Я время не беру в расчет —
Оно придумано не нами.
Боль наша былью порастет,
Но ты одна мне.
— Я постараюсь говорить понятным языком, — Рейгар поднял глаза над ее плечом, посмотрел в зал медленно, оценивающе и продолжил свою речь: — Лианна была смела как маленькая, но очень горячая комета. Я не понимал, что происходит, пока она в меня не врезалась. Непоэтично, но жизненно. У нас не было никаких точек соприкосновения, я ничего не знал о ней, я увидел девушку впервые. Мой брат и я, мы в некотором роде были персонами нон-грата, но, если так можно выразиться, я был всегда совестью Эйериса. Из нас двоих родители всегда выбирали меня, чтобы решать конфликты, как более уравновешенного. В какой-то момент я осознал, что меня готовят к роли хорошего парня. Перед смертью у отца была шальная идея назначить наследником меня, но он, на свою беду, сообщил мне об этом. И я отказался.
— Почему? — уточнила Бриенна.
— Это было не то, к чему я стремился. Это был пат, Бриенна. Состояние, когда у тебя будет лишь одна линия поведения, одна жизнь, один вариант. Представь, что на столе тысячи блюд, но ты можешь есть только одно. Пить только одно. Надевать, спать и прочее, прочее. И так всю жизнь, нескончаемая череда алгоритмизированных кусочков. Словно ты робот и у тебя есть программа.
— Мне кажется, — осторожно произнесла девушка, — вы немного преувеличиваете.
— Ты можешь так считать. Я знаю, что произвожу впечатление надменно красующегося самодура. Я делаю это намеренно, — он улыбнулся. — Отказавшись от той роли, что я должен был сыграть для отца, я ошибся. Нет, я не должен был соглашаться, но… Я надеялся, что это избавит меня от выбора, откроет для меня тысячу путей. Вместо этого часть путей закрылось навсегда, и я все тот же робот. Вот только диапазон у меня пошире и вариантов побольше.
— Ваш брат остался наследником. Он не оценил этот шаг?
— Эйерис… Он был очень странной личностью. Был — потому как сейчас мы видимся часто, но формально его делами управляет Рейела. Я помогаю. Он… Это долгая история, не думаю, что тебя она заинтересует. Скажу лишь, что ему также не хотелось ехать всю жизнь по единственной колее, но манящая власть не давала покоя. И он взял наследство, полагая, что он взорвет все колеи, перекроит, построит новый мир. Мы гораздо больше похожи, чем кто бы то ни было знает. Мы братья. Слишком долго я был белым лебедем в этой постановке, а он черным. Однако мы оба — лебеди. И в каждой белизне есть чернота, как и белизна в черноте. Я ухожу в философию, моя жена этого терпеть не может… Годы ее придирок дали мне, наконец, понять, что люди хотят конкретики, а не загадок. И избегают красивых метафор. Я же мыслю образами и без метафор снова чувствую себя роботом. Раз за разом. Это мое бегство. Брат же искал свой выход, долго, болезненно, по временам незаконно, грабительски. И теперь он его нашел. Впрочем, юная леди, не думаю, что вам очень хочется обсуждать моего брата. Предлагаю вернуться к теме взаимодействия небесных тел.
— Давайте, — сказала Бри, лихо допивая бокал. Его было интересно слушать. Когда Рейегар говорил о брате, в его глазах дрожало пламя, он менялся, становясь… живее. Это было странно. Впрочем, она видела такое. Когда при Арье говорили об успехах Робба или Брана, она радовалась примерно так же. И Джейме расцветал, когда слышал о каких-то талантах Серсеи. И снова… алкоголь снова выкидывал этого мерзавца в ее память. Слезы проступили вдруг, предательски блестя. Рейгар мгновенно достал кипельно-белый платок из кармана и протянул ей.
Лицо прекрасное твое
Разлукой встало между нами
Одна ты там или вдвоем,
Но ты одна мне.
— Резонирует, я вижу. Можешь плакать. Я не из тех, кто болтает. А пока ты решаешь, можно ли тебе доверять полузнакомому человеку, я расскажу тебе мою историю. Мою и Лианны. В качестве встречной исповеди. Заодно и решишь, можно ли мне поведать свои печали.
Она изменила меня, вырвала с мясом все сдерживающие механизмы, спровоцировала на столько странных, непостижимых вещей, что вся моя семья, которой казалось, что они знают меня, была шокирована. Они думали — девчонка меня меняет в худшую сторону. Лишь Эй видел, что все не так, лишь он посмеивался и говорил: «Вот ты и понял» или «наконец-то». Видишь ли, мой брат был помолвлен с девушкой из Ланнистеров, питал к ней очень нежные чувства, но с ним не происходило таких метаморфоз. Он всегда был независим, уверен, брал, что хотел, а что не хотел — отвергал. Я же… Роль хорошего при плохом братце вросла мне под кожу. Я был тем, кто разнимал соперников, улаживал дела с родителями случайных подружек Эя, разбирался с учителями и уламывал не подавать на брата заявление в милицию. Однажды одна девушка назвала меня ангелом в порыве благодарности и поцеловала в висок, с трудом поднявшись на цыпочки. Это было после того, как мой брат чуть не взял ее силой. Думаешь, я был благодарен? Проблема была в том, что наши с Эем взгляды… хм. Да, к черту.
Одна ты там или вдвоем,
Но ты одна мне.
Рейгар резко подозвал официанта с подносом и снял с него три бокала. Один отдал Бриенне, два же разместил перед собой. Первый был выпит залпом.
— Ты думаешь, что я странный. Да, я бываю странен. И ты думаешь, стоит ли мне доверить свое горе. Дело твое. Но я, девочка, я хочу рассказать тебе о себе правду. Я тысячу лет ни с кем не делился, а ты, вижу, умеешь слушать. Мы сейчас нужны друг другу больше, чем думаешь, мы уже заложники этой беседы. Ведь так?
Бриенна кивнула. Нет, он не пугал ее. Ей было страшно за него. Мужчина отбросил волосы назад гибким эльфийским движением.
— Тогда продолжим. Шампанское — лучший друг исповедника. Та девушка, что назвала меня ангелом. Эй пошел к ней напрямую, увел с танца, зажал в темном углу, и она была не против, черт, я же это наблюдал. Полагаю, я зря ее тогда вытащил из того угла и перенаправил энергию брата в мирное русло. Девчонка хотела Эя, Эй хотел ее. Она сопротивлялась для вида. Я понял это наверняка, когда она быстро и, как ей казалось, незаметно для меня посмотрела в его сторону. А потом повернула на меня свои глаза и назвала ангелом. Я стоял рядом и понимал, что ангелов не благодарят постельными утехами. А я хотел ее не меньше. И уверен, она бы перенесла внимание на меня из злобы на братца, а братец из ревности потом отбил бы ее у меня уже утром. Но я был ангелом, видишь ли. Ангел не может смотреть на понравившуюся девушку и волочь ее в кусты. Ангел не должен целовать так, что подкашиваются ноги.
Он выпил залпом второй бокал. Определенно, он умеет держать в напряжении аудиторию, подумала Бри. На его лекциях в этом его киберунивере должно быть нескучно.
— Итак, место демона было занято Эем, и мне оставалось место Ангела. Я вдруг почувствовал, что оно мне осточертело. Девица… хм… Уверен, я убедил бы ее, если бы она позволила. Вот только… ей тоже не нужен был Ангел. Ни сочувствия, ни участия — страсть. Мы разошлись. Я злой, с бутылкой чего-то крепкого навроде текилы, первого выхваченного из грузовика с едой, направился к ближайшему омуту. Прибрежные кусты скрыли меня от глаз отдыхающих, я сидел на поваленном дереве, висящим одним концом над водой, по временам напевая что-то нервно-грустное. Надо было брать гитару, думал я и злился. А потом…
Ко мне присоединился парень. Чуть моложе меня, яркий такой дорниец. Я видел его до этого, но не встречал вблизи. Он размотал меня на откровенный разговор. Я же защищался до последнего, не желая признавать, что маска мне тесна, что крылья хочется обрубить по самые лопатки, а из перьев сделать подушку. Он спровоцировал меня тогда, подобравшись ближе, чем должен был. Оглушил поцелуем. А потом я разозлился и ответил. Это была сумасшедшая ночь. В своем грехопадении я прошел все стадии загробной жизни и влетел в ад, да не один. Парень так и не смог забрать у меня инициативу. Никогда прежде я не спал с мужчинами, но в тот момент что-то из меня рвалось, раздирая мышцы, скидывая кожу. Я брал его, не зная, как это делается, но тот приспосабливался. Стонал, рыдал, требовал повторения. Никогда бы не подумал, что этот вид доминирования может так покорять. Не думай, мой партнер не был несчастной жертвой. Он спровоцировал меня, черт знает как догадавшись, что я могу повестись. И он боролся за каждую клетку инициативы, каждый лоскуток тела и одежды на нем. И именно поэтому было хорошо.
