Алма в ответ на это только вздохнул. Его планы были полны противоречия, и вряд ли он смог бы сделать хоть что-то в одиночку. В этой войне всего две стороны, и создать третью просто невозможно. Да и не зачем. Он просто ещё немного подождёт и посоветуется снова со своей странной чистой силой и примет окончательное решение.
Но прощение в него точно входить не будет.
====== Глава 7 (32). В чём твоя проблема? ======
После короткого, но странного объявления Тикки закономерно было бы закатить какие-нибудь большие и очень долгие разборки.
Но, к счастью, обошлось. Именно в этот момент угораздило заявиться врачу, и дальше уже пошли долгие муторные объяснения о том, что Аллен очнулся, и теперь его забирают. На его робкий вопрос «куда?» ему никто так и не ответил.
Промолчал и Аллен, в это время пытаясь понять самого себя.
Его определённо напрягал сам факт нахождения рядом с Тикки Микком, но, с другой стороны, пока Ной вот так просто находился в стороне, Аллен не имел против него почти ничего…
Ну, кроме почти непреодолимого желания либо смыться подальше, либо убить Тикки Микка, либо долго и мучительно выбивать из него, что же произошло со штабом. Его более чем заинтересовало это появление некоего синхронизированного, который пришёл и разнёс штаб. И что теперь со всеми, кто там был? Что с чистой силой и Хевлаской? И куда теперь подастся Орден?
Именно после последней мысли Аллен и попытался выяснить, куда собрались забирать его, потому что на этот счёт у него уже был давно продиктованный ему план. Всё-таки кое-что положительное в его заключении было — он смог более и менее нормально поговорить с Неа. Правда тот продолжал многое замалчивать, но, кажется, чего-то он не знал сам, другое было настолько неясно, что он боялся запутать Аллена своими догадками. И, наконец, было то не слишком важное, о чём он вообще не желал говорить.
Например, его смерть от рук Маны.
Аллен не представлял, как это могло произойти, то и дело начинал внимательно изучать раны Неа, нанесённые, похоже, каким-то ножом или чем-то похожим. Чем-то острым, но на нож до конца похоже не было — слишком неаккуратные порезы, слишком рваная рана на том же плече. Да и не показывал Неа наверняка всех своих повреждений, подтверждая лишь одно: его едва не убил Мана. Хотя лучше бы убил, потому что, по мнению Четырнадцатого, Сердце специально подкараулило именно его. Он с самого начала был особенным в списке её жертв.
Так уж получилось, что все, кого Сердце спасало или всё-таки спасала, учитывая её внешний вид, были изначально синхронизированы или почти синхронизированы с какой-то чистой силой. Даже в те времена, когда о чистой силе никто не знал и никакого Чёрного Ордена, разумеется, не было, были такие люди. Они не умели правильно пользоваться своей чистой силой, но некоторых эта чистая сила спасала. Возвращала к жизни тех, кто был на самом краю, тех, кто умирал от руки ненавистных им палачей. И уже несколько позже у них появлялись браслеты. Очень нехорошие браслеты, которые тоже имели свою силу и действие.
С Неа история была совсем другой. Его спас сам браслет, неизвестно от чего появившийся на его руке сразу же после того, как он чудом спасся. О том, что именно его спасло, по его словам, никто не знал. О том, что у него вообще был подобный «конфликт», знала только Мечта Ноя, и та по чистой случайности.
Почему Сердцу захотелось спасти Четырнадцатого Ноя, да ещё не просто спасти, а посадить на цепь, Неа не знал, но вполне резонно предполагал, что у подобных действий должен быть ещё какой-то дополнительный мотив.
Неа же разъяснил, почему Аллен видит его в зеркалах и отражающих поверхностях. По каким-то причинам каждый раз, когда появляется новая жертва, точнее, когда намечается новая жертва, ещё не столкнувшаяся со своим палачом, к претендентам приставляется подобная тень. Кажется, подобный контакт зачем-то был необходим Сердцу, а никто из погибших жертв не собирался от такого отказываться, потому что это было единственным шансом оказаться в доме у зеркала.
Сердце разочаровалось в Лорде и Леди Бертейн ровно в тот день, когда у них произошла большая ссора, в результате которой Люсинда потеряла ребёнка. Тогда-то она стала подыскивать новых кандидатов, одним из которых и стал тогда ещё маленький и ничего не знающий о чистой силе Аллен. И так уж сложилось, что именно он стал следующей жертвой в тот день, когда его едва не убил Тикки Микк.
Так же Неа, который, насколько выяснил Аллен, был не в курсе того, что именно произошло с Алленом, почему тот угодил в больницу, и что было до этого. Объяснил, что эти браслеты у них не просто так. И основным, самым первым правилом для их обладателей значится запрет на долгое расставание.
Палачу так плохо, как и жертве, не будет. Ему будет действительно плохо, только если жертва умрёт до него. А так – полоса неудач, вплоть до почти смертельных исходов и постепенное схождение с ума. После смерти, по крайней мере, именно им, вроде бы, ничего не угрожает. А жертва… Жертва плачет за палача. Плачет за себя и за него. Это звучит довольно странно и почти по-дурацки, нечестно неправильно, криво и косо. А палач может извлечь выгоду из данной ситуации. Потому что основные бонусы, в число которых входит и та самая удивительная удача, в основном перепадает палачу.
Вот только чтобы всё это работало как надо, необходимо, чтобы совпал ряд некоторых факторов. Каких именно, Неа не знал, но утверждал, что это везение и есть что-то вроде активации этих самых браслетов, и активируются они только вместе друг с другом.
Неа так же объяснил, почему просит разбить злосчастное зеркало. Оказывается, согласно давней легенде, бродящей с той стороны зеркала, это единственный способ всем жертвам выбраться оттуда. Найти настоящее зеркало, которое когда-то стояло в том самом, довольно странном доме и уничтожить его. Четырнадцатый не исключал возможности, что после уничтожения зеркала все души, заточенные в зазеркалье, могут быть просто уничтожены или же заперты навечно, даже без маленького окошка наружу, но…
Но последний шанс вылезти, смыться из этого страшного места никто упускать не хотел.
К тому же говорили, что на самом деле эта легенда о разбитом зеркале пошла от его создателя, который самым первым был заперт внутри. Правда, возникал вопрос о том, куда же он тогда делся, почему его никто не видел, и существует ли это зеркало на самом деле.
Четырнадцатый предложил считать это чем-то вроде местной религии: все верят в то, что это правда, в то, что зеркало и есть корень большинства проблем, и что если его найти и разрушить — будет всем счастье.
Вот только Аллен ума приложить не мог, где и как искать это зеркало хотя бы потому, что внешне оно не особенно-то выделялось среди прочих. А уж если было достаточно крепким и старым, то могло оказаться где-нибудь в завалах, под многими слоями земли, и помочь найти его могли бы только организованные раскопки именно в том самом, необходимом месте.
Аллен Уолкер не думал, что это реально, найти это зеркало, но пообещал, что он обязательно попробует его отыскать.
В то же время у него ведь была забота и пострашнее и имела название: полюбить Тикки Микка. Причем, не смотря на то, что какой именно любовью никто ему не диктовал, и правила в этом пункте давали изрядную слабину, получалось что-то несуразное после всего что произошло. И Аллен предпочитал не думать ни о том, что произошло, ни о том, что его ждёт в будущем.
Микк вёл себя слишком непонятно. И, похоже, сам точно не знал, что теперь делать с Алленом.
Если бы Уолкер умел, он бы обязательно стёр себе память о нескольких часах своей жизни. В памяти тут же всплыл такой персонаж в его жизни, как Мудрость Ноя, возможно именно он бы и смог помочь Уолкеру, но вот обратиться к Ною... Как?
Все эти размышления не могли привести его к правильному выбору. И как оказалось, он даже успел ненадолго выпасть из реальности, потому что и Тикки, и Лави уже стояли в его палате одни и вопросительно на него глядели.
