Нет, Роад отрицала этот мир и, возможно, грезила его уничтожением ещё сильнее, нежели Граф.

Возможно, она тоже каким-то невероятным образом сходила с ума, подходила к черте, перейдя которую обязательно сломается, что-то громко хрустнет, и от прежней Мечты Ноя, девчушки Роад Камелот, ничего не останется.

Она желала уничтожить Сердце собственными руками.

А потому каждый день дважды в сутки заходила к Господину Тысячелетнему и начинала донимать того со своим нытьём. Вот уж что-что, а ныть она действительно умела просто мастерски. Даже Граф не смог бы выдержать слишком долго.

Но он отчего-то до сих пор не сдался и не промолвил и слова по теме!

— Так когда мы пойдём убивать Сердце?? — её дежурный вопрос, с которым девочка который уже раз влетает в то помещение, где занят чем-нибудь Граф. Сегодня он, к примеру, задержался в одном из помещений лабораторий. Вернее, в том месте, где когда-то создавался прототип настоящего завода акума. И сейчас Граф, к счастью, оказался с головой погружён в теоретические расчёты.

Если бы Роад сбила магию Графа, последствия могли быть очень неприятными. Даже для неё. А так он даже не заметил появления девочки.

— Гра-аф! — протянула Роад, продвигаясь к главе семьи через нагромождения широких шкафов, труб и непонятного назначения арматуры. — Граф, вы меня слышите?

— Каждый день слышу, а реплики всё не меняются, — отозвался Граф, так и не отрываясь от просмотра бумаг. — Тебе не кажется, что у тебя могло бы найтись занятие куда более интересное и, вместе с тем, более полезное, разумеется.

— Не кажется. Я знаю, что так оно и есть. Но так же есть и одна ма-а-аленькая проблемка! — Роад привстала на цыпочки, вытягивая шею и коварно улыбаясь, — очень маленькая: обо всех этих делах я уже слышала и всё, что можно было, уже сделала. Я к вам не в первый раз прихожу, забыли?

— Ну так ты, наверное, сильно устала? Пойди, отдохни теперь немного. Месяца два.

— Я не устала. Выполнимых дел было очень мало. Так что и отдыхать не намерена!

— Пойди поиграй!

— Это скучно! — упрямо отозвалась девочка.

— Возьми с собой Леро!

— Я даже не знаю, куда вы его запрятали!

— Так я скажу!

Роад сердито встала в позу, уперев руки в бока.

— Так это будет совсем не интересно! Я должна у вас его украсть по-тихому, а потом опасаться грядущей расправы! А если вы сами всё расскажите и отдадите мне его, то какое же в этом веселье?

— Тогда почему ты не попыталась сама по-тихому украсть его?

— Мне кажется, или вы пытаетесь потихоньку от меня избавиться? — в голосе Роад появились звенящие, обвиняющие в самых страшных грехах интонации.

— Мне кажется, или кое-кто усиленно мешает мне работать?? — наконец-то обернулся Граф, тыкая карандашом в Роад. — Что за поведение вообще? Ты же маленькая леди!

Тысячелетний расставил руки в стороны и крутанулся вокруг своей оси на одной ноге. Что именно он хотел сказать подобными действиями, в кои-то веке не поняла даже Роад. А потому уселась посреди всего этого хаоса, сложила ручки на коленках, словно прилежная ученица, и приготовилась слушать.

Выражение лица Графа было расстроенным.

— Роад, у меня действительно есть дела.

— У вас есть Сердце под боком, которое творит чёрт знает что! Не пора ли подумать об этом?

— О нём всё и думаю.

— Простите, что? Что вы сказали, Господин граф? — Роад почувствовала себя действительно не в своей тарелке и неуверенно заёрзала.

— Что я думаю именно о Сердце.

Мда, давно Роад вот так в грязь лицом не падала. До этого всегда удавалось как-то выкрутиться, удержать равновесие или убрать грязь подальше, превращая её в шоколад.

— То есть вы тем и занимаетесь, о чём я вас просила..

— Я занимаюсь тем, что для меня важно. Сердце опасно. К тому же у неё неопределенные планы, которые, вообще-то, должны заботить не только меня, но и людей, но — Граф развёл руки в стороны, — увы и ах, они ничего этого не видят. Хотя насчёт этого у меня уже появились сомнения.

—И что теперь будет?

— Убитое Сердце будет, — отозвался Граф, подводя черту под своей писаниной. — Долго оно так не протянет. Себе же могилу роет и отлично это знает. Иначе бы не скрывалась так, а всё тяга к этим прядкам.

— А что там с Тикки, вы не знаете?

— Тикки? — Граф будто бы встрепенулся и удивленно заморгал, стягивая очки. — А что Тикки? Пусть погуляет самостоятельно, глядишь, наконец-то будет толк.

— Он давно ни с кем не связывался. — Роад сама не понимала, почему до сих пор не рассказала нормально об истинном положении вещей.

— Скоро все проблемы наконец-то будут разрешены, — на полном серьезнее кивнул Тысячелетний Граф, улыбаясь своим мыслям. И проникновенно продолжил. — Тикки это не тот, о ком ты должна беспокоиться. Просто верь в него. Это единственное что вы должны теперь: верить в него.

И Роад тоже улыбнулась. И сразу же поутихло её нетерпение и желание немедленно начать действовать, вернулась уверенность, что всё будет хорошо. А пока, раз уж Граф так и не сказал, где именно находится Леро, она сможет по-тихому его украсть и отправиться поиграть с кем-нибудь. Например, попытается проведать кого-нибудь из экзорцистов.

В Тёмном Ковчеге было очень тихо, как будто никто здесь и не жил.

«Заговорщики», наконец-то, после долгого и не плодотворного разговора разбрелись по своим углам. Тринадцатый Ной остался один в своих комнатах, пообещав, что пока не будет никуда выходить. После того как они разрулили ситуацию с Кроссом и его чистой силой, связавшись с Книжником, по словам всё того же Тринадцатого, делать больше было нечего

Единственное, что они могли пытаться разузнать, это местонахождение того самого, всем надоевшего, но, судя по всему, всё же существующего зеркала.

А вот никаких зацепок не было. Правда, Тринадцатый утверждал, что где-то среди его бесконечных записок имеется какая-то важная информация, о которой он уже почти не помнит, но которая могла бы помочь этой мозаике наконец-то собраться.

Дела Самми были его делами, и Правосудие с Мудростью решили дать ему свободу действий и удалились. Впрочем, Трайд был более чем уверен в том, что Самми, как только они с Вайзли удалились, тут же завалился отсыпаться или просто валяться на диване. Подобное времяпровождение было для него чем-то вроде каждодневной, обязательной медитации, которая помогала ему в ходе его работ.

Мудрость в свою очередь вздыхал с облегчением. В нём просматривалось всё больше откровенно человеческих черт, а воспоминания его настоящей человеческой жизни не воспринимались как что-то чужеродное. И, похоже, он сам не особо это замечал, а если замечал, то не имел ничего против. Если вначале Вайзли чувствовал себя очень плохо как физически, так и морально, то теперь, кажется, сжился со своей новой ролью и начал постепенно привыкать, понимая, что во всем происходящем нет ничего плохого.

В этом Трайд был с ним солидарен.

Сейчас он тоже оказался в одиночестве, но вместо того, чтобы остаться в Ковчеге, собирался выйти наружу и прогуляться где-нибудь неподалёку от руин штаба чёрного Ордена. Место там почти дикое, недалеко лес да заброшенная деревушка, в которой совсем недавно ошивался Мариан Кросс.

Стоило попытаться выяснить, там ли он до сих пор. Тринадцатый сказал, что это было бы очень важно, потому как он до сих пор не уверен, на кого именно работает Генерал и есть ли у него вообще начальство.

Зачем это было нужно Тринадцатому, угадывать не хотелось.

У Трайда просто было свободное время, и он был уверен, что Семья Ноя как и всегда переживёт и настоящий кризис, и что каждый член их семьи поймёт, что ему делать, сам, без каких-либо пинков со стороны. Хорошо бы ещё со стороны этого Сердца посуетились. Ведь, кажется, Дом наконец-то после долгого ожидания вновь собирался вместе.

А Трайд был не просто защитником Семьи. Он был тем, кто помнил примерно то же, что помнил Тринадцатый, но понимал, почему не может заглянуть в более ранние воспоминания. Новое вытесняет старое. И хоть в прошлый раз они не сумели принять его в полном объёме из-за вмешательства Сердца, то теперь-то им уж точно никому не отвертеться.