Поставив поднос с оставшимися целыми чашками, Линали опустилась рядом, наконец-то понимая, как устали её ноги после сегодняшней затяжной тренировки, на которой она гоняла себя всю ночь.
Никогда раньше она так не делала. Но теперь что-то изменилось. Она чувствовала себя виноватой. У неё и раньше, когда она теряла дорогих, уже ставших ей близкими людей, возникали похожие чувства. Ей всё казалось, что она могла бы, если бы захотела, всё исправить. Канда критиковал в ней и первое, и второе. И это её дружелюбие, благодаря которому она быстро сходилась с людьми и привыкала к ним, и это её чувство вины и желание помочь, желание защитить то что ей дорого. Ну вот. Она снова вспомнила о Канде. Что-то в последнее время непростительно часто. Линали опёрлась спиной о стену. На секунду задумалась о том, что могут подумать о ней мимо проходящие искатели или ещё кто-то, но никого не было видно, и девушка просто прикрыла глаза. Когда-то она похожим образом присаживалась возле Канды и честно старалась ему не докучать. Старалась, терпела, молчала примерно час, иногда может быть больше, но почти всегда начинала болтать. И ведь надо же, Юу постоянно её выслушивал. Огрызался, поучал в своей грубоватой манере, но ведь не выкидывал её из тренировочного зала нафиг, разве это уже не прогресс? Учитывая, что они росли вместе, это можно было легко объяснить, и Линали это понимала. Но в душе становилось теплее, когда она думала, что Канда выделяет её из толпы прочих. Пусть даже это происходит по такой банальной причине. Зато она знает его лучше всех. Ну, или она думала, что знает, потому что битва в Североамериканском Отделении, пусть она там и не была, но всё равно открыла для неё кое-что новое. Слухи бродили по Ордену самые разные, но вычленить правду, если рядом с тобой находится болтливый, всё понимающий ученик Книжника просто. Главное найти с ним общий язык. А это Линали умела. Теперь она знала о том, что произошло во время того столкновения с Ноями почти в мельчайших подробностях, и первое время могла только расхаживать туда-сюда, снова сверяясь со списками погибших, убеждая себя, что всё нормально, что всё не страшно и она не должна плакать. А ещё она пыталась убедить себя в том, что уход Канды был вполне закономерным событием. Чего ещё ему делать в этом Ордене, где он столько всего натерпелся? С другой стороны. Чего ей самой делать в этом Ордене, где она столько всего натерпелась? Она больше не маленькая беззащитная девочка, она может сбежать. А если боится стать падшей, достаточно просто расстаться с сапогами, наверное. Пальцы машинально начали поглаживать твёрдую, прохладную поверхность одного из сапог, нога под которым нещадно ныла. Странно, после кристаллизации с чистой силой стало гораздо проще обращаться, всё, что раньше было сложным, теперь стало элементарным. Но то ли её отвратительное настроение, то ли её желание закрыться ото всех в комнате и никуда не выходить сыграли свою роль, и она выдохлась так быстро. А всего-то ничего тренировалась — ночь. Такие тренировки часто проводил Канда, два-три раза в неделю обязательно. Она успела это заметить, но никогда не могла незаметно за ним проследить. Хотя несколько раз всё-таки пыталась, считая, что у неё с этими сапогами есть хоть какое-то преимущество. Оказывалось, что ничего подобного. Канда узнавал о её присутствии ещё до того, как она сама начинала его видеть. Это немного бесило и заставляло Линали в те времена снова и снова пытаться повторить этот трюк, однако ничего не выходило.
А ещё она хотела развеселить этими манёврами Канду, да тот только раздражался и выходил из себя. Похоже, девушка ему очень мешала. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что ему мешали все вокруг, да и до сих пор, наверное, мешают.
И всё же он покинул Орден. Странный человеческий мозг с его совершенно невозможным способом мышления. Особенно если способ мышления женский — потому что Линали отчего-то свалила исчезновение Канды на Аллена. Не полностью, конечно, но большая часть вины, по её странным, пугающим даже её саму рассуждениям приходилась именно на седого подростка. В чём именно тот виноват, она объяснить не могла. Просто он мог бы нормально открыть двери Ковчега или предотвратить всё это раньше. При этом Линали отлично понимала, что, исходя из ситуации, Аллен был ни в чём не виноват. Более того, он хорошо поступил, он боролся в отличие от многих, кто в это время был лишён такой возможности, он смог сбросить даже контроль нового Ноя — Мудрости. Аллен был ни в чём не виноват и если заслуживал каких-то слов в свой адрес, то уж точно не упрёков или обидных обвинений. Однако, отражение кривило лицо, словно проглотило и тщательно разжевало целый лимон. И Ли знала, что на этот раз это вовсе не галлюцинация. Это кое-что похуже — это она и есть. Результат её борьбы разума с чувствами. Она точно знала, что Аллен милый, хороший мальчик, преданный товарищ и отличный экзорцист. Что он сделал всё возможное для того, чтобы разобраться в той ситуации. Однако она всё равно чувствовала по отношению к нему что-то... плохое... Внутреннее недовольство постепенно нарастало, требовало выхода. И она поступила так, как обычно делал Канда. Отправилась на всю ночь на тренировку. Вволю напрыгавшись, набегавшись и вымотавшись до предела, она смогла наконец-то едва волоча ноги хоть немного разобраться в ситуации, которая до этого казалась ясной, но очень противоречивой. Она кругом была не права и не понимала, отчего так злилась на Аллена. Подумать только, она, возвращаясь в здание Ордена, поймала себя на мысли, что не знает, возвращался ли Аллен из Ватикана или нет. Она помнила, как избегала его ещё после боя в Североамериканском Отделении. Она помнила, что подросток, вроде бы, оказался тогда в госпитале, но интересоваться его дальнейшей судьбой не стала. Однажды зашла к нему, когда он спал или был без сознания. И поняла, что больше не хочет его видеть, потому что желает кинуться на него с неведомыми обвинениями. Наверное, ей просто необходим был хоть кто-то виноватый. Тот, на кого она могла бы вволю порычать, ничего не объясняя, и кто покорно согласился бы со всеми обвинениями. Аллен на эту роль подходил больше всего. Хотя бы потому, что он, в принципе, мог бы принять свою вину, согласившись с обвинениями просто чтобы не расстраивать её ещё больше. И чего она так взъелась на мальчика? Неужели её подозрения верны и всё дело в Канде? Щеки тут же вспыхнули, а уголки губ сами собой поползли вверх. Линали осторожно осмотрела коридор, убеждаясь, что её никто не видит, и улыбнулась уже в открытую, не обращая внимание на то, что в кофейном отражении её лицо всё ещё смотрится довольно зловеще. Настроение немного приподнялось, но вместе с тем пришло и смущение. Она уже не раз ловила себя на немного странных мыслях о своём коллеге-экзорцисте, которого она знает с детства, но всё время пыталась отвергнуть самый напрашивающийся вывод. Но сейчас, когда Канда пропал, она могла думать буквально только о нём и ни ком-то или чём-то другом. Выводы напрашивались разные. Она, как сильно привязанный к друзьям человек, могла сослаться именно на то, что Канда её друг, да ещё и друг детства. Она очень к нему привязалась и не хотела бы теперь, чтобы он пропадал из поля зрения. С другой стороны, она идиоткой не была и слышала и знала, что говорят, если у девушки не идёт из головы парень, если постоянно думает только о нём, то значит всё — влюбилась. И это было ужасно. Не только потому, что Канда вряд ли бы ответил ей когда-нибудь взаимностью, ведь она вообще не замечала, чтобы он кем-то интересовался. И не только потому, что у неё был брат, который несколько… перегибал палку, когда беспокоился за неё и стремился уничтожить всех её потенциальных ухажёров. Проблема была ещё и в ней самой. Потому что она не была ни в чём уверена, всячески всё отрицала, но продолжала только и делать, что думать о том, что произошло, и о том, что могло бы произойти. Второй вариант рассматривался всегда с наличием Канды в Ордене. Без него здесь всё было словно совсем по-старому, а ей хотелось чего-то другого. Вот и довела она себя и других. Совсем перестала следить за событиями в Ордене, избегая Аллена, стала шарахаться ещё и от Лави, и пропустила всё, что случилось, мимо себя. Может быть, оно и к лучшему. А то вон, уже и руки дрожат, и чашки она разбивает, и совсем без сил валяется в коридоре, и едва ли не рыдает непонятно из-за чего. И так хочется встать и сбежать отсюда. Далеко-далеко, так, чтобы никто не нашёл, даже если начнёт искать. Только братика жалко. Она никогда-никогда его не оставит, и если с ним что-нибудь случится. Да и все кто останется здесь, ученые, искатели, экзорцисты. Разве смогла бы она их бросить? К горлу подступил ком, когда она вспомнила, что именно ощутила, узнав, что Комуи был в том самом разрушенном отделении. А ведь как раз перед этим ей рассказывали о том, какие страхи там творились, что там был Ной, который просто заставлял людей убивать самих себя. Она ещё тогда начала сомневаться. Не могла вспомнить, куда именно отправился брат, а потом оказалось, что он был там. Был и выжил. И случилось это не без помощи Аллена Уолкера, просто седого мальчишки, который
