Бриенна застыла, как соляной столп. На кой-черт она вообще здесь очутилась? Шел в комнату, попал в другую…
— Даже не знаю, — протянул за ее спиной Джон. — Настроение ни к черту.
Он прав, я не могу с ним петь. Не сегодня, а, может, уже и никогда.
— Да ну, я же не собираюсь придираться. Не идет то, что обычно, начни играть то, что на душе. Если Бри знает песню, она подхватит. Так?
Девушка кивнула, кляня себя и мысленно прося, чтобы Джон сыграл что-то легко исполняемое. Тот, словно в раздумье, пощелкивал по нижней струне пальцем, а потом вдруг вступил. Девушка похолодела. Она резко обернулась, соображая успеет ли она до начала первого куплета отобрать у него микрофон. И не успела, он начал первым.
— Жанна из тех королев
Что любят роскошь и ночь
Только царить на земле
Ей долго не суждено
Ну, а пока
Как богиню на руках
Носят Жанну…
Жанну…
Бриенна обернулась, лихорадочно соображая, что делать. Песня примораживала к месту, словно крепкая цепь с кандалами на конце, тянула и бередила. Джон поднял на нее безумный взгляд и продолжил:
— Все началось не со зла
Все началось как игра
Но лестницу в небо сожгла
Плата за стыд твой и страх
Ты и они…
Я порвал бы эту нить
Слышишь Жанна…
Жанна…
Они говорили про эту песню. Он знал, что она думала. Она знала, что думает он. Бьет по живому, своим безумием задевая чужое.
— Сводит с ума
Улица Роз
Спрячь свой обман
Улица слез
Я люблю и ненавижу тебя!
Зараза, ведь он поет ей. Озарение прошило как молния, раскалывая одинокий дуб в центре поля. Ну уж нет. Девушка сократила расстояние за три бешеных шага, на той сумасшедшей, никем не прогнозируемой скорости, что выделяла ее сразу из всех других людей на площадке. Большая и быстрая. Смертоносная. Бриенна выдернула микрофон и вернулась, продергивая провод по полу. Продолжим, где начали…
— Грязь под ногами бродяг
Чище, чем фальшь сладких слов
Я подаю тебе знак
Бросить свое ремесло
Брось и уйди
Пусть растает словно дым
Облик Жанны…
Жанны…
Джон опустил глаза на гитару на последних словах, а песня все тянулась, как развевающийся над отступающим войском стяг, как чумная процессия по узким улочкам опустошенного черной смертью города.
— У королевы нет сил
Трудно пойти вновь на риск, и
Она разбивает часы
Чтобы продлить себе жизнь
Жить!
Ведь пока
Как богиню на руках
Носят Жанну…
Жанну…
— Сыграл-то ты хорошо, а вот Бриенне нужна другая партия. Диапазон.
Голос зрителя раздался внезапно, нарушив напряженную тишину. О нем забыли, увлекшись выяснением отношений.
— Ну да, — вдруг выдохнула она в сторону Рейегара зло, — предполагается, что я должна петь колыбельные, так?
Тот поднял бровь, словно его крайне позабавило это мнение.
— А ты хорошо поешь колыбельные? — уточнил он.
— Да, я хорошо пою колыбельные.
— Ну и отлично, а теперь спой то, что бы ты хотела. Даже колыбельную можно.
— То, что я бы захотела, — начала она заводясь, — он не сумеет сыграть.
— А-капелла, Бриенна, спой без опоры, — улыбнулся Таргариен. — Неужели не умеешь?
Он меня специально выводит, — мелькнуло в голове. — С другой стороны и шел бы он… Девушка вдохнула поглубже и пошла с козыря. Они все ничего обо мне не знают. Никто меня не понимает.
— Заповедный напев, заповедная даль
Свет хрустальной зари, свет над миром встающий
Мне понятна твоя вековая печаль
Беловежская пуща…
Она всегда пела ее без опоры, и ей было до звездочки, что там и кто подумает. Лишь однажды, когда Тирион пытался понять, где вверху лежит предел ее диапазону, и она пела ее под аккомпанемент фортепиано. Получилось красиво, но удобнее было звенеть голосом в тишине, почти как литания, без пяти минут молитва. Она подошла к кульминации уже совсем спокойной, и верхние ноты взяла чисто и с удовольствием:
— Унесу я с собой в утешенье живущим
Твой заветный напев, чудотворный напев
Беловежская пуща.
