— Дьявол! — не в силах больше сдерживаться, Джон вскочил с места и принялся мерить пространство конюшни размашистыми шагами, непроизвольно сжимая кулаки и бормоча невнятные угрозы и проклятия в адрес злополучной Школы, всех её служащих, а особенно — основателя доктора Франкенштейна. Приблизившись к Шерлоку, наблюдавшему за перемещениями Его Величества со смесью тревоги и понимания, он схватил молодого человека за плечи и произнёс, глядя в лазурную глубину глаз возлюбленного:

— Клянусь — я покончу с этой Школой! Дай только добраться до Эдинбурга — и я найду способ прикрыть сие отвратительное заведение, в котором детей калечат и истязают ради безбожных экспериментов и наживы!..

Прерывая гневную речь монарха из-за двери конюшни донёсся какой-то невнятный шум.

— Что там ещё? — недовольно вскинулся Его Величество, совершенно не обрадованный перспективой быть обнаруженным кем-то из постояльцев или работников заезжего двора в столь сомнительном и интимном виде, как отсутствие штанов и спущенная с одного плеча расхристанная сорочка.

— Полагаю, это старший сын хозяина гостиницы, пришедший задать корма лошадям, которого не пускает выставленная капитаном Лестрейдом охрана, — невозмутимо и исчерпывающе пояснил Шерлок, секундно прислушавшись к глухому бубнению.

— Думаешь, Грег поставил стражников караулить конюшню?

— А Вы сомневаетесь в командире Вашей личной гвардии, государь?

— Только не в Грегори! — убеждённо тряхнул взлохмаченной головой король и, на секунду призадумавшись, полюбопытствовал: — А капитану тоже не следует говорить о… тебе?

— Ему можно, — смилостивился принц, прекрасно понимая желание Джона хоть с кем-то поделиться столь долгожданной и выстраданной радостью. — Лестрейд — надёжный и верный товарищ, умеющий хранить секреты. К тому же, он ведь и так в курсе почти всего, милорд, не так ли?

Гомон у входа в конюшню меж тем утих, но вслед за этим в дверь осторожно постучали, и голос помянутого добрым словом командира охраны произнёс негромко, но настойчиво:

— Ваше Величество! Прошу прощения, но госпожа королева и леди Хупер уже проснулись и ожидают Вас к завтраку.

— Чёрт! — упоминание о венценосной супруге вызвало у короля смешанное чувство неловкости и раздражения. Запустив пятерню в собственные соломенные волосы, он постарался хоть как-то привести в порядок растрёпанные пряди, попутно подбирая разбросанную вокруг одежду. — Что ж, как бы то ни было, — пробормотал в ответ на собственные мысли, — а заставлять дам ждать невежливо. Да и в Эдинбург хотелось бы попасть как можно скорее…

Шерлок, ни единым звуком или жестом не выдавший своих чувств, молча последовал примеру поспешно одевающегося Величества.

Довольно приличная трапеза, источающая насыщенный аромат поджаренных колбасок и свежего кофе, ожидала почтенных гостей посреди почти безлюдного зала — лишь у входа на кухню сам хозяин замер в готовности всячески услужить знатным и щедрым постояльцам.

Осторожно спускающаяся по крутой лестнице Её Величество выглядела вполне отдохнувшей и беззаботной, весело переговариваясь со следовавшими за ней леди Хупер и доктором Андерсоном, и только Шерлок мог заметить, что тщательно подведённые веки королевы припухли от пролитых ночью слёз, а бледность щёк скрывают умело наложенные пудра и румяна. При виде следов такой глубокой горести, виновником которой, несомненно, являлся именно он, молодой человек почувствовал жалость и даже некоторый стыд — удручать несчастную женщину, к тому же носящую под сердцем наследника шотландского престола, ему абсолютно не хотелось. Холмс инстинктивно дёрнулся было в сторону королевы, ещё не осознавая, как именно собирается сгладить ситуацию, но в этот момент Мэри, явно не ожидавшая ни заинтересованности счастливого соперника в своей персоне, ни, тем более, его сочувствия, бросила на Шерлока короткий взгляд, полный настолько откровенной ненависти и злобы, что все участливые порывы, вспыхнувшие звездой в сердце английского принца, печально погасли, оставив вместо себя лишь чёткое понимание: сия особа достаточно опасна, чтобы можно было позволить себе обманываться её кажущейся уязвимостью.

Ещё пребывая в Тауэре, имея достаточно времени на размышления, он сумел вычислить, кого именно имел в виду князь Магнуссен, говоря о том, что Преданный — не единственный эплдорский шпион при дворе короля Шотландии. Рассудив здраво, Шерлок не торопился ставить Джона в известность о своих умозаключениях, опасаясь, как бы эта информация ещё больше не усложнила и без того непростые отношения монарха с его беременной супругой, но глядя на железный занавес приветливой улыбки Её Величества, которой она с мастерством опытного лицедея мгновенно прикрыла свои подлинные эмоции, утвердился в необходимости позднее всё же поговорить с этой подозрительной дамой, как только к тому предоставится возможность.

К счастью, полный неловкой натянутости завтрак длился недолго, и путники, влекомые желанием как можно скорее добраться до родного дома, отправились в дорогу ещё до того, как набравшее силу майское солнце выпило росу на сочных, подступающих малахитовыми волнами к самому большаку травах, а личная неприязнь друг к другу двух отдельно взятых участников процессии пробилась из-под маски обоюдной учтивости и педантично контролируемой благожелательности.

====== Глава 44 ======

Вознесённый Замковой скалой над узкими эдинбургскими улочками, окутанный майскими прозрачными сумерками, покорно отступающими перед светом вспыхивающих то тут, то там факелов, королевский дворец постепенно замирал, готовясь к отдыху после восторженной суеты минувшего дня.

Гомон голосов, бряцание оружия, торопливые шаги спешащих по коридорам и галереям ещё были слышны, но уже утратили свой апогей и постепенно сдавались на волю усталости от неизбежной феерии триумфального возвращения шотландского монарха и потрясающим образом спасённого и преобразившегося из обычного секретаря в высокорождённого лорда Преданного, чьи чуть прищуренные, приобретшие циановый оттенок глаза в данный момент ни на секунду не отпускали взгляд серо-голубых, опушённых густыми подвитыми ресницами очей своей испуганно побледневшей визави на свободу, принуждая к вниманию и настаивая на исключительной серьёзности неприятного разговора.

— Ваше Величество…

— Вот именно. Моё Величество! — Мэри взвилась, не давая окончить фразу и выделяя тоном подтверждение своего высокого положения. Мертвенная бледность на её округлых щеках сменилась возмущённым румянцем: женщина не намерена была сдаваться на милость победителя без боя.

— Никто не собирается оспаривать ваш статус, миледи, — нетерпеливо поморщился Шерлок. — Я лишь предупреждаю: воздержитесь от действий, которые могут навредить в первую очередь вам самой.

— Это угроза? — в тоне Её Величества слышалось подчёркнутое презрение, но дрожащий голос выказывал истинные чувства венценосной собеседницы. Пока ничто в словах и жестах Преданного не выдавало того, что он вспомнил об их совместном маленьком приключении, но кто знает, что таится за опасно холодной сдержанностью сего загадочного существа?

— Да, — просто ответил мужчина, не считая нужным скрывать очевидное, — и абсолютно заслуженная. Мне известно о вашем прошлом, миледи, о том, на кого вы работали, и мой вам совет: не пытайтесь пустить в ход свои лишённые яда зубы. Малейшая попытка навредить королю Джону — и я собственноручно вырву ваше бесполезное жало.

— Но если я так неопасна — к чему подобные разговоры, Ваше Высочество? — из взволнованно вздымающейся груди королевы вырвался нервный смешок. — Достойно ли благородному принцу запугивать слабую, да к тому же беременную женщину? — последняя фраза прозвучала откровенным вызовом, а цепкий взор Мэри впился в лицо Холмса в отчаянном желании отыскать в его скованных бесстрастностью чертах необходимую подсказку. Но Шерлок, стремясь окончательно прояснить собственные намерения касательно достопочтенной лгуньи, сам ответил на мучивший её вопрос: