— Хм… Что ж… Насколько мне известно, этот негодяй… Джим всё-таки тоже вышел из вашей схватки не без потерь. Будь он хоть трижды Преданным — падение с такой высоты не могло обойтись ему даром, как и любому другому живому существу, а Хозяина, который помог бы мерзавцу быстро исцелиться, как я понимаю, у него на данный момент нет. Думаю, если ирландцы до сих пор не атакуют…
— Он дал нам время до рассвета, — точёные пальцы Холмса смяли податливую ткань заменяющего одеяло пледа. — Нам с тобой, Джон. Чтобы мы, находясь порознь, до конца прочувствовали боль взаимной потери. Отложенная месть.
Ватсон, прерванный на полуслове, растерянно умолк. Но затопившая искристую прозрачность любимых глаз горечь лишь помогла собрать волю в кулак и вместо панического погружения в бездну безысходности явить на свет мужественную стойкость и желание дать опору и надежду упавшему духом возлюбленному:
— Ну, по крайней мере, в этом он точно просчитался, — с преувеличенным оптимизмом констатировал он. — И кто знает, каких ещё промахов наделает сей последователь Его подохшей Светлости? Чего ещё не сможет учесть или предвидеть? Доживём до утра, а там посмотрим, — тёплая ладонь Шотландца легла на терзающую клетчатую шерсть руку. — Ты скоро поправишься. Даст Бог — и против неприятеля выстоим до прибытия помощи. Всё хорошо, Шерлок.
В глубине озёрных очей ледяной рябью отразилась обречённая тупиковость не единожды просчитанных вариантов, застыв нерастопимой бирюзовой печалью:
— Нет. Не хорошо.
— Не хорошо, — покорно согласился не имеющий возможности не признать очевидной правды Джон, ласково и грустно поглаживая длинные беспокойные пальцы своего Преданного. — Но как есть, так и есть. Ты рядом со мной, любовь моя, а это уже немало.
У входа в «келью», разрушая несколько тягостную сокровенность момента, послышались нерешительная возня и бормотание, после чего в рассохшуюся дверь осторожно постучали.
Ожидающие самых дурных вестей высокородные собеседники дружно повернули головы в сторону появившегося вслед за коротким монаршим «Войдите!» доктора.
— Ирландцы? — не смог скрыть тревоги Его Величество, непроизвольно прислушиваясь, словно шум боя мог проникнуть сквозь толстые крепостные стены.
— Не похоже, сир. В таком случае с докладом явился бы капитан Лестрейд или, по крайней мере, лейтенант Фергюссон… — опережая мистера Бэрримора хрипло пустился было в объяснения Шерлок, но под выразительным взором короля предпочёл благоразумно прикусить язык, оставив прочие умозаключения при себе.
Лейб-медик, бросив на Преданного взгляд, в котором профессиональная обеспокоенность явственно соперничала с юношеским любопытством, согласно кивнул:
— Его Высочество правы: никакой особой активности во вражеском стане не наблюдается, уж одному Господу известно — почему. Но если небеса и дальше будут благоволить к нам…
— Значит, вы просто хотели осмотреть своего пациента, доктор? — нетерпеливо перебил молодого эскулапа Шотландец. — Что ж, я думаю, вполне своевременно.
— Да. Да, конечно!.. — закивал Бэрримор, суетливо сопровождая речь слегка конфузливыми жестами. — Но, признаюсь, сие не единственная причина моего визита. Вы в этой комнате уже много часов, государь, почти безотлучно. Я понимаю, что так нужно для выздоровления Его Высочества, но ведь и Вам необходимо поддерживать свои силы. Хотя бы затем, чтобы было чем делиться, — и позвал, оборотясь к приоткрытой двери: — Уилсон!
Появившийся на зов лейб-медика парень — судя по виду, один из местных жителей, приставленных к лазарету в помощь господину доктору — робко переступил порог, изо всех сил стараясь не уронить подрагивающий в руках поднос, и беспомощно огляделся, не зная, куда же пристроить свою ношу. Его патрон, недовольно хмыкнув, решил незамысловатую проблему, переставив от стены поближе к королю массивный табурет, и, видимо, посчитав, что с остальным нерасторопный помощник как-нибудь справится сам, направил всё своё внимание на раненого.
Проигнорировав сунутые ему чуть ли не под нос тарелку и чашку, источающие одна — дразнящий запах тушёного мяса, другая — горьковатый аромат кофе, Джон, не отрываясь, следил за проводящим осмотр лекарем, выражение лица которого по мере всё новых манипуляций менялось от крайне озабоченного до изумлённого.
