Бой закончился бегством обеих сторон. Канда наконец-то вышел за периметр щита, а Роад даже не останавливала его, только недобро так смотрела и улыбалась. Будто бы задумала и успела уже выполнить что-то очень нехорошее.

— Где ты его нашёл? — шёпот Аллена был слышен на весь коридор, но Канда сразу же понял, что обращаются именно к нему. А к кому же ещё, если Мояши, почти свесившись с подоконника, смотрит жалобно в его сторону и часто-часто моргает своими красными глазами.

Ещё один дебил! Ему же на свете нельзя долго быть, глаза раздражаются ещё сильнее!

— Тч, у Роад в гостях.

— А ты что там делал?

Наверное, времена, когда Аллен всё ещё не мог говорить из-за различных травм, были не такими уж и плохими, как казалось раньше. Да и вообще, чего это все вокруг опасались, что этот стручок умрёт? Чтобы Мояши да умер? Да ещё и от собственной чистой силы? Канда недобро усмехнулся.

— Да ладно, я только спросил, — увидев гримасу мечника, пошёл на попятную Аллен. — Что уже, спросить нельзя?

— Я вытаскивал этого кроля, и, по-моему, это очевидно, — хмыкнул Канда, — и опережая все ваши вопросы: узнал о том, что кролик у неё, я от самой Роад, она говорила что-то об этом, когда я выяснял, кто такое Сердце и на что оно способна. Тогда же она говорила, что очень жаждет увидеть тебя, Мояши. Теперь всё?

Глядя на отвернувшихся и сразу притихших соседей, можно было немного помечтать о том, что теперь от него отстанут. Вон, даже Алма смущённо опустил голову. Вот только чего этот дурак смущается? Как-то не хотелось ворошить ещё не улёгшееся прошлое и поднимать уже заданные не раз вопросы. Кому от их беседы станет легче и смогут ли они прийти к согласию?

— Тч! — вырвалось у Канды быстрее, чем он смог сообразить, и почти все вздрогнули. И тут же отвернулись.

Видно, на его лице было уж слишком очевидное: «вы все меня достали, ещё звук – зарублю». Вот только от того, что экзорцисты перестали смотреть на него, они не перестали об этом думать. Недосказанность так и витала в воздухе. К тому же Нои оказались достаточно наглыми, чтобы продолжить поглядывать на него время от времени. Тикки Микк насмешливо, будто совсем не опасаясь за сохранность совей тушки, а Неа проницательно, понимающе. От чего кулаки чесались ещё сильнее.

Но приходилось себя сдерживать и снова переводить взгляд на закрытую дверь, возле которой уже нетерпеливо ёрзала Линали Ли.

То были самые тупые мгновения его жизни, и он точно знал, что если этот мелкий, наглый кроль посмеет умереть… То Канда придумает что угодно, хоть обратится к Тысячелетнему Графу, но воскресит его, промоет как следует мозги и прибьёт снова. Чтобы неповадно было поступать подобным образом! Юу же не зря его спасал, рискуя своей репутацией и окончательно съехавшим рассудком, в котором при виде рыжего билась всего пара мыслей: убью да залюблю. О том, что в обоих случаях кроль должен выжить, иначе теряется смысл, думать не хотелось.

Он не посмеет так умереть, когда они уже у своих! Даже Мояши с проколотым сердцем и без чистой силы выкарабкался! Даже Линали в своё время отделалась всего-то временно не работающими ногами! Даже он сам не сдох в бою против Гнева, но, убив противника, был завален обломками Ковчега, и смог вернуться! Кролик не посмеет просто так сдохнуть! Ни за что!

Канда вновь вздохнул, прикрывая глаза и потирая ноющее плечо. Регенерация бодро справлялась со всеми повреждениями, но и Роад была не простым противником.

— Линали? — дверь распахнулась, и в коридор шагнул тут же изумлённо заморгавший Комуи. Выглядел он уставшим, вспотевшим и взлохмаченным без привычно для любых ситуаций берета. Очки сползли на самый край носа, а глаза непонимающе хлопали, оглядывая всех собравшихся. Затем Комуи вздохнул и взмахнул рукой, приглашая всех войти.

— Только потише! — тут же шикнул он, как только вся толпа в едином движение попыталась рвануть к двери.

Заходили чинно, медленно и по одному. Опасались навлечь гнев друг друга и Комуи. Лави был устроен в самом углу комнаты, на узкой, но удобной кровати, и сейчас был тщательно укрыт и, возможно, накачан снотворным. Остальную часть комнаты занимали стол с различными приспособлениями, странные приборы, взятые взаймы из Чёрного Ордена, и, как и подобает любому помещению, в котором работал Комуи, на полу валялись целые пачки бумаг.

И откуда только он их все взял.

— Ну и что с ним? — снова решила насесть на братика Линали, задавая тот самый вопрос, с которым сюда пришло большинство. Зачем сюда пришли Нои, Канда не знал. Но, может быть, им любопытно, прокололась их сестрёнка на этот раз или нет.

— Пока прогнозы не утешительные. Подождите пару минут, — Комуи кивнул в сторону одного из аппаратов, — я смогу ответить точно. Не хочу говорить о том, что… Что пока не ясно.

Комуи явно нервничал. Это было очевидно всем. И все дружно жались у двери, но в комнате, не решаясь подойти к больному. Но Канда и так помнил, что состояние Лави было не самым лучшим. Все эти небольшие раны, синяки, отёки и гнойники настораживали. Как будто тот был чем-то болен или провёл всё это время в антисанитарных условиях со множеством мелких ран и порезов.

— Жить-то будет? — грубовато поинтересовался Канда, стараясь не выдать своего волнения и заинтересованности.

Комуи замялся, отвернулся. И снова махнул рукой в сторону неопознанной машины.

— Видимо, нет, — хмыкнул Тикки, и в то же мгновение уклонился от едва не снесшего ему голову Мугена.

— Тч, болтают здесь всякие. Я зря его вытаскивал или как, Комуи? — слегка повысив голос, повторил вопрос Канда.

Бывший смотритель Черного Ордена вздрогнул, как-то скуксился и пожал плечами.

— Значит, всё хреново?

Комуи покачал головой и, видимо, решившись хоть на что-то, наконец-то направился к больному.

— Пока он не очнётся, но, в принципе, сейчас должен быть в сознании. Никаких не совместимых с жизнью ранений я у него не нашёл. Что-то странное с головой, может быть, ты заметил, Юу? Но скорее всего это от стресса.

Канда кивнул, даже не обращая внимания на то, как его назвали. Он просто понимал, что пока всё верно: Лави не сразу узнал его и вообще принял за фантом. Учитывая, что он находился в плену у Роад… При мысли о том, что она могла сделать с его разумом, Канду передёрнуло. Но, вроде бы, обошлось.

По крайней мере, целился Лави прямо в Роад, а не в кого-то ещё.

— Он так и не узнал меня, если честно, — продолжил Комуи, — кажется, звал своего учителя и назвал себя другим именем. Но, надеюсь, со временем он сможет преодолеть всё это. Главная проблема на данный момент вот в этом.

Комуи присел на край кровати и приподнял одеяло. Лави был в свободной безрукавке неопределённого сероватого цвета, и отлично было видно что обе его руки перемотаны бинтами. А ещё живот и грудь, кажется.

— И так практически везде, — произнёс Комуи, начиная торопливо, но аккуратно разматывать бинт на руке, и чем более нижние слои он снимал, тем более странный запах вырывался наружу, а на самых белоснежных бинтах появлялись темные и желтоватые пятна.

Наконец Комуи оголил кожу. И Канда понял, от чего он так переживает. Та растрескалась, начала местами чернеть и стала неприятного цвета. Мелкие раны и царапины были заполнены гноем, который, видимо, не успевали вымывать. За спиной тихонько вздохнула Линали, подошедшая так же впритык. Оставшиеся сзади у стены Неа и Аллен только хмуро переглядывались, ожидая комментариев. Алма стоял на расстоянии нескольких шагов, чтобы видеть, но несильно интересуясь происходящим.

— И что с ним? — спросил Канда, снова вспоминая, что Лави неплохо держался на ногах и передвигался. Он не выглядел слабым или настолько больным. Именно в этих руках он держал Приговор и запросто им целился!

Не могло же всё это проявиться только в последние полчаса.

— Такое ощущение, что… что он гниёт, просто разлагается. — ответил Комуи.

— От чего?

— Не знаю. Но есть одна задумка, именно её я и проверяю. Как уже сказал, через пару минут, возможно, смогу дать ответ. Но, как ты, наверное, уже понял, повреждения уже..