Канда резко отвернулся, планируя оправиться прочь, но потом решил напомнить.
— Агерту. Это имя твоей чистой силой.
— И Агерту сейчас очень слаб, — раздался голос в голове Юу, — он отдал свои силы Алфу. Нас ведь предали дважды.
Юу лишь сильнее сжал зубы, обернулся посмотреть напоследок на Аллена, пытаясь понять, что теперь делать дальше. До отправления на встречу с Роад осталось всего лишь шесть часов. При этом Мояши был в абсолютно неподъёмном состоянии, и был ни на что не способен. И тем более не способен на то, чтобы отправиться выручать книжника. Получалось, что Юу нужно было что-то вроде плана. И при этом он знал, что лежащий за стенкой Мояши при смерти, и что ему надо вдолбить в мозг хоть что-то.
Идея была всего одна.
— Что ты говорил про второго предателя? — тихонько поинтересовался Юу, не спеша выходить в комнату Управления и при этом пытаясь понять, где сейчас находится Тикки Микк.
— Есть кое-что тревожное в рассказе того же Бро-оза о вашем проникновении в Орден. Чистая сила, которая ходит сама по себе. Я более чем уверен, что это кто-то из нас. И я так же уверен, что у него не могло сохраниться его прежнее тело. Даже оболочка Бро-оза была ослаблена просто из-за того, что были заключены в цепи все мы. Вряд ли я смогу ответить, когда мы были в кубе, мы мало чего понимали. Но тот, кто напал на Бро-оза, скорее всего, наш сосед. И он каким-то образом полностью подчинил себе сознание носителя. Подчинил, а не поглотил.
— Это я уже понял.
Канда пытался понять, в какие же проблемы они все влезли. Радовал тот факт, что скоро и Мугена, и Бро-оза не станет. Настораживало то, что, по их словам, именно они, люди-экзорцисты займут их места. И чего это им будет стоить, никто не уточнил.
Так ещё и пять с половиной часов осталось до встречи с Роад, а он понимал, что лучше бы подобраться туда заранее, но до сих пор не выяснил даже, куда именно идти. Мояши едва разговаривает, да и тревожить его этим всем не хотелось. Оставалась Линали, но она тоже в последнее время настораживала. Да ещё и Мояши, и вся эта чистая сила.
Решительно толкнув дверь и проходя в комнату управления, первое, что заметил Канда, так это отсутствие Линали.
— А где Ли?
— Отошла куда-то, к Карме, наверное, — отозвался Четырнадцатый, поднимая хмурый взгляд от каких-то бумаг. Общество изувеченных и недееспособных какое-то. Вот тоже почти калека, ходит здесь болезный, тоску наводит. Даёт всем знать, что что-то знает, но никому никогда ничего не расскажет. Потому что ему не выгодно.
— А тот Ной? — Местонахождение Тикки Микка Канду действительно волновало. Если раньше за ним, вроде бы, Аллен присматривал, хотя как бы мог без чистой силы, то теперь тот и вовсе бродил без присмотра.
Неа уставился в никуда, взгляд его на мгновение потерял осмысленность, а потом он заговорил:
— На нижнем уровне.
Канда кивнул самому себе. Жаль конечно, что Ли опять нет, но, несмотря на то, что парень никогда не верил в судьбу, сейчас ему казалось, что это знак свыше. Линали нет, а вот Неа Уолкер, человек, который может управлять Ковчегом, сидит здесь тоже без присмотра, между прочим! А если бы он вдруг решил вернуться к себе в семью, что бы с ними всеми случилось?
— Открой мне врата в одно место.
В глазах Неа отразилось искреннее удивление и непонимание.
— Рядом с бывшим центральным отделением есть небольшая заброшенная деревушка. Надо попробовать поймать кое-кого и расспросить как следует.
====== Глава 14 -54 Помехи и решения. ======
Аллен Уолкер хочет его увидеть, сообщил Неа.