— Поразительно! — оторвавшись от пациента, лейб-медик перевёл восхищённый взор с Холмса на короля. — Нет, я, конечно, слышал о невероятных физических возможностях Преданных, но это… То, что я вижу… После такого ранения… Каюсь, государь… — и, спохватившись, он снова глянул на Шерлока, покачав головой: — Ваше Высочество… Боюсь, оперируя, я не очень-то рассчитывал на успешность лечения, хотя и делал всё, что только было в моих силах. Слишком нехорошая рана, слишком большая потеря крови должна была случиться с момента её нанесения… Но сейчас… — не замечая слегка побелевшее лицо Его Величества и не сдерживая собственного восторженного удивления, Джон Бэрримор вдохновенно закончил: — Видя, что этот организм смог совершить буквально за несколько часов, я должен сказать: прогноз мой теперь может быть вполне положителен!
— Итак, с принцем всё будет в порядке? — прервал радостно ошеломлённого доктора Шотландец, тут же прощая тому некоторую бесцеремонность и успокаивая всколыхнувшуюся было в груди тревогу напоминанием об уже обретённой ранее уверенности в выздоровлении возлюбленного избранника. Ощущаемое через Связь лишь подтверждало слова лейб-медика. Да, боль. Да, жуткая слабость. Но ни ужаса безнадёжности, ни отчаяния неминуемой потери. Больше нет.
— До полного исцеления ещё, конечно, далеко, — снова закивал эскулап, — но опасность для жизни, смею надеяться, миновала. Полагаю, ближайшая неделя нам ясно покажет, на какой период затянется процесс выздоровления.
«Отвоевать бы ещё у судьбы эту неделю!» — вздохнул про себя Джон, чувствуя, как в ответ на его печаль под ладонью вновь напрягаются едва успокоившиеся пальцы любимого. Однако, подбирающаяся к сердцу тоска была пресечена раздавшимися из-за так и не прикрытой двери жалобными стонами и отчаянным криком:
— А ногу-то, ногу зачем отрезали? Куда же я теперь без ноги?
Ватсон невольно вздрогнул, а лейб-медик, озабоченно нахмурившись, пояснил скороговоркой:
— Хендри очнулся, арбалетчик. Прошу прощения, государь, но если Вы позволите…
— Ступайте, разумеется, — взмахнул рукой Шотландец.
— Я вернусь чуть попозже, чтобы сменить повязки, а пока… — королевский тёзка настойчиво кивнул на остывающую снедь. — Вам следует поесть, сир. И Его Высочеству тоже, если проснулся аппетит — для него приготовлен бульон и овсяная каша. Считайте это врачебным предписанием. И если что-то будет нужно — скажите Уилсону. Он только на первый взгляд такой недотёпа.
Указанный недотёпа, виновато шмыгнув носом, принялся усердно изучать трещины на грубо отштукатуренной стене, но как только дверь за доктором Бэрримором затворилась, тут же завозился, неловко переминаясь с ноги на ногу и бросая на высокопоставленных господ незаметные, по его мнению, взгляды.
— Ты что-то хочешь сказать? — сжалился над парнем Джон, видя сии тяжкие метания.
Покраснев веснушчатой физиономией до самых корней выбеленных солнцем волос, лазаретный служка смущённо пролепетал:
— Не сочтите за дерзость, Ваше Величество, я от чистого сердца и вообще… — дрожащая то ли от страха, то ли от волнения рука Уилсона нырнула за пазуху, извлекая на свет Божий тряпичный узелок. Развернув довольно чистую ткань, парень протянул королю старую потёртую ладанку и испуганно затараторил: — Вот, государь. Это частица креста Спасителя, из самой Палестины. Мой предок получил её от своего хозяина — славного рыцаря, которому служил верой и правдой — вместе с вольной грамотой и наделом земли. Реликвия сия не простая, а чудотворная: нашу семью столько лет и от болезней излечивала, и от прочих бед защищала. Я и подумал — может, и Его Высочеству подсобит?
Искренность, с которой этот простолюдин предлагал свой, безусловно, достаточно ценный во всех смыслах дар, тронула душу монарха до самых глубин. Приняв ладанку и тепло поблагодарив Уилсона за подношение, Шотландец тотчас вознамерился собственноручно надеть целительную вещицу на шею озадаченно хмурящемуся Преданному.