***
— Джон, — начала она наконец, взглянув на него. — Давай сделаем вид, что ты мне ничего не говорил.
У парня напротив отвисла челюсть.
— В смысле?
— Я ничего не слышала, и все поедет дальше, как ехало до этого, — пояснила Бриенна.
— Не понимаю, что ты хочешь сказать? Кто куда ехал?
Мало того, что я сама не могу сформулировать, что хочу сказать, так еще и на том конце абонент недоступен. Хочу… э ээ. Хочу, чтобы все было как раньше, вот. Но так непонятно. Чего еще хочу? В слове ≪друг≫ слишком много обещания, оно не подойдет…
— Мы репетировали, играли в команде, общались, — перечислила Бриенна, — вот так и оставим.
— Э. Ну, хорошо, — выдал Джон с огорошенным видом.
— Договорились.
Джон ушел, а девушка снова перевела взгляд в окно. Если он перестанет вести себя так, словно у них что-то было, ей будет сильно легче. Странные штуки выкидывает память. Ведь когда-то Джейме ее тоже просто поцеловал, а потом все как-то так пришло туда, где и сейчас находится. Даже мысли выделывают коленца, водят кругами, как Сусанин вражеский отряд по лесу. Джейме ее поцеловал, Джон ее поцеловал. Все так, да не так. Значит, я все-таки хочу его вернуть? От этой мысли затрясло. Получается, я послала Джона, потому что…
Вот уж дудки. Не буду я об этом думать.
***
Они вошли в зал обычным порядком, как перемещались по школе: Робб и Теон за Бриенной, Джендри и Джон впереди, Арья замыкала этот импровизированный клин спереди, на ходу перебрасывая мяч из руки в руку. Медленно разгоняясь, стая перешла на бег, Робб и Теон разомкнулись ровно настолько, чтобы пропустить Арью к Бриенне. Вся разминка прошла в этой странной парной последовательности, а потом в нее же вывернулась и игра. Очевидно было и львам, и тренерам, что волки работают иначе, расстановка сил поменялась. Арья и Джендри, казалось, перешли на уровень телепатии, вытеснив из взаимодействия Джона почти полностью, выдавливая в сторону. Поэтому, когда в момент смены площадок Робб вдруг перегруппировал их иначе, ставя Джона между Бри и Арьей, а Теона под свою атакующую левую руку, она только подивилась его разумности. Как ни печален был для Джейни разрыв с Теоном, но на игре последнего он сказался в лучшую сторону. Парень развивал высокую скорость, взлетал на атаку с такой легкостью, словно до того на его лодыжках висели пара подпивших нимф, орошая слезами доски спортзала, а теперь они наконец-то, обнявшись, вытирали друг дружке слезы, сидя вдоль стены на скамейке бесплотной тенью прошлого. Сама Бри чувствовала задор — нервный пока, нестабильный, но гонящий вперед, заставляющий дожимать самые пропащие мячи и повышать голос. Оказавшись зажатой между вдохновленным свободой Теоном и мрачно-саркастичным Джоном, она поначалу больше пасовала на последнего, но постепенно разыгрался и Джон. В отличие от легкого на подъем кракена, Джон бил нестабильно, но мячи, достигавшие цели, стоили того, чтобы над ними работать. В конце концов, Бриенна практически перестала пасовать на Теона, и так получавшего изрядную долю пасов с другой стороны от капитана. Заметивший это кракен приветствовал ее стратегию легким кивком, а Джон начинал бить все стабильнее, и в борьбе за решающие очки, вытащив на себя двойной блок, смог пробить в незащищенную зону и отыграть очко. Ах, как летел по полю со свистом Сандор, не успевающий за мячом, стелился вслед за ним над площадкой отборный мат!
Бри чуть не убилась об собственные шнурки и долго завязывала их, пытаясь одновременно отдышаться. Душ, переодеться, упасть на сидение машины и проспать до приезда. Хорошо, что она решила вернуться к работе только со следующей недели… Девушка наконец выпрямилась, смахнула пот и пересекла уже пустой зал, нырнула в проем, ведущий к раздевалкам, и была перехвачена чьей-то ладонью.
— Бри, на пару слов, — буркнул ей Джон, опираясь о подоконник.
