— Разумеется отец. Как пожелаешь, — произнесла дочь уже входя в роль. Ее лицо было ангельским, голос — ласковым, поза — подобострастной, но он был невероятно зол. И она не могла об этом знать, хотя Тирион сжался на стуле очень заметно. Молодец, что заметил, а вот что не смог сдержаться, не совсем.
— Это не мое пожелание. Это законы гостеприимства, — продолжил он. В голосе была власть и звон мечей. Еще одна реплика со стороны дочери, и он ее додавит, понимал Тайвин. Сегодня он был готов идти до конца — удалить из-за стола, наказать, даже лишить чего-то обещанного в будущем.
— А я вас помню по больнице, — улыбаясь произнес Тирион, наклонившись к самой тарелке, чтобы увидеть лицо собеседницы сразу за двумя соседями.
Бриенна и Джейме слегка отклонились назад, глядя на того одна с недоверием, другой предостерегающе. Виновница торжества изучала его своим прекрасным немигающим взглядом. Памятным. Безумно важным в прошлом Тайвина. Наконец она улыбнулась Тириону, кивнула и произнесла:
— Аналогично.
Словно камень упал с сердца Тайвина. Раз они поладили, то хотя бы двое из трех на ее стороне. Худшее позади, решил Тайвин и ошибся. Жестоко ошибся.
— Почему вы произносите по одному слову? Лишат зарплаты, если начнете говорить больше?
Тайвин знал ответ на этот вопрос лучше всех людей в этой комнате. Лучше нее. И да, он не мог это озвучивать.
— Обет, — ответила гостья, смерив Тириона улыбающимся взглядом. В некотором роде, подумал Тайвин. Твое упрямство, ее упрямство, наша с ней борьба за власть — и вот теперь она называет это обетом. Имеет полное право. И тут внезапно встряла Бриенна.
— Молчаливая сестра много лет назад дала обет, — пояснила девушка. Ее голос звучал довольно громко и мелодично, но эффект испортила хрипотца в начале. Она боится, горло пересохло. Тайвин приготовился к худшему.
— О, Джейме, а я думала, она немая, — немедленно отреагировала Серсея. Джейме свирепо глянул на сестру, Лансель зеркально отразил его ярость.
— Эй, деточки, Серсея сегодня шутить не горазда, — сглаживая ситуацию, влетела за стол тетя Дафна. Святые угодники, главная миротворица и невиннейшее создание, словно созданное своей недалекостью разряжать обстановку, как всегда возникло там, где ее ждали, и тогда, когда она была нужна. — Киван, прости, я на кухне задержалась…
— Дафна, дорогая, и скоро уйдешь укладывать младших, помню. Мы не должны тебя ждать, а жаль, — ответил Киван.
Разговор утек в другую плоскость. Дафна защебетала, расспрашивая Бриенну. Она была по-настоящему рада и старалась разговорить девушку. Ее бесхитростные шутки неиссякаемым потоком лились на Бриенну. Вклиниться в их монолог было непросто, Серсея взяла тайм-аут и даже не пыталась, о чем-то тихо беседуя с Ланселем. Тайвин пытался есть и слушать одновременно. Что там за история вокруг уроков литературы? Кажется, он начинает симпатизировать этой девушке Джейме…
— И кто посмел смеяться над твоей девушкой, сын? — неожиданно для себя произнес он.
— Расскажи, — Джейме постучал указательным пальцем по руке Бриенны, и та, немного помедлив, рассказала историю. Да, классический сюжет… Такой человек, как Емнах, не мог пропустить этого мимо ушей, он сделал несчастные две недели достоянием класса, а девушку предметом обсуждения и объектом шуток. Однако, скрыть улыбку Тайвин не смог. Заметив смех Тириона, он даже указал на сына и сквозь смех вопросил:
— Тирион?
— Да, я читал Шекспира, — хохотал он. — Повинен!
Серсея смотрела на пару напротив возмущенно, готовая разорвать обоих на клочья. Она не принимала участия во всеобщеем веселье, но явно понимала его причину. Джейме старательно не замечал этого, повернувшись к Бриенне, которая жарко покраснела.
— Они не со зла, послушай. Ну прости, прости меня.
— Все, хватит, — отсмеялся отец. — А вам, дорогие друзья, придется восполнить пробелы в образовании. Тирион, найди брату томик с треклятой трагедией.
После ужина Тайвин понял, что если ничего не предпримет, просто взорвется. Он решительно скользнул за спинами сыновей и встретил встающую сестру из-за стола. Качнулись осторожно изумруды в ее серьгах, повторяющие цвет глаз. Ей всегда шли эти серьги. Он умел выбирать подарки. Она приняла его руку и безропотно, хоть и гордо прошла к оконному проему. Они стояли в тени цветного витража, который в той, прежней жизни был для них очень многим. Тайвин начал говорить. Голос его не звучал ровно, он плохо собой владел. Однако она смотрела на него, как всегда, снизу вверх. Глаза смеялись, но она продолжала слушать, изредка разбавляя короткими репликами бурные воды его монолога.
— Я рад тебя видеть. Неожиданно. Внезапно.
— Не наказуемо.
— Да, ты права. Я никогда не запрещал тебе бывать в Кастерли, но это было несовместимо с нашими договоренностями.
— Пат, — между бровей вертикальная морщинка. Она чертовски зла.
— Вынужденная мера. Я всегда думал именно так, но теперь…
Она подняла одну бровь, наклоняя голову. Вот он, тот самый наклон, что он каждый день видит в Серсее.
— Теперь? — уточняет она.
— Я так многое хочу тебе сказать. Поверь, у тебя ноги устанут столько стоять. И ты на каблуках, послушай, ты же их ненавидишь!
— Нет, — она отрицательно качает головой. — Привыкла.
— Ты, ладно. Я так не могу, даже если ты не против. Мы по-прежнему на ты?
— Да, — в этом да все тайны мироздания и обещание слишком яростное, чтобы Тайвин даже думать об этом мог.
— Я прошу тебя, останься на ночь. Мне нужен этот разговор, уже поздно. Какую из гостевых спален ты выберешь? Я сейчас же велю ее приготовить.
— Гостевая, — произносит она так, словно констатирует «хм, невыводимое пятно на шелковом платье, да какая разница», — любопытно.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Новое, — она смотрит на него в упор, вытянувшись в струну. Прожигает его холодным взглядом. — Перемены.
— Ты не хочешь остаться? — отвечает Тайвин, сам пугаясь до последней степени. Возможно, что-то в его лице дрогнуло. Он не понял, что выдало его, но она немедленно смягчилась.
— Останусь, — кивнула она. — Хочу.
Он протянул раскрытую ладонь. Женщина смотрела на него, он ждал. Потом, наклонив голову вбок, она накрыла его ладонь своей.
— Бриенна, — произнесла она, не разрывая взгляда. — Предупрежу.
— Не вижу проблем в ночевке и для нее, — легко пошел на компромисс Тайвин. — Скажи ей.
Она кивнула благодарно и ушла к подопечной. Он смотрел, как женщина легко идет, стремительная, плавная. Маленькая юркая птичка в чуждых цветах, запакованная в свое платье как в униформу. Невыразимо прекрасная, строгая. И вот уже она возвращается, цокая. Он подчеркнуто вежливо наклонился к ней с согнутой рукой, спутница его оперлась на руку, и они вместе пошли вверх по ступеням. Я не знаю, думал Тайвин, насколько она изменилась, но стоило ей переступить порог дома — и он все о себе понял. Слишком хорошо, чтобы когда-нибудь еще забыть. Он никогда больше не отпустит ее от себя.
========== 4.10 Наблюдения / Тирион ==========
Мир сошел с ума. То ли коллективно, то ли по очереди. Все эти великие чувства на редкость отвратительно поддавались аналитике, в чем Тирион убеждался уже далеко не в первый раз. Он сидел в своей комнате допоздна, временами наигрывая то одну, то другую композицию на фортепиано. Какие-то вещи помогали ему сконцентрироваться, как, например, Лунная соната, которую он наигрывал сейчас. Небольшое электронное пианино в его скромной келье обладало самой главной фишкой — возможностью отрегулировать звук или вовсе играть в наушниках. Он давно никому не говорил о том, как мало ему надо сна на самом деле. И как многое он прозревает, ударяя по клавишам. Его жизнь никого, строго говоря, не интересовала. Даже Джейме со всеми его мелодраматическими переживаниями весьма условно интересовался братом. Что ж, отец тоже одинок, вероятно, это норма для таких умов.
