять ненадолго. Эдмон быстро спускался по лестнице, застегивая на ходу сюртук и приглаживая волосы. По уже установившейся традиции он собирался прогуляться до “своего” холма, надеясь, что какой-нибудь очередной влюбленной барышне не придёт в голову искать его там.

Внизу, в холле, слегка отдаваясь эхом, раздался голос дворецкого, который кому-то очень настойчиво и вежливо что-то объяснял. Интуиция шепнула герцогу, что лучше бы помедлить и послушать разговор, но Эдмон, как всегда, отмахнулся от этой мысли. Его дворецкий часто выговаривал слуг, и этот голос можно было услышать почти в любом уголке «Терры Нуары». Скользнув взглядом по холлу Дюран пошатнулся и замер на середине лестницы, уцепившись рукой за перила, увидев того, с кем говорил его слуга.

— Господин Дюран! — Лоран широко улыбнулся и Эдмона передернуло от этой улыбки. — А ваш дворецкий сказал мне, что вас нет дома.

— Я собирался уходить, — холодно ответил Эдмон, медленно спускаясь вниз, гордо оглядывая нежданного гостя, и проклиная свое умение появляться где-либо, даже в собственном холле, не вовремя. — Хотел немного прогуляться по округе.

— Полагаю, вы не откажите мне в удовольствии составить вам компанию? — Лоран был похож на кота, который кружил вокруг умирающей добычи, постепенно сужая круги и облизываясь. Первым решением Эдмона было отказаться. Вторым: придумать какую-нибудь отговорку. «Черт побери, Дюран, возьми себя в руки!» — со злобой подумал Эдмон, сжимая зубы, и остановился на третьем решении.

— Ну что ж, если вам угодно, — произнёс он, беря пальто из рук дворецкого и быстро облачаясь в него, застегивая на все пуговицы. Андре Лоран тем временем с интересом и восхищением разглядывал огромный, величественный холл «Терры Нуары», которая не могла сравниться ни с одним поместьем в округе, затмевая всех своей мрачной красотой.

— Ваше жилище поистине достойно вас, герцог, — заметил он, выходя следом за Дюраном на улицу. — И ваш портрет, который на лестничной площадке, весьма удачен.

— Благодарю, — негромко отозвался Эдмон, уверенно идя вперед. — Его писал один из лучших художников.

Солнце косыми лучами падало на землю, заставляя снег искриться, словно россыпь мелких бриллиантов. Было достаточно тепло, легкий ветерок колыхал голые ветки деревьев, с которых при этом осыпался снег. Эдмон быстрым шагом, щурясь от слепящего солнца и отражавшего его снега, шел по тропе, которая вела на вершину холма. Лоран почти бежал следом, беспрестанно говоря что-то о красоте окружавшего их пейзажа.

— Куда вы так спешите, герцог? — спросил, наконец, он, задыхаясь от быстрой ходьбы.

— Я не привык ходить медленно, — сквозь зубы процедил Эдмон, даже не обернувшись на него. Он и сам уже порядком устал, но не собирался замедлять шаг даже на секунду.

— Но вы же даже не успеваете разглядеть красоту окружающего мира! — воскликнул Лоран и Эдмона передернуло от взгляда, который был направлен в его спину.

— Я успеваю все, — тем же тоном ответил он, ещё больше прибавляя шаг. — Кроме того, красота не из тех вещей, которыми можно любоваться на ходу.

Вершина холма была уже близко. На высоте было холоднее, чем у подножия, и ветер был более сильный. Эдмон остановился, опираясь рукой на поваленное дерево и повернувшись к ветру спиной. Вид с вершины открывался, как всегда, великолепный. Герцогу Дюрану очень хотелось посмотреть на это всё весенним утром, когда луга покроются изумрудными травами, а золотые лучи солнца будут падать на землю почти отвесно, проглядывая сквозь плотные облака. Тогда с Марны уже сойдет лёд, и вода тоже заиграет под этими лучами, омывая пологие берега. И непременно гроза. Что бы крупные, холодные капли разбивались от удара о землю на сотни мелких, гремел гром и сверкали молнии, а синее, как сапфир небо, было затянуто черными тучами.

Дюран так увлекся своими размышлениями о цветущих лугах и весенней грозе, что почти совсем забыл про Лорана, рядом с которым уже давно дал себе слово всегда быть настороже. Краем глаза Эдмон посмотрел в сторону своего спутника, который стоял в двух метрах от него и постепенно подбирался все ближе и ближе, периодические приоткрывая и облизывая пересохшие губы, не решаясь заговорить. Хотелось отойти от него подальше, но Эдмон заставил себя остаться на месте, покрепче сжав лежавший в кармане револьвер, и делая вид, что продолжает любоваться живописными окрестностями. Он, разумеется, не собирался пускать оружие в ход, хотя вернее было бы сказать, надеялся, что не придётся этого делать.

— Если бы я умел хорошо рисовать, то непременно нарисовал что-нибудь подобное, — сказал Дюран, пытаясь нарушить молчание, которое уже начинало давить и раздражать его. Лоран что-то невнятно ответил и сделал ещё один шаг, становясь плечом к плечу с Эдмоном и тоже обращая взгляд к подножию холма.

Выдержка Дюрана, которой он весьма гордился, испарилась в тот момент, когда Лоран попытался, хоть и весьма аккуратно, но всё же нарушить границы личного пространства своего спутника. Резко вывернувшись из этих объятий и отскочив в сторону, Эдмон замер, как замирают животные, готовящиеся броситься на своего врага в любой момент. Его лицо тут же приобрело обычное ледяное и непроницаемое выражение. Лоран, явно не ожидавший такой реакции на свои действия, тоже замер, глядя на стоявшего в двух метрах от него Дюрана, в руке которого тускло блестел револьвер.

— Ещё один шаг в мою сторону, и я сделаю то, что мне следовало бы сделать уже давно, и что я пообещал сделать во время нашего последнего разговора, в Генуе: пристрелю вас к чертовой матери, — ровным, спокойным голосом произнес он.

— Послушайте… — Лоран сделал резкий шаг вперёд. Эдмон молча, ни на миг не изменив выражение лица, угрожающе взвёл курок.

— Хорошо, я понял, — Лоран замер на месте, неосознанно поднимая руки и показывая открытые ладони. — Эдмон…

— Для вас я — герцог Дюран! — резко выкрикнул Эдмон и с ближайшей сосны с диким криком сорвалась какая-то птица и, громко хлопая крыльями, полетела прочь. Лоран вздрогнул и попятился назад, пока не остановился, наткнувшись спиной на поваленное дерево.

— Как скажете, — Андре покорно склонил голову и попытался вместе с этим принять более уверенное положение. Впрочем, совершенно безуспешно. — За что вы так не любите меня?

— Люди, взгляды которых подобны вашим, всегда вызывали у меня отвращение. Вы же отвратительны мне вдвойне, потому как внушили себе, что я — ваша любовь, и делайте всё для того, что бы я вас ненавидел, — спокойно ответил Дюран.

— Послушайте… — начал, было, Лоран, но Эдмон перебил его:

— Я достаточно вас слушал. Вы же, как мне помнится, не брали на себя подобный труд.

— Это не повод убивать меня, — Андре Лоран сделал нерешительный шаг вперёд, но, заметив, что палец Эдмона, лежавший на спусковом крючке, слабо дрогнул, сказал, больше для собственного успокоения, — Вы ведь этого не сделайте.

— Звучит, как вызов. Хотите проверить? — холодно осведомился Эдмон и его палец снова дрогнул.

— Прошу вас, давайте поговорим без этой вещи, — Лоран указал глазами на револьвер.