Сокрушения Графа о том, что он упустил Сердце, продолжались и после того, как его привели в чувства, и позже, и, судя по нескорым признакам, эти сокрушения обещали стать любимым занятием Тысячелетнего на ближайшее столетие.

О самоволке Неа позабыли все как-то сами собой. Вернее, о ней пытались напомнить Графу некоторые особо исполнительные, желая отвлечь Главу от мыслей об ускользнувшем Сердце, но.. Мудрость кое-чего не просчитал. Граф вспомнил тут же, что Неа был единственным, кто пытался доказать ему, что таинственный Кевин среди экзорцистов —самозванец.

Так что бедняге Вайзли снова досталось. Он вообще за последние пару лет как-то весь осунулся, побледнел, стал совсем болезненного вида, и Шерил всё чаще заводил разговоры о том, что его пора бы тоже куда-нибудь пристроить. То есть — женить.

Вайзли едва ли не лез на стенку. Тикки во время таких разговоров лишь таинственно улыбался и прижимал к себе посильнее Аллена.

Один Неа почти всегда казался угрюмым и недовольным. А вот теперь Граф назло семье, которая ничего не заметила, или назло Мариану Кроссу, потому что Тикки рассказал, как тот пытался вышвырнуть Неа обратно, разрешил Четырнадцатому навещать друга вместе с Алленом, Тикки и остальными.

Неа был почти в восторге. Граф оказался умилён настолько, что как-то даже позабыл о том, что случилось, и пригласил всех на общий семейный ужин.

Мгновенно придумать подходящую отговорку не получилось ни у Тикки ни у Аллена, потому что мозг обоих был и без того перегружен. На робкое замечание, что им надо бы отдохнуть, никто не среагировал, так что…

Аллена ждал поздний ужин в компании сумасшедших. Ненавистный ужин в самой неуютной компании, которую только можно было представить. За эти два года он успел побывать на подобных мероприятиях всего три раза, и по паре недель отходил после каждого, стараясь по минимуму пересекаться с членами семьи Ноя.

Аллен был недоволен. Аллен был очень недоволен.

Но ничего не поделаешь, Уолкер был человеком подневольным, так же как и большинство людей на всём свете, и он отправился на этот праздник безумия.

Ужин прошёл как-то невесело. Невесело только для Аллена, разумеется. Семья Ноя веселилась как могла, переругивалась, поднимала друг другу настроение и всё только для того, чтобы отвлечь Графа от мыслей о сбежавшем Сердце.

Видно, Нои знали что-то такое, из-за чего изо всех сил пытались предотвратить неминуемое. Может быть, Граф, вспомнив и долго посокрушавшись о том, что он упустил Сердце, мог плюнуть на мир и отправиться отлавливать Кевина снова? Аллен попытался поинтересоваться об этом у Тикки, но тот тоже выглядел убитым после небольшой перепалки с Узами и отмахнулся, ничего не объясняя.

До спальни они оба практически доползли, при этом у Аллена начала болеть голова, но всё равно заметил, что Тикки идёт не просто так, его поддерживая. Нет, руки Микка уже блуждали по его телу, даже пытались забраться под одежду, но совершить этот манёвр и одновременно продолжать идти как ни в чём не бывало у Тикки не получилось. Из-за этого его движения иногда получались несколько смазанными, Аллену становилось щекотно, он хихикал, пытался оттолкнуть Ноя, даже немного царапался, но зато начал чувствовать себе гораздо бодрее.

— А где же «Я наконец-то дома»? — поинтересовался Тикки, когда Аллен прямо в одежде рухнул в мягкую кроватку и, завернувшись в одеяло, блаженно вздохнул.

— Спа-ать.

— Ты в одежде, между прочим.

— Всё равно спать.

— И грязный после сегодняшней-то драки с Апокрифом.

— Меня вымыли в госпитале. Ну, то есть сполоснулся я немного. Отстань от меня, я хочу спать.

— Ещё чего. Спишь тут весь грязный в моей постели…

— В нашей! — раздражённо перебил Аллен, открывая один глаз и убеждаясь в том, что Тикки раздевается, но в кровать не спешит.

— В нашей. Хорошо. Ты же должен беречь свои вещи, так, Аллен? — Тикки принялся стягивать с него сапоги, и Аллен подумал, что в чём-то Микк прав. Чего это вдруг забрался в кровать прямо в обуви?? Совсем что-то с головой у него плохо.

— Прекрати называть меня по имени, — дёрнул уже босой ногой Уолкер, протягивая Тикки другую.

— Раньше ты просил меня об обратном.

— Раньше ты вообще не называл меня Алленом, только Малышом, даже в самых официальных случаях до сих пор так зовёшь. А Алленом только…

— Только в постели, как я и обещал, когда ты спросил меня, — отозвался Тикки, не особо церемонясь, переворачивая Аллена и снимая рубашку.

— Угу. Что ты творишь вообще? — возмутился юноша, когда Тикки взялся за его ремень.

— Действительно, — пробормотал себе под нос Тикки, резко вскидывая парня себе на руки. Аллен едва ли не заверещал от возмущения подобному отношению к себе, но Тикки на все его вопли ничего не ответил, бодро протащил в ванну и сбросил прямо в пустующий, немаленький резервуар. Затем Аллену на ноги полилась сначала холодная, а потом и более тёплая вода, а через некоторое время уже во всю обруганный Тикки, настроив наконец-то душ, присоединился к юноше, дёргая Уолкера за руку и тут же жадно впиваясь в его губы поцелуем.

— Тикки, прекрати, у меня голова болит.

— Это старая, как мир, отмазка. Только раньше она не особо действовала, — отозвался Тикки, скользя руками по желанному телу и вжимаясь в него уже возбуждённым членом.

— И всё равно не честно, — протянул Уолкер на полувздохе. Голова действительно болела, а этот садист и эгоист в одном лице решил обязательно удовлетворить свои низменные потребности.

Аллен попытался высказать всё это Микку в лицо, но тот отвлёк его новой порцией поцелуев.

— Мне кажется, я и без того долго тебя ждал.

— Да ладно, действительно ждал что ли? — поинтересовался Аллен, выгибаясь и покусывая себе губы в попытке сдержать рвущиеся стоны.

— Я же люблю тебя, экзорциста моего персонального. А ты скажешь, нет? — поинтересовался Тикки с особой улыбочкой.

И не поймёшь сразу, о чём он спрашивает. О том, скучал ли, или про любовь? Особенно теперь, когда длинный язык Аллена проболтался.

— Нет. Был слишком занят, не то что некий господин бездельник, — нагло отозвался Аллен. Тикки же, явно что-то решивший для себя, резко крутанул краны, отключая воду, и снова подхватив Аллену на руки, понес его в спальню. На сей раз юноша даже не сопротивлялся,вцепившись Тикки в шею и втянул Ноя в такой поцелуй, что они дважды ударились об косяк, пока наконец-то не выбрались в спальню, а там Ной сбросил свою ношу на кровать, чтобы тут же присоединится самому.

Вся головная боль и недомогание тут же отступили прочь, стали чем-то совершенно неважным. Тикки был довольно нетерпелив и не заморачивался с подготовкой, проникновение оказалось болезненным, но Уолкеру было плевать. Боль и удовольствие, смешавшиеся друг с другом, дарили ещё большее наслаждение, тела Ноя и экзорциста переплетались и двигались в едином ритме, комната наполнилась вздохами и стонами, а воздух потяжелел и пропитался запахом пота и секса.

И Аллен был действительно счастлив, так привычно засыпая в обнимку с Ноем и забывая обо всех возможных проблемах. Он был уверен, что все полосы страшных неудач минули, и впереди у него не такое уж плохое будущее.

Было очень приятно осознавать, что у него вообще есть это самое будущее, что о нём можно мечтать и строить планы.

========== Этап последний. ==========

Празднование Дня рождения затянулось на пару суток.

Так уж получилось, что до этого Аллен никогда не устраивал вечеринок в честь этого праздника. Более того, он, как и многие занятые люди, его не праздновал вовсе. Всего год назад на его восемнадцатилетие об этом вспомнил Тикки, оторвал его ото всех дел, буквально похитив из Ордена, где в этот момент они находились, вытащил в Париж и целый день осматривал различные достопримечательности и просто прогуливался по улочкам этого чудесного города. Потом был ужин в заблаговременно снятом номере отеля и чудесная ночь.