— На что похож ваш замок? — обратилась она к Селвину. — Никогда в нем не бывала.

Парень явно замялся, но ответил вполне складно:

—Дредфорт стоит в уединенном месте, — начал сын. — Вокруг горы, покрытые лесом. Много дичи, много птиц. Там мало людей, но каждый известен тебе с рождения — неоткуда взяться предателю, мысли всех у вас на виду.

— Должно быть, в таком месте очень одиноко пережидать зиму, — протянула неуверенно Королева.

— Нет, что вы! — улыбнулся Селвин. Его улыбка очаровывала своей искренностью. — Зимой начинается самое интересное. На долгом озере можно ловить рыбу, а с гор кататься на санках. А какие замки можно строить из снега…

— И все же, — продолжала Королева, — это опасный и суровый край.

— Зато северяне во всем полагаются на себя, — не переставал расхваливать дом Селвин. — К тому же у нас лучший на Севере мейстер. Он абсолютно бесстрашен и помешан на драконах, за исследование которых готов сделать что угодно.

— В таком случае ему очень повезло с вашей семьей, —Королева начала восхождение на дракона. Уже с его холки она закончила фразу: — Однажды я наведаюсь в ваш замок, будущий лорд Дредфорта.

— Будем рады вам, моя Королева, — ответил Селвин учтиво и поклонился. Дейенерис благосклонно кивнула и дала команду дракону на взлет. Однако Дрогон сиротливо потянулся к Вхагар шеей, и та, впервые за все время разговора, приблизила к нему свою голову. Драконица потерлась своим лбом о челюсть Дрогона, словно хотела напоследок обнять, и тот шумно взлетел над толпой. Два дракона — черный и золотой — стремительно удалились в южном направлении.

— Он прилетит на турнир, — успокаивал Вхагар Селвин, обнимая ее шею, хотя Бриенна не видела никаких изменений в драконице. Однако та закрыла глаза и, казалось, с интересом слушала ее сына.

— Селвин, какой вес поднимает твой дракон? — спросил, наконец, Джейме, прервав тишину. Они стояли перед драконами. Вхагар полулежала перед ними, чуть поодаль Рейгаль со скрежетом грыз кость.

— Вхагар поднимает мой вес, — задумчиво произнес Селвин, — но может вынести и двух человек, я думаю. Возить же на ней грузы я посчитал кощунством.

— Что ж, проверим, вынесет ли она нас с тобой, — ответил отец.

Бриенна смотрела на него с укором. Стоило Дейенерис дать ему еще несколько месяцев, как он что-то задумал. Джейме, казалось, угадал ее мысли. Он взял ее руки в свои и сказал негромко, но звучно:

— Я не бегу от тебя. Я вернусь. Мы слишком долго живем этой странной, ужасно неудобной, немыслимой жизнью, — продолжая говорить, Джейме потянул ее в сторону от людей. Теперь они сидели на камне, невдалеке от драконов. Их разговор привлекал внимание, но слов разобрать не смог бы никто кроме нее.

Джейме смущал Бриенну, хотя говорил верные вещи. Много лет она была его женой, много лет этот факт ее удивлял. Гораздо проще было отстаивать его право на жизнь, когда он был на Стене. Убеждать, доказывать, упорствовать, что он жив, что он существует, что он ее муж, а дети — законны. Это было что-то сродни битве, а правила боя въелись в нее вместе с потом и кровью тренировок. Но жить с ним, каждый день просыпаться рядом… Это было мечтой, это было нереальной сказкой, о которой ей не было времени подумать никогда. Она хозяйка Дредфорта, у нее есть люди, которые зависят от нее. У нее есть дети. У нее столько разных надо, и она совсем не помнила о своих хочу. Были ли они когда-нибудь? Существовали ли вообще? Где спряталась внутри этой высокой сильной женщины маленькая неуклюжая девочка, которая еще упрямо одевалась в платья и ждала принца? Может быть, ее уже и нет…

— Милая, ты меня не слушаешь, — Джейме осторожно взял ее лицо за подбородок, поворачивая к себе. Бриенна подняла на него глаза с надеждой. Иногда ей вообще казалось, что она вот-вот проснется, и ничего у нее не будет — ни семьи, ни мужа, только конь, меч и честь. А Джейме продолжал, начиная махать рукой, убеждая:

— Ты только послушай! У нас будет целых три месяца впереди. И Бриенна, поверь, я очень хочу не пропустить из них ни минуты! Быть со своей семьей… ты не представляешь, как этого не хватает на Стене. Но у меня есть долг, и я должен его исполнять. Отпусти меня, и я вернусь через три-четыре дня. Как же, черт возьми, прекрасно, что у нас есть драконы!

