Блан поджал и без того тонкие губы и тоже оглядел местность. Каждый в ставке маршала знал, что капитан Анхель Блан давно и упорно пытается заполучить должность, которая каждый раз уходила из его рук в самый последний момент.

— Очередной амбициозный офицер из богатой и благородной семьи? — уверенно, хоть и вопросительно, произнес Блан, даже не зная, о ком идет речь. — Почему он не может выбрать себе адъютанта среди верных ему офицеров, а тащит в эту дыру нежных столичных пташек, которые после первой же недели умирают от холеры. Кто же на этот раз?

— Его зовут Дюран, — Ларже все ещё смотрел на залитый летним солнцем болгарский пейзаж. Блан настороженно вскинул голову и посмотрел на собеседника. — Да, тот самый герцог де Дюран. Как видишь, Анхель, судьба существует.

— Ты ничего не сможешь исправить, — спокойно отозвался Блан. — Да, конечно, ты можешь ему отомстить, но не здесь, Рене, и не в центре военных действий.

— Центр военных действий…— протянул Ларже. — Мы далеко не в центре военных действий и черт знает, когда там окажемся. К тому же, я же не собираюсь задушить его шарфом. Мы на войне, Анхель. Смерть здесь — дело естественное.

— Смерть во время боя — естественное дело на войне, — громко и со злобой проговорил Блан, так что несколько проходящих мимо солдат обернулись.

— Он может случайно умереть от холеры, — пожал плечами Ларже.

— Мне кажется, Рене, твое понимание случайности исключает саму случайность, — покачал головой Блан. — Твоя сестра, хвала Господу, замужем. А безрассудная месть всегда лишь усугубляет ситуацию.

— Ты предлагаешь мне простить его? — глаза Ларже сверкнули злым огоньком. — Простить ему пятно на имени моей семьи?

— Ты можешь распоряжаться жизнями врагов, но никак не жизнями наших же офицеров. Что бы им ни двигало, он прибыл сюда добровольно, — уверенно продолжал Блан. — Я не поддерживаю его, но и тебе не позволю обрекать на смерть тех, кто служит интересам империи. Надеюсь, ты помнишь, чем закончилась твоя предыдущая маленькая авантюра.

По лицу Ларже скользнула мрачная тень, особенно заметная под ярким южным солнцем.

— Я же сказал, — как можно спокойнее проговорил он, — убивать его своими руками я не буду.

— Но приложишь все усилия к тому, чтобы звезды сошлись и случай явил себя в роли карающей десницы, — взмахнул рукой Блан. — Жажда мести и в самом деле высвобождает в человеке худшее.

***

Слухи всегда распространялись по Вилье-сен-Дени с ужасающе быстрой скоростью, и остановить их распространение было невозможно. Город буквально захлебывался от обилия чрезвычайных происшествий в последнее время, но лишь немногие пребывали в мрачном ожидании, зная, что это ещё не конец. Одним из таких людей была, как это ни странно, Жозефина де Лондор. Приезд герцога Дюрана в свое время породил целую волну слухов. Столько же должен был вызвать и его внезапный отъезд, который стал такой же неожиданностью. Многие говорили о том, что причина столь поспешного бегства кроется в женщине. Подобный вариант, учитывая все особенности характера Эдмона, казался всем наиболее вероятным, и теперь вся округа, нисколько не заботясь о том, насколько их предположение соответствует истине, смаковали неизвестные им подробности. В качестве женщины выступала никому неизвестная парижская красавица, которую некоторые описывали как прекрасного белокурого ангела, а другие как черноволосую красавицу с демоническим взглядом.

В существование столичной незнакомки Жозефина Лондор не верила. Не потому, что считала, будто подобная история невозможна, а потому, что предпочитала искать причину внутри Вилье-сен-Дени, в том месте, где герцог Дюран провел больше всего времени. Но улицы маленького городка на берегу Марны были, как всегда, переполнены прогуливающимися сплетниками, сквозь армию которых юная маркиза пыталась пробраться в надежде встретить Клода. Чем было вызвано её желание она и сама не могла объяснить: с одной стороны она была уверена, что Клод знает тайну отъезда своего друга, а любопытством Жозефина все же не была обделена. С другой стороны она уже давно признала за собой склонность к обществу Клода и к нему самому. То, что Лезьё будет здесь, она не сомневалась: Клод всегда предпочитал быть в курсе слухов, которые витали вокруг близких ему друзей. Поэтому Жозефина прохаживалась по главной улице из одного конца в другой, переходя от мадам Бонн и её дочери к Катрин Алюэт и её кузенам, старательно высматривая Клода, никак не желавшего появляться. Чем больше Жозефина находилась в их обществе, тем более нелепые версии случившегося она узнавала. Через два часа любое упоминание фамилии Дюран настолько раздражало юную маркизу, что она, в самых изысканных выражениях извинившись перед мадемуазель Алюэт, с которой разговаривала, быстрым шагом направилась в сторону границы городка, где он переходил в окружавшие его поля. Несколько лишних мгновений, проведенные сейчас в этом обществе, могли стоить ей если не рассудка, то головной боли. Торопясь покинуть Вилье-сен-Дени, Жозефина не желала задерживаться даже для соблюдения приличий, поэтому женщина, которую юная маркиза задела плечом во время своего бегства, так и осталась бы без извинений, если бы не остановила девушку за руку.

— Мы столько часов провели в одной гостиной, а теперь вы даже не извинитесь, мадемуазель Лондор? — с усмешкой спросила женщина и Жозефина узнала, наконец, виконтессу Воле.

— Я не имела намерения задеть вас, — ответила она, выдергивая руку из пальцев Иды. — По крайней мере, не в этот раз.

Ида слабо улыбнулась и, окинув взглядом улицу, поинтересовалась с ухмылкой, которая показалась мадемуазель Лондор несколько вызывающей и издевательской:

— Не смогли совладать с собственным любопытством? Что же, общество удовлетворило вашу жажду знаний касательно событий мирового масштаба для отдельно взятого столичного пригорода?

— Знаете, мадемуазель Воле, я слышала сегодня уже достаточно, — натянуто ответила Жозефина. — И у меня нет ни малейшего желания обсуждать все это снова.

— Вы тоже верите в это? — внезапно спокойно спросила Ида, слегка приподнимая брови. Издевка и ирония исчезли из её голоса, не оставив следа. — В то, что он уехал из-за женщины?

— Разве можно в это верить? — резко ответила Жозефина и снова попыталась продолжить свой путь, но виконтесса Воле вновь удержала её за локоть.

— Я чувствую ревность в вашем голосе, — с улыбкой произнесла она, глядя точно в глаза юной маркизы. — Нет ничего постыдного в том, чтобы мечтать о любви. Тем более, о любви такого человека. Любая желала бы быть для герцога Дюрана донной Анной.

— Здесь, в Вилье-сен-Дени, нет ни одной женщины, которая могла бы быть его возлюбленной, — осторожно проговорила Жозефина, невольно вспоминая о своем неловком признании, но Ида, криво усмехнувшись, качнула головой:

— Вы хотели сказать — любовницей, мадемуазель Лондор.

— Да, — еле слышно произнесла Жозефина и, несмело подняв глаза на собеседницу, продолжила неоконченную мысль: — Кроме, пожалуй…

Холодный и непреступный вид виконтессы Воле, которая спокойно глядела ей в глаза, заставил несчастную девушку запнуться и отвести взгляд. Герцог Дюран говорил ей о том, что при озвучивании подобных обвинений нужно смотреть в глаза, но Жозефина ничего не могла с собой поделать. Будь перед ней любой другой человек, она спокойно дала бы волю своему высокомерию и острому языку, но ледяное спокойствие виконтессы Воле заставляло раздумывать над каждым словом.

— Ну что же вы, договаривайте, — Ида сделала широкий приглашающий жест и, немного помолчав, добавила: — Имейте смелость быть честной, мадемуазель Лондор, особенно с теми, кого ненавидите.

— Кроме вас, — несколько сдавленно проговорила Жозефина и тут же залилась краской от того, что не только посмела подумать подобное о виконтессе Воле, но и сказать вслух, да ещё и в лицо.

— Что ж, как вы видите, на вашу голову не обрушилась кара небесная за столь ужасные мысли, а я не кидаюсь на вас, обвиняя в клевете и аморальности, — Ида поправила перчатку и снова пристально взглянула на Жозефину, которая почувствовала себя ещё неуютнее. — Достоинство никогда нельзя терять, мадемуазель Лондор. Это единственное наше оружие.