— Ну, а вдруг он ей нравится, просто она виду не подает? — улыбнулась Лианна Старк.

— Тезка, если б он мне нравился, все бы было много проще, — женщина, назвавшая ее тезкой, убрала ладони от костра, глядя, как ее сестры меняют котелок. — И меня б тут не было, и его.

— Орали бы так, что вороны бы с елок падали, — усмехнулась Джорель. — Вот если б она ему не нравилась, а он ей да — тут бы пришлось потрудиться.

Женщины снова разразились смешками.

— День добрый, дамы, — улыбнулся широко Селвин, входя в круг, — позвольте украсть у вас Лианну.

— Выбирай, — хохотнула Джорель, — целых две, тебе которую? Парень, почему не я?

Селвин если и смутился, то буквально на минуту, и уже нашелся с ответом, когда Лианна шагнула к нему, прижимаясь спиной и одновременно загораживая от женщин.

— Он за мной, — улыбнулась она, а они расхохотались. Ее тезка смеялась громче всех, а потом уставилась на него долгим взглядом.

— Вырос ты, мальчик, — сказала она неожиданно. — И ничего в тебе не осталось от матери, вылитый отец.

— Судите людей по внешности? — Селвин нахмурился.

— И то правда, — снова вступила в диалог Джорель. — Мать твоя, должно быть, была медведицей, как и мы, хоть не знаю, водятся ли на ее Тарте меведи.

— Я видела тебя совсем ребенком, — продолжила Лианна Мормонт. — Была такая… хм… нескладная идея у нашей Хранительницы, дай ей боги детей, да побольше, и мужа не дурака, выдать меня замуж. Да я вовремя забрюхатела. Еще тогда было понятно, сколько в тебе от матери. А теперь ты изменился. Ты еще покажешь себя, если воздержишься от убийства королей.

— Она шутит, Сел, — Лианна притянула его голову и зашептала, — она проверяет тебя.

— Как-нибудь постараюсь, — наконец отмер Селвин, и женщины расхохотались снова.

— Забирай уже эту чертовку, — провожали они их, а остальные фразы сваливались в откровенную похабщину.

***

Они шли по полю, полному костров, и старались не растянуться.

— Почему они такие резкие? — сказал Селвин наконец. — Моя мама тоже воин, и на ее долю пришлось немало испытаний, но она…

— Сдержаннее? — Лианна улыбнулась. — Может, и так. Ты бывал на Медвежьем Острове?

— Нет, только слышал рассказы, — Селвин крутил в руках прутик в задумчивости. — Правда, что там много медведей?

— Медведиц больше, — улыбнулась ему Лианна. — Там вообще мало людей, много леса, замок больше похож на сруб. Лес полон ягод и зверья, а в морях, говорят, всегда было полно железнорожденных. Потому они и такие.

— Железнорожденные много лет не грабят эти земли, с тех пор, как Дейенерис на троне…— возразил Селвин.

— Нет-нет, да пошаливают, — ответила Лианна. — Я слышала, Хозяйка Морей носится по побережью на своем корабле как коршун, без остановки, и вечно то вешает, то топит каких-нибудь ублюдков, нарушающих закон.

— Не все могут измениться, ты права, — улыбнулся ей Селвин.

Они вышли за край лагеря и направились к Харренхоллу. Девушке выделили покои там, хотя она и отказывалась в них спать. Она обернулась, заставив Селвина инстинктивно обнять ее, и сказала:

— Ты бы мог измениться ради меня?

— Смотря что бы ты попросила, — сказал он с опаской. — Я не смог бы убить ради тебя невинного, в этом я уверен.

Лианна улыбнулась и прижалась неожиданно к его боку, обвив руками за пояс.

— Откуда такие мысли? Я никогда от тебя этого не потребую.

Селвин вздохнул, но Лианна не стала его спрашивать ни о чем. Ей хотелось просто быть с ним рядом, даже молча. Просто чувствовать под руками его мышцы и слышать отдаленный стук сердца, прислонясь ухом к грудной клетке. Снова ей казалось, что она его вот-вот потеряет, но это не было так мучительно, как в Винтерфелле, когда он еще не знал, на что идет, что их разлучает. Теперь же она словно отдала свою судьбу в его руки и была совершенно счастлива этим. Она не медведица, но, выбрав своего человека, она хотела отгонять любых других людей. Кто сказал, что лук менее грозное оружие, чем топор?

========== 67 Гонец / Арья flashback ==========

В чашке вода успела слегка согреться и была уже не такой студеной. Арья глотнула жадно и уставилась на мужа. Однако взглядом его не нашла и разозлилась. Возвращение из волчьих тел давалось все неохотнее, возможно, из-за недосыпа. Малыш Джон занимал весь ее день, волки — ночь. Иногда ей не хотелось возвращаться в мир людей и мира волков, так она уставала. Мальчишка был любимцем всего Убежища, бойкий, темноволосый, с серыми старковскими глазами. Арья не впервые задумалась, чей же он все-таки сын.

Их размолвка с Джендри не продлилась долго. В конце концов, он действительно ее любил. Да и сама она все более понимала, как ей повезло с мужем. Она бы сказала, что он был ее правой рукой, но это было бы ложью. Все Убежище жило благодаря ему, это сама Арья, по сути, была одним из защитных приспособлений вроде капкана или петли ловчего. Что взять еще от наемной убийцы?

— Мама!

Мальчик на пороге протянул тонкие ручонки и рванул к ней. Арья улыбалась, обнимая острые лопатки сына. Как Джендри его хотел. Они так неистово мирились тогда… Ох, жаль, что она не знает, чей он, но с другой стороны, даже если Джон — Тарг, ему не стоит светиться. Что страшнее — быть бастардом короля правящего или сыном бастарда короля опального? Умела она все-таки выбирать отцов своим детям…

Внешность мальчика пока была Старковской — темные волосы, пока еще темно-пепельные, обещавшие потемнеть с возрастом, как было у Арьи. Тонкие ноги и руки, животик, очаровательная улыбка. И серые глаза. Если Лианна не была похожа на мать лицом, Джон наоборот был похож на нее чересчур. Джендри баловал мальчишку, по лагерю он все время катал его на широких плечах. Вечные игрушки в его руках — выглаженные отцом, как полированные — лошадки, кораблики… Вот и сейчас в ручке Джона был зажат волчок.

— Где папа? — уточнила Арья.

— Папа тама, — мальчик махнул рукой далеко, и женщина поняла, что Джендри в Убежище нет. Если бы он находился поблизости, малыш побежал бы со всех ног и привел его.

— Ну, пойдем, — выдохнула она, осторожно поднимаясь со своего ложа.

Мальчик, мило переваливаясь, пошел рядом с ней. Бревенчатые избы по правую руку и пустые загоны для скота по левую соседствовали с их жилищем. Козы и овцы толпились в них обычно, блеяли и мекали. Благодаря им в Убежище не переводились молоко и мясо. Чем дольше обживались люди Убежища на этом месте, тем прочнее оседали, тем серьезнее становились пограничные стычки с землевладельцами. Были в Убежище люди с подвешенным языком, и постепенно с ними начали торговать в соседних деревнях. Они меняли дичь, ягоды, мед и грибы на муку, овощи и редкие в этих краях фрукты. Иногда она и сама выбиралась на мены, чтобы измерять в людских шагах расстояния и иметь в голове карту окрестных людских поселений. Из этих походов она вынесла много нового. Неслышимая и зачастую невидимая она ходила меж людей и слышала все. Постепенно мнения менялись. Сначала ее людей боялись панически, считая их персонажами легенд, ими пугали непослушных детей. Рассказывали, что они потомки Робба Старка — получеловека-полуволка, которого сделали таким Фреи, поэтому они и охотятся на жителей Близнецов. Было даже поверье, что если изловить Фрея и привязать к столбу на перекрестке дорог, люди с волчьими головами ночью заберут его, а взамен даруют деревне покой на год — не падут овцы, не нападут дикие звери, будет родиться рожь, у коров будет вдоволь молока, а у женщин — детей.

Первые люди, пришедшие на мены, были испуганы, но постепенно эти встречи стали чем-то вроде ярмарок. Девушки одевались в лучшие платья на них, украшали тела бусами и браслетами и шептались в переулках о сильных мужчинах из леса. Убежище было по-прежнему грозным, но уже не пугало, а скорее будоражило воображение. Новая волна легенд была связана с любовными историями, где волки фигурировали как постоянно готовые к случке существа. Эти качества придавали и людям Убежища, особенно мужчинам. Джендри же был вожаком, человеком, к которому тянулись все в пределах Убежища, а за пределами он был полулегендарной фигурой. Себя же Арья не афишировала, выходила только в мужской одежде, прячась. Арья Старк умерла, Джендри Уотерс умер, но были живы хозяйка Убежища и его хозяин. Она знала, что множество девушек мечтает увести у нее мужа или хотя бы переспать с ним. Как ни странно, она, ревнуя его к любому кусту, готова была это позволить. Ей казалось, это будет неким ее одолжением, словно он мечтал об этом, да жена держала. Однако, с грустью понимала Арья, индульгенции не будет. Ее ошибка никогда не будет искуплена его ошибкой. Джендри был верен ей, это наполняло ее гордостью, но и чувством вины.