Он лег далеко за полночь, уже не слыша второй инструмент. В кабинете отца, совмещенном со спальней? стоял прекрасный, хорошо сохранившийся образец. Он всего пару раз садился за него. Отец редко сам играл — лишь когда этого требовало поддержание оборудования в рабочем состоянии. И когда у него бывали приступы меланхолии. Тирион был уверен, что только этим можно объяснить такой навязчивый подбор произведений — мрачных, оставляющих гнетущее впечатление у слушателя. Расслышать, что на этот раз он играл, было невозможно, как и отрицать очевидное. Он играл для этой женщины, для Молчаливой Сестры, или мозги его сына можно списывать в утиль. Оставался только один вопрос — откуда она слушала эту музыку? Из гостевой или прямо рядом с источником? Это было краеугольным камнем, и варианты… не хотелось просчитывать все вероятности, чтобы не запутаться.

Одно время ходили упорные слухи, что отец собирается жениться второй раз. Каждый год по весне, не иначе как связываемые с поголовным весенним обострением у журналюг и детородного возраста невест, сплетни обретали новые формы. Отцу выбирали новых «невест», «любовниц». Это бесперспективное занятие не надоедало, по всей видимости, никогда. Одно Тирион знал точно: если у отца есть какая-то крепкая привязанность, о ней в мире не известно. И не будет, насколько он знает своего отца. Возможно все, разумеется. Династический брак, к примеру. Одно время был крайне популярен слух о том, что он собирается жениться на Оленне Тирелл — бизнес-леди из его ближайшего окружения. Оленна была значительно старше отца, но той же беспощадной породы. Это была самая близкая догадка журналюг, а оттого Тирион был почти уверен, что в данном случае информацию им подбросили. Оленна какое-то время могла быть любовницей отца в прошлом, а такого рода сплетни на ее репутации сказались бы только в положительном ключе. Отец же это никак не комментировал, слияние капиталов, судя по всему, не готовил, хотя и не протестовал против дружбы своей дочери с внучкой леди Тирелл. Больше никаких иных постоянных женщин у его отца не было, либо он их тщательно скрывал, думал Тирион, проваливаясь в сон. Однажды ему придется последовать этому примеру. Пока же его не баловал вниманием противоположный пол.

Утром он, кажется, проснулся одним из первых. В комнате Джейме брата не оказалось, и Тирион нервно побрел к гостевым, взывая ко всем подряд богам. А он-то надеялся, что его советы будут услышаны. Временами ему казалось, что в Джейме очень много от Серсеи. Идет от противного, плюет на условности, делает назло… Что, опасность? Дайте две! Тьфу.

Осторожный стук в дверь результата не дал. Тирион тихонько отворил дверь, оказавшуюся незапертой, и медленно прошел в комнату. Открывшееся его взору зрелище могло бы заставить менее ехидного человека умилиться. Тирион же, спешно покинув помещение, выскочил в коридор и только там, успокоившись, перестав давиться от хохота, пришел в себя. Продышался и вошел в комнату второй раз. Картина не изменилась.

По центру кровати лежала книга, раскрытая примерно на половине. Она лежала так, что было ясно — чтение шекспировских трагедий давалось героям его рассказа из рук вон плохо. Мельком он глянул на строчки, интересуясь, докуда дошли в мытарствах читатели.

Святой отец, пожатье рук законно.

Пожатье рук — естественный привет.

Паломники святыням бьют поклоны.

Прикладываться надобности нет.

М-да, негусто, подумал он. Взгляд его скользнул по распростертым телам. Книга разделяла ложе пополам. В изголовье поперек лежала Бриенна, дугой огибая край кровати. Голова, закинутая на вытянутую руку, лицо блаженное, как у всех недосыпающих. По диагонали от нее, на том же расстоянии от книги в изножье кровати лежал брат. Он частично сполз, одна рука свешивалась, касаясь пола. Джейме лежал, вытянувшись во весь рост, на спине, словно павший рыцарь. Не сдержавшись, Тирион снова хмыкнул, и брат мгновенно открыл глаза, глядя на него очень сердито. Затем тот устало потянулся, мотнул головой в сторону девушки и прижал палец к губам.

— Извини, — прошептал Тирион. — Вы смешные.

— М? — переспросил Джейме, осторожно садясь на кровати.

— Арфы нет, возьмите бубен. Нет меча, сойдет и книга, — перефразировал он, не встретив понимания в глазах брата.

***

Завтрак был эпичен. Спутница Бриенны оказалась за столом до его прихода, да еще и по правую руку от отца. Внешне в ее облике ничего не поменялось, разве что взгляд стал мягче, но стоило ему заговорить с ней, и словно опущенное забрало, стремительно ринувшись вниз ото лба, отгородило женщину от мира. Стопроцентное самообладание и железная выдержка. Пожалуй, она могла бы быть интересной парой отцу. Может, именно это он и хочет сказать этим жестом с распределением мест. Светская беседа с дядей Киваном текла слишком тихо, чтобы он мог различить слова. Скорее всего, это формальности или ничего не значащий обмен репликами. Или? Нет, не будет он строить теории на таком зыбком фундаменте. Эдак и с ума сойти недолго.

— Какие у нас планы? — поинтересовался Киван у молодежи.

— В городском парке залили каток, — как бы между прочим ответил ему сын, — мы думали опробовать лед.

— Да, я непременно там буду. Папа, ты с нами? — Серсея этим утром была ослепительно хороша, излучала такие убойные флюиды, что от сияния сестры хотелось жмуриться.

— Неплохая мысль, — довольно спокойно отреагировал отец. — Я обдумаю. Джейме?

— А мы присоединимся к обдумывающим, — вежливо ответил брат.

Кататься на коньках близнецы умели, кажется, всегда, а вот Тирион, мягко говоря, не был мастером. К нему всегда следовало приставлять няньку, чтобы его не затоптали люди или не уронили дети.

— Я воздержусь, — быстро сказал он, — останусь дома.

Он наблюдал, как отец склонил голову к Молчаливой Сестре, вполголоса о чем-то спросив. Она долгим взглядом изучала его, прежде чем снова произнести что-то в своей односложной манере. Все-таки страшно интересно, что происходит между этими двумя…

========== 4.11 Утро вечера мудренее / Бриенна ==========

Она открыла глаза, пытаясь привыкнуть к незнакомому месту. Она в гостевой спальне, подсказала ей память. Они с Джейме допоздна читали трагедию Шекспира, и кто-то из них явно заснул над книгой. Возможно, именно она. В теле звенела усталость от неудобной позы. Всю ночь ей хотелось дотянуться до Джейме, и она сдерживалась. Сон ее был беспокойным. То, чего ей хотелось, причудливо искажаясь в ее голове, выхлестывалось на поверхность и заставляло ее раз за разом пробуждаться, испуганно открывать глаза и находить себя и Джейме в тех же местах и позах.

— Прекрати, ты ее разбудишь, — прошептал Джейме на грани слышимости.

— Поздно, твоя девушка уже открыла глаза, — ответил ему Тирион на той же громкости. Бриенна почувствовала, что краснеет. Ее руки коснулась чужая, но по мурашкам и этому ни с чем другим не сравнимому ощущению гладкости кожи она поняла, что это Джейме, и медленно повернула голову. Он улыбался:

— Бри. Ты помнишь как мы срубились?

— Не-а, — мотнула она головой. Происходящее становилось не таким тревожащим, в его голосе что-то успокаивало. Он сводит ситуацию к дружеской ночевке в гостях, поняла Бриенна, пытается сделать ее переносимой для меня. — Кто последний читал?

— Не помню. А про что там?

— Вы даже до завязки не дошли, — сокрушенно произнес Тирион. — Отключились на знакомстве.

Джейме привстал, наклоняясь над книгой и зачитал вслух:

— Что могут обещать мне времена, когда врагом я так увлечена, — он нахмурился и мотнул головой, — нет, не помню. А ты?

Бриенна повторила его движение, поджав губы. Тогда он отлистнул страницу назад и сказал:

— О, а тут еще помню…

Речь о сновиденьях.

Они плоды бездельницы-мечты

И спящего досужего сознанья.

Их вещество — как воздух, а скачки —

Как взрывы ветра, рыщущего слепо