Бриенна подняла лицо вверх, словно осматривала небо в поисках драконов. На самом деле она прятала слезы. Джейме такая простая уловка не обманула. Он привлек ее к себе, обнял и продолжал говорить, говорить, говорить…, а потом вдруг замолчал и осторожно поцеловал в соленые от слез губы.

— Ты верила мне все эти годы, — прошептал он. — Только ты верила мне все эти годы, родная. Я обещаю тебе вернуться.

Она осталась сидеть, глядя как он садится на дракона позади сына. И снова два дракона взмыли в небо, унося на самый Север по два всадника каждый. Малышка Кира до этого крепилась, а тут сорвалась с места и кинулась к маме.

— Папа улетел, — плакала она, и Бриенна успокаивала девчушку, гладя по голове и плечам. Близнецы провожали отца молча. Они стояли прямые, как воткнутые в землю стрелы, и держались за руки. В горе они всегда становились непоколебимо спокойными вместо обычного дуракаваляния. Именно они первыми оправились от этого долгого прощания и вывели из ступора младшую сестричку и мать. Они по-своему прощались с отцом, каждый внутри себя.

Первое время они ехали молча. Лишь проехав замок Сервина, дети немного воодушевились, вспоминая, как ехали в этих местах в прошлом году. Кира болтала без умолку, и Бриенна понимала, что вот-вот девочку сморит сон. Так и вышло. Настал полдень, нестерпимая жара пала на землю, раскаляя почву. Северное лето не было особенно теплым, но Бриенна уже давно чувствовала себя больше северянкой.

Дженна и Герольд скакали впереди, перебрасываясь репликами. Бриенна поравнялась с ними, желая поучаствовать в их беседе.

— Дядя Тирион рассказывал, что на турнире бывает общая схватка, — говорила Дженна. — Любое оружие, много рыцарей сразу, побеждает один.

— Странно, даже не командный бой? — Герольд не подвергал слова сестры сомнению, скорее их обдумывал. — Я что-то слышал про семь команд.

— Это ты какую-то свалку описываешь, — вмешалась мать. — Как это любое оружие? С луком против секиры?

— Ну ма-ам, — протянула Дженна. — У лучников свои соревнования, отдельно. И у всяких бардов там. Жаль, не бывает соревнования по вышивке. Я бы поучаствовала.

— Знаешь, когда-то леди Санса очень любила вышивать, — улыбнулась Бриенна. — Не знаю, как сейчас, а много лет назад, когда я еще жила в Винтерфелле, я видела одну вышивку. Ровные стежки, красивый рисунок — глаз не оторвать. Думаю, раз она хозяйка турнира, вполне возможно и такое состязание, о котором ты говоришь.

— Дженне нужно такое, — улыбнулся Герольд, — чтобы надо было и вышивать, и из лука стрелять, и мечом драться. Причем обеими руками драться мечом. Тогда чемпионство ей обеспечено.

— Ага, — подхватила Дженна, — а тебе про книжки что-нибудь. Мам, он вообще все знает! Его даже про драконов Аллерас учит. И хвалит, мам.

— Да, я знаю, дети, — улыбнулась Бриенна. — У каждого человека есть свои сильные стороны. Их правильно развивать. Так и в турнире — кто-то выбирает общую схватку, а кто-то поединок с турнирными копьями.

— А ты, мама, ты участвовала в турнирах? — спросили дети, перебивая друг друга. Бриенна приложила палец к губам, указав на спящую Киру, и произнесла тихо:

— Однажды участвовала, — улыбнулась она. — Турнир у Горького моста. Я была искусна и на коне, и в общей схватке.

— И ты выиграла, да, мама? — произнесла Дженна убежденно.

— Конечно.

Дорога вилась неспешно, лес обступал ее со всех сторон. Солнце грело, бабочки летали, цветы раскрывали свои венчики, прося дождя, а дети носили из леса горстями землянику. За всеми этими нехитрыми занятиями пролетели три дня, и на закате с неба спустилась огромная крылатая тень. Драконы близнецов приветствовали Вхагар, а дети радостно бросились обнимать отца и брата. От Бриенны не укрылась глубокая печаль ее старшего сына, но она предпочла поговорить с ним потом, когда будет момент.