Кажется, зрители практически погрузились в уныние, кто-то пытался хоть немного вытянуться, что-то тихонько бурчал, кто-то, судя по срывающимся голосам, был на грани срыва, кто-то почти в полный голос осыпал создателей Канды и Алмы проклятиями, верно опознав личности, которые должны были их убить.
И, кстати, интересная мысль, а что будет с Юу, он тоже будет убит Алмой? А этот Карма точно будет достаточно сильным?
Интересное предстоит сражение.
И всё же с тех пор, как они с Алленом эффектно выскочили из врат прямо на Графа, а Аллен осознал, что все находящееся здесь люди просто напросто заложники и зрители, и что всё вообще не так, как кажется.
Граф так же объявил и о своём желании пообщаться с Исполнителем, посмевшим украсть Белый Ковчег, и, мало того, передать во владения глупцов из Ордена, которые не смогли справиться даже со стандартной блокировкой. Здесь и сейчас Аллен открыть врата Ковчега не мог, мощный купол мешал ему не только видеть проклятым глазом. Маленький сюрприз Графа удался на славу, технология работала просто отлично, но, жаль конечно, Уолкер был уже с ней знаком.
Потому и было так необходимо вывести из игры выведенных гибридов акума и людей. Они могли немного испортить планы Графа.
Уолкер честно попытался разобраться в сложившейся ситуации, но выдернутые кабели несколько сменили декорацию, слегка вытащив бессознательную тушку Алмы Кармы – чрево этих странных типов. А затем Мудрость, до этого почти шарахнувшийся от нападавшего, уже очнувшегося Канды, всё-таки воспользовался своим даром и погрузил их всех в воспоминания Канды и, скорее всего, по прошествии некоторого времени и Алмы Кармы.
В общем, сейчас было довольно скучно. Прошло всего-то минут десять, а дело не сдвинулось с мёртвой точки. Застывшие Роад, в своём довольно дурацком кукольном образе, Аллен напротив Мудрости и Канда Юу, который, вроде бы, и не смотрел Ною прямо в глаза, но всё равно попался.
Всё-таки демонический глаз на его лбу не просто украшение, дар у него неплохой, сильный. И как сейчас видно, очень даже полезный.
Вот только Мудрость совсем расслабился, размяк, бросает вопросительные взгляды по сторонам, особенно часто в сторону тела Алмы. Ждёт чего-то, почти забыл о находящихся в трансе…
Не к добру это. Ох как не к добру.
Впрочем, весь этот план полностью и по частям тоже изначально был не к добру, ведь так?
Он-то хотя бы сегодня сможет немного расслабиться, потому что в последнее время его жизнь уверенно превращалась в чёрт знает что, и Ной был почти уверен, что во всём виноват этот браслет. В последнее время с ним постоянно происходила какая-то ерунда. Один неудачный день кончался и начинался другой. Алчность уже начал даже замечать это и подхихикивать над несчастной жертвой непонятного проклятия. Куда бы он не отправлялся, чтобы он не попытался сделать – всё валилось из рук, валилось на него самого, больно било, не давало исполнить планы и задумки. Тикки уже несколько раз подумывал на полном серьёзе о том, чтобы рассказать Графу о своей проблеме, пока она не стала совершенно очевидной.
Так что на самом деле он был немного в шоке от того, что всё ещё ни разу не споткнулся, не упал, не испортил всё, не упустил Аллена, не помог невольно экзорцистам.
Он предпочитал стоять в сторонке и не влезать.
С другой стороны он давно изголодался по активным действиям, и хоть план Графа был неплох, пока всё шло верно, но…
Но всё равно что-то внутри Тикки вопило грубым, дурным голосом, что это всё неправильно. Неправильно от самого начала до самого конца.
А что тогда правильно?
То, что он когда-то, кажется в прошлой жизни, был и Ноем, и человеком, просто путешествовал и работал со своими друзьями?
Сейчас он уже был не в силах даже приблизительно вспомнить, как это было.
Может быть, правильно быть тем Ноем, который работал на Графа, пусть и несколько опасаясь потерять свою вторую сторону, но всегда помня о её существовании?
А может быть, надо было прислушаться к той пробудившейся внутри него древней темноте и пойти у неё на поводу? Ведь именно она твердит, что этот план в корне не верен, что всё должно быть по-другому.
Кажется, его тёмная сущность была весьма обижена на ударившего прямо по ней чистой силой Уолкера и теперь просто зациклилась на мальчонке.
Тикки желал остановить это приторное шоу, остановить и развязать долгожданную кровавую войну, но так, чтобы Малыш почти не пострадал. О нет, с этим беловолосым, вечно улыбающимся, не дрогнувшим даже перед лицом смерти, почти убившим его самого мальчишкой он хотел разобраться сам.
Внутри него что-то звенело, предчувствуя потрясающее развлечение.
Но это же «что-то» нагло шептало, что Граф в этом деле сегодня выступает в роли помехи, что его план глуп. А мальчишку-Исполнителя, если Граф захватит его прямо сегодня, могут и не отдать в надёжные ручки Удовольствия Ноя. И он останется ни с чем.
Если раньше Тикки не желал особенно портить внешность мальчика, то теперь он хотел, чтобы тот захлёбывался собственной кровью, чтобы плакал и кричал от боли, чтобы Микк мог почувствовать остывающий жар извивающегося от боли и страха тела, чтобы мальчишка снова, снова просил остановиться. Как в ту памятную ночь, когда Ной разрушал его чистую силу.
На этот раз он делал бы всё гораздо медленнее, наслаждаясь каждым мгновением, вдыхая пряный аромат смерти, который будет плотным коконом обволакивать конвульсивно дёргающееся обезображенное тело.
Впрочем, оно не будет безобразным. Малыш будет прекрасен и с выпущенными наружу кишками, и с выколотыми глазами, и с вскрытой грудной клеткой, сквозь которую откроется прекрасный вид на его судорожно сокращающееся сердце. Такое слабое и такое беспомощное, беззащитное..
Его руки будут в крови по локоть, одежда тоже покроется алыми пятнами, потому что кровью Малыша просто невозможно испачкаться. К чёрту перчатки и прочее, к такой особенной красоте надо прикасаться руками, чувствовать его бархатную кожу, пробовать её на вкус, раздирая зубами, без всяких лишних приспособлений…
О Граф, каким неисправимым слепцом он был тогда, в бамбуковой роще! Он не смог разглядеть, что за сокровище перед ним, побрезговал, не оценил, даже не остался наблюдать момент самой смерти!
Идиот, неисправимый, сентиментальный, добренький и чересчур человечный идиот. Ещё тогда, когда познакомив Аллена со своим даром, Тикки вместо ожидаемого ужаса, страха, паники, увидел в глазах экзорциста вызов, разве уже тогда он не должен был осознать, что именно находится прямо перед ним? Граф подарил ему великолепную возможность как следует развлечься и просто получить максимум из возможного удовольствия. А он оказался слабохарактерным придурком.
Больше всего это напоминало какую-то дикую, животную одержимость.
— Эй, ты чего?
Шерил легонько толкнул Тикки в бок, и Удовольствие Ноя наконец-то перевёл взгляд с застывшей мальчишеской фигурки на своего брата.
— Задумался.
Что-то странное с ним происходит, и правда одержимость…
Вот только весь этот план… Если бы можно было его хоть как-то сорвать….
…
— Юу, я так рад увидеть тебя вновь, но… Я должен убить тебя.
— Что за… — Аллен медленно попятился назад, почти натыкаясь на пристроившуюся рядом Роад, с откровенным интересом наблюдающую за происходящим внутри памяти Канды и Алмы. То, что он видел сейчас, было неправильно, было отвратительно.. Проект по созданию вторых экзорцистов использует тела уже погибших, возрождая, но в то же время… Всё было не так… Что-то внутри подростка рвало и кричало, что надо бунтовать, не давало вспомнить, что это всего лишь память, что он не может ощущать этого горьковато медного запаха крови, что он не должен чувствовать тревогу, наблюдая за давно минувшими событиями. И, конечно, его сознание не должна окутывать дымка ужаса, когда он смотрит на разорванные, обезображенные тела, валяющиеся повсюду, и эту невинную, радостную улыбку юного убийцы — сошедшего с ума Алма Кармы, единственного, почти друга Канды, такого же как он «Второго экзорциста».
