Санса выудила из рюкзака бутылку с водой, поделилась, и они снова понеслись по залу. Краем глаза она видела двух замерших в узкой горловине рекреации уборщиц, завороженно следивших за красивой парой. Сансе хотелось подмигнуть им, но она боялась спугнуть зрителей. Жалко, здесь нет зеркал. Впрочем, они наверняка прекрасная пара, так бы вечность кружилась с ним, подумала девушка, чуть плотнее прижавшись животом. С другой стороны, через несколько кругов она начнет в его руках плавиться и требовать поцелуев. Электричество между ними было почти видимым, напряжение все росло, и Сандор начал сбиваться. Эх, затанцевала парня, грустно подумала она, останавливаясь.

— Ты устал, — констатировала Санса. Ее волосы растрепало от движения, и в то же время ей было так легко рядом с ним, словно она знала его тысячу лет. Не особо задумываясь, она уронила голову вперед, прогнувшись в пояснице, расстегнула заколку, за доли секунды сформировала новый безупречный лисий хвост на макушке, закрепила и выпрямилась назад. Сандор смотрел на нее внимательно, чуть приоткрыв рот, и зрачки его, казалось, занимали всю радужку.

— Санса, — сказал он вдруг уверенно. — Ты здорово танцуешь. И вроде я не совсем плох. Только это ну, не твой уровень. Это как играть за «Спутник Крыжополя» или «Крылатых вепрей», когда тебе место в Олимпийской сборной. Ну правда, я уверен, тебе нужна соответствующая пара. И Лорас… скорее подойдет в твои партнеры. А мне с таким прогрессом до старости можно будет к тебе на уроки. За большие деньги.

Как ты заговорил после танца? Я тебя напугала? Или… ага… Тебя напугала не я? Тебя напугало то, что происходит между нами! Ничего, мне тоже страшно. И любопытно. И жуть как хочется вместе разобраться, что это, черт возьми, лишает почвы наши ноги в танце, наполняет молчание смыслом, а дыхание — обещаниями поцелуев. Обещания, ммм.

— Как насчет того, — сообщила парню Санса, — что я уже выбрала другого человека на роль своего партнера по танцам?

— Э. Ну да, конечно, твое дело, — забормотал Сандор растерянно и уже совсем жалко, когда она чуть качнулась к нему, глядя снизу вверх.

— Я пойду на этот бал с тобой или вообще не пойду, — выдохнула она вверх над собой. Ну? Ну, Сандор? Я должна тебя попросить?

Он смотрел на нее потрясенный, обалдевший, а потом вдруг обнял и поцеловал. Оба влетели в поцелуй на полной скорости, бешено, без ориентиров и не в силах бороться с ощущениями, Санса прикрыла веки, наслаждаясь скольжением губ по ее губам. А потом она уперлась лбом в его грудь и застыла так, обнимая Сандора за пояс. Как же хорошо. Я даже почти забыла о том, что я прокаженная. Что никто и никогда…, но он же позвал меня на бал! А что, если Сандор сделал это из жалости? Боже, нет! Не хочу. Это должно быть по-честному. Я не желаю, чтобы он вытаскивал меня из беды, жертвовал своей репутацией ради меня. А ведь этот поцелуй могли видеть! Что я наделала…

— Санса, — донеслось сверху. Дыхание щекотало макушку. — Я прошу тебя стать моей девушкой.

Нет! Теперь все ясно, это жалость. Или чья-то просьба, или сам. Пытаетя спасать меня! Не выйдет. Я не желаю никаких дурацких жертв.

Она медленно подняла на него лицо. Сандор провел ладонью по ее спине, и это стало последней каплей. Не смей делать мне так хорошо из жалости. И вообще не смей. Такой, такой… и… туда же. Все мужчины, которые мне попадаются, были подонками, но ты…ты…

Санса вывернулась из его рук и убежала. Быстрая, злая, давясь слезами.

Ты ранил меня больнее всех Сандор Клиган. Больнее сделать просто невозможно. Я думала, ты меня любишь. Я тебя ненавижу. Я люблю тебя.

***

Мир отрезало от нее. Так нежный пастельный рисунок закрывают калькой для туши. Звуки, запахи, реплики проходили словно бы сквозь туман, тормозясь в нем и подвисая. Отдельные фразы выделывали коленца, обрываясь частично, прилипая шоколадными обертками к грамофонным пластинкам. Это не твой уровень. Соответствующая пара. Пригласить на бал. Обалденно. Обалденно. Соответствующая пара. Вольк полз по дороге медленно, словно и за окнами был туман. Последние ее силы ушли на макияж и платье. Красное, с разрезом до бедра и голой спиной. Опрометчиво одетое в холодный зал. Безупречный образ дополнял небрежный штрих — ее повязка для волос, четырежды сложенная и обмотанная вокруг запястья как массивный браслет, имитирующий матовую кожу и в то же время трикотажный. Она любила универсальность и массу. Так ее запястья казались еще более хрупкими, хотя украшение выглядело громоздко.

Они опаздывали, у львиных болельщиков были все шансы прийти раньше и занять лучшие места.Что ж, ее алое платье будет заметно отовсюду, а ноги… Чем-то приходится жертвовать. Вся семья была в сборе — отец, мать, младшие — всем хотелось посмотреть на игру, но для удобства под каждую из семей выделяли по 4-5 мест, ей же хотелось одиночества. Накануне вечером ее броня лопнула. Ей хотелось драться и жалить, выть на пронизывающем ветру и преследовать по лесу оленя, чтобы, загнав одним прыжком, вцепиться в бок и разорвать клыками шею, выпивая с каждым толчком теплой крови его жизнь. Шпильки, платье, алая помада, волосы, серебро на пальцах, повязка, подобная тяжелехонькому кастету. Убью любого, кто скажет хоть слово. Домашние неожиданно хранили молчание, и единственный, кто хоть что-то ляпнул был Теон, выдавший вполголоса: «Дерзко!», получив немедленно по губам от Джейни. Ее вечерняя истерика была незабываемой, и Сансе в кои-то веки не было стыдно. Теперь даже Арья смотрела на нее с заботой.

Как и ожидалось, зал был наполовину полон. Белели дырками лучшие старковские места, на которые Сансе отчаянно не хотелось садится. Мама-папа-Бран-Рикон-Джейни — как раз уберутся. Ей же хотелось одиночества и кого-нибудь убить. И болеть неистово, орать и махать руками.

— Сан-соч-ка!

Вокруг ее локтя обвилась маленькая ручка. Алия заглянула ей в глаза.

— Я нахалка, но ты прости меня. Я заняла твоей кофточкой вон те места. Ты пойдешь со мной? Я умею молчать и не болтать минут пять подряд. Или три? — девочка нахмурилась. — Я не помню.

— Пойдем, — согласилась Санса. Она еще находилась в том состоянии, когда что воля, что неволя — все равно, пока не дошла до мест сомнамбулически и не опустила пятую точку на сидение. По касанию кофты к плечам она догадалась, что это за вещь. Она была вчера в ней и потеряла на подоконнике, бросив между танцами. Он, значит, забрал…

— Откуда у тебя моя кофта? — спросила Санса, накидывая ее на плечи.

— Саня принес, — заговорщически прошептала Алия. — Я никому. Я знаю, что вы танцевали и вроде поссорились, только он не понял, почему. А из него же не вытянешь. Это же Саня. Но я догадалась, что ты на него сердита. А я не знаю… на что? Он тебе ноги оттоптал? Он бестолковый, но так хорошо учился. Я плохо учу, поди…

— Хорошо он танцевал, — произнесла Санса печально. С их мест был почти идеальный обзор зоны под сеткой. Круче только на фамильных местах, но опаснее. Если бы она просила занять ей место — именно это бы и заняла. — Спасибо, что заняла места.

— Ага, я знала, ты оценишь, — Алия опять затараторила, рождая в Сансе забытое ощущение единства с миром через общение со множеством людей. Сандор, конечно, полный придурок, но девочка хорошая. — Я не говорила, кому занимаю, и кофту твою не узнали. И чтоб ты знала — я в слухи не верю, а Джоф точно козел. Саня не даст соврать, а ведь маме с папой этот золотой мальчик тоже не нравился никогда, все боялись, что Сандор с ним по кривой дорожке пойдет. Золотой он как золотарь, вот! И вот я не стала никому говорить, а теперь все рядом как миленькие будут сидеть, нечего ерунду городить про хорошую девушку.

Санса покрутила головой. Девушки рядом нервно подбирали сумки и переговаривались, парни смотрели сквозь, но все продолжали сидеть, пересесть никому в голову не приходило.

— И Сане я не стала говорить, — вдруг сказала Алия. И в Сансе вдруг словно плотину прорвало. Он не знает? Так бывает? Мне снится? — Он если во что не верит, так думает, что и никто не поверит. Думает о людях как об умных да честных, по себе судит, понимаешь. Даже если он и слышал, то поди решил, что не про тебя…