— Ммм, даже не знаю, — наконец-то приподнимаясь и слезая с Тикки отозвался Аллен. Вот только он попытался слегка сдвинуться в сторону, но со сдавленным охом вернулся в первоначальное положение и, прижавшись к груди Тикки лбом, неразборчиво промычал что-то не вполне цензурное. Тикки в ответ на это только рассмеялся и, перевернувшись, подгрёб юношу под себя.
— Слышу, ты там чем-то недоволен?
— Разве что твоей любвеобильностью, — криво усмехнулся Аллен, слегка выгибаясь под ласкающими его тело руками, — мы, кажется… хотели в душ..
— Но ты же не хочешь, — проводя рукой по внутренней стороне бедра, отозвался Тикки.
— Извращенец! — вынес приговор Аллен, пытаясь слабо отбиться, — ненасытный извращенец!
— И ты меня ненасытным называешь, после позавчерашнего вечера?
Аллен почувствовал, что сейчас покраснеет, хотя, казалось, с Тикки Микком он уж разучился краснеть или смущаться.
— Я всё ещё считаю, что ты мне всё-таки что-то подсыпал?
— То есть версию, что ты просто всё-таки опьянел, ты даже не рассматриваешь?
Проклятое тело снова изменяло доводам разума, и с этим надо было заканчивать.
— Я не веду себя так, когда пьян!
Аллен резко перевернулся, всё-таки выбравшись из-под Ноя, и, болезненно морщась, встал на ноги, огладывая развалившегося на кровати Тикки, который, в свою очередь, с интересом наблюдал за его дальнейшими действиями.
— И только попробуй сейчас присоединиться ко мне в душе! — наконец-то вспомнил, что именно хотел сказать Аллен.
— Малыш, а это хорошая идея…
— Ага, я же говорю — извращенец!
— Интересно, почему ты меня постоянно так называешь? — усмехнулся Тикки.
Аллен аж запнулся на месте от такого неожиданного вопроса.
— Да в отместку за твоё «Малыш»! Должен был же я придумать и тебе кличку! Кстати, она подходит тебе гораздо больше, чем моя мне!
— Может быть и подходит, — пожал плечами Тикки, а Аллен не теряя времени выскочил из комнаты, едва успев натянуть на голое тело халат. Он планировал направиться не в ближайшую душевую комнату, потому что всё ещё не доверял Тикки, а потому, быстро отправился к лестнице. Выскочил босиком, а пол обжигал холодом.
Вот только он добрался до лестницы, как понял, что совершил огромную глупость — не взял с собою никаких вещей. Нерешительно остановившись на полпути к заветной цели, Аллен некоторое время раздумывал, отправляться обратно или нет, при этом постоянно переступая с ноги на ногу. А потом до него дошло: во время того разговора с Графом, в котором он рассказал, кем на самом деле должен был стать Четырнадцатый, и разрешил ему в одиночку перемещаться на Ковчег, и Белый был до сих пор в его распоряжении. Там никого не было, и там наверняка можно было найти душ, или даже ванную, чтобы хорошенько отмокнуть.
Без особого труда распахнув перед собой врата, Аллен проскользнул внутрь и с удивлением обнаружил, что вышел как раз к огромной ванне, или даже каменному бассейну, находящемуся во дворе одного из многочисленных зданий Ковчега. Мысленно поблагодарив Одарённость, Неа и всех-всех-всех, кто мог быть к этому причастен, он избавился от халата и с наслаждением окунулся в приятную теплую воду, скорее всего нагретую местным солнцем, и наконец-то полностью расслабился.
Уж здесь-то Тикки его точно не найдёт.
Нет, Аллен, конечно, обычно ничего не имел против подобной компании, но в последние дни Тикки его совершенно, что называется, заездил. Причём началось это с того, что Роад всё-таки сказала, что обязательно поможет Аллену вызвать ревность Тикки. И тем же вечером Ной вернулся в странном настроении, а на следующий день Аллен из комнаты так и не выполз. Ещё через день Тикки нагло его споил, и уже сам Аллен вытворял чёрт знает что. При воспоминании о том, что тогда творилось, Аллен дико смущался собственных поступков и одновременно с этим думал, что не прочь как-нибудь повторить. Только позже, много позже, а не сейчас.
Аллен с наслаждением откинул голову и прикрыл глаза, наслаждаясь покоем. В последнее время он только о покое и мечтал, потому что с тех пор, как Одарённость привёл в Семью Канду, начался форменный дурдом.
Это даже не учитывая того, что Лави тоже завис у них на неопределённый срок. А недавно Уолкер видел ещё и Книжника, который выглядел вполне сносно, но, кажется, был очень недоволен своим непутёвым учеником. Ещё бы, ведь по всему Ковчегу уже давно распространились слухи о нём и Канде. А книжник был из тех, кто отличал правдивый слух от ложного.
О том, что с ним и Лави будет дальше, Аллен так и не узнал. Книжник вообще не захотел говорить об этом и только расспрашивал Аллена о его жизни, о том, что он помнит, и далее по списку. Кажется, он был очень заинтригован, а потом объяснил, что сам в своё время был знаком с Неа и искренне удивлён тем, что его план всё-таки сорвался, потому что Неа, кажется, продумывал его до малейших деталей уже очень давно. Сложно было поверить, что вмешательство Апокрифа всему помешало.
А Аллен вообще предпочитал не думать об Апокрифе и узнал, что Книжник, оказывается, знал, кем должен был стать Неа, и о многих проблемах в его Семье. Объяснил он шокированному Аллену и причину, по которой Неа беспокоился за рассудок своего брата, рассказав о передающемся среди Уолкеров даре предсказания.
Получалось, что кое-что из своей судьбы Мана знал задолго до того, как это случилось, но никак не мог изменить. Учитывая тот факт, что в его судьбе было очень мало хорошего, Аллену было сложно представить, как можно оказаться в такой ситуации и не отчаяться окончательно.
А напоследок Книжник прошёлся парой нелестных фраз о своём ученике и его увеличениях. Аллен тогда с трудом сдержал улыбку, потому что думать о Лави и Канде до сих пор было очень странно.
К тому же эти двое определённо чего-то не могли поделить. При этом Аллен ещё ни разу не видел их в компрометирующей ситуации, а вот парочку засосов на шее Лави, и его странное, вёрткое нежелание садиться куда-либо говорили сами за себя. Даже если на людях они продолжали вести себя хуже кошки с собакой, или скорее кролика с волком, то, кажется, ночами где-нибудь в спальне у них проходило бурное примирение. К тому же кролик был каким-то потрепанным и всё больше уже не огрызался, а вёл себя словно слегка заискивающе.
Аллен даже усмехнулся, пытаясь представить себе это, но быстро выкинул из головы эту идею. Всё-таки они вроде бы его товарищи, и представлять подобное с их участием…
И всё-таки Аллена не покидала мысль о том, что Лави с Кандой бывал сверху. О этих мыслей его голову начинали забивать очень странные фантазии, от которых он ожесточённо открещивался, напоминая себе что ему и так неплохо, а какой-то месяц назад он вообще мало чего знал о сексе и отлично жил и без него…
А вот Тикки похоже вообще не представлял себе жизнь без секса.
Аллен снова слегка поморщился и улыбнулся при мысли о том, что сегодня Тикки его так просто найти не сможет. Вот пусть пойдёт и займётся какими-нибудь делами. У него их наверняка много накопилось. Вон все Нои чем-то заняты. Ну, кроме некоторых, особенных индивидов с ним самим во главе. Но на его безделье есть особые причины.
Вон Узы тоже бездельничают, потому что быстро удирают от всякого, кто желает их чем-нибудь занять. Жалость постоянно спит, и никто уже даже не надеется разбудить и поднять его. А ещё есть Канда, которого вообще предпочитают не трогать. Как и предсказывалось, Граф в последнее время воздержался от общих семейных ужинов, но мечник и так успел навести шороху…
Хорошо ещё он хотя бы не считал своей главной целью Аллена, а почти всегда гонял Лави и Узы, которые, вроде как, вставали на сторону рыжеволосого книжника и делали только хуже, накаляя и без того неспокойную обстановку.
Роад по каким-то немыслимым причинам тоже старалась особенно Канду не задевать и обходить стороной, вот только делала это с таким задором, словно всё происходящее ею придуманная потрясающе весёлая игра.
И лишь одно Аллен, как и остальные Нои, был вынужден признать: Канда вполне соответствовал имени Гнева Ноя. Причём куда больше, чем предыдущий Гнев. К тому же Нои вроде бы как ценили то, что Канда получился Ноем без каких либо изъянов, в отличии от Скина. Правда скромное мнение Аллена о том, что у БаКанды точно с головой что-то не в порядке тут, разумеется, не учитывалось, но юноша подозревал, что всё-таки не одинок, и многие тоже за спинами Канды Юу про себя или шёпотом называют нового Гнева немного сумасшедшим.