Он застыл в дверях, старательно цепляясь всеми конечностями за косяк и стараясь не сползти окончательно на пол. Было очевидно, что подросток дико хочет спать, он был слишком слаб, чтобы бодрствовать хотя бы четырнадцать часов в сутки. А уж тот факт, что его тело всё ещё было очень слабым, был известен всем и очень давно. В то же время Неа продолжал в меру нагло отстаивать свои права на безоглядный, круглосуточный труд и продолжал неизбежную борьбу со слабостью, сном, недомоганием и прочими прелестями его состояния. Неа Уолкер был утомлён, но до посинения просиживал за своими странными бумагами, где не было ни слова на общеизвестных языках, тексты которых прерывали сложные схемы и пентаграммы, столбцы чётких таблиц и долгие формулы непонятных вычислений. Чем занимался Четырнадцатый Ной? Никто не знал, но Тикки видел экзорцистов и понимал, что все они предпочитают держать будущего Ноя с силой, способной убить практически всю семью Графа, условно на своей стороне. Да и говорят ведь, что самых опасных личностей – не важно, противников, нейтралов или даже товарищей – лучше держать поближе к себе. Авось сможешь понять, что он замыслил, до того как сдохнешь от ударной волны готовящегося подрыва.
Неа Уолкера боялись. И боялись вполне заслуженно. С ним не особо беседовали, относились настороженно, но даже та парочка слов, бросаемая им в сторону экзорцистов, были подобраны и подогнаны под ситуацию настолько филигранно, что уже все были уверены — Неа Уолкера победить действительно сложно. А тот факт, что он лишь намекает на свои знания, но не торопится ими делиться, и как будто прощупывает почву, просматривает состав собравшихся здесь, и вовсе приводили почти в трепет.
И при этом ничуть не раздражал.
Как Четырнадцатому удаётся так сложно балансировать между неприятием и доверием, набивая себе цену и вызывая уважение? Тикки встречал разных политиков. Но такого странного поведения ни у кого из них не было.
Взять хотя бы Шерила. Дар отразился и на его характере, ему было мало эфемерности слов, предложений, банального обливания грязью. Если он хотел кого-то утопить, выступая на политической арене, то делал это не только там. Чего стоит правильно подстроить, ввернуть в нужные слои парочку акума и надавить на нужных людей, чтобы соперника уже через пару недель жестоко линчевала какая-нибудь экстремистская группировка. Алчность жаждал крови, убийств, мучения. Ему доставляло удовольствие брать людей под свой контроль и уничтожать.. Уничтожать как своими руками или даром, таки и чьими то чужими.
Был ещё Мудрость. Его тоже можно было назвать человеком или, скорее, Ноем довольно умным. Он тоже решал конфликты довольно странным путём, но тут тоже всё чаще пользовался своим даром: подставные воспоминания, искажение восприятия, амнезия или слабоумие, если надавить чуть больше, чем рекомендуется. При этом Мудрость был в некоторой степени труслив, видно потому, что был достаточно разумен, чтобы понять, что пока представления Графа выходят неудачными. А так как он по боевой части был профаном, и достаточно было просто повредить его демонический глаз, чтобы сделать почти беспомощным, то он поступал и рассуждал вполне здраво.
А это было… не принято в семье Ноя и несколько сбивало с толку.
И вот, наконец-то, Тикки Микк встретил Неа Уолкера, четырнадцатого Ноя. Который пока совершенно отлично обходился вообще без сил. Справлялся со всеми проблемами голым интеллектом, силой внушения, харизмой и, возможно, знанием таких секретов, какие никому и не снились.
Тикки был уверен, что, окажись в подобных условиях любой другой Ной, никто бы не смог вывернуть ситуацию себе на пользу. Более того, он хоть и не помнил, но теперь был практически уверен в том, что Неа убил своих родственников не только силой своего дара. О нет, этот гад оказался довольно хитёр. И вот уж действительно вполне мог бы оправдать курсирующие в семье слухи о том, что он желал занять место Тысячелетнего Графа. Потому что если он вытворяет подобное сейчас, то что будет, когда он вернёт силу Ноя?
В общем, Неа Уолкер, сейчас привалившийся к косяку, вызывал у Тикки довольно тревожные ассоциации и мысли.
Но за свою шкуру Тикки совсем не переживал. Либо это было внутреннее чутьё, либо это сам Неа внушил ему ложное чувство безопасности. Тикки чувствовал себя рядом с ним спокойно. Настолько спокойно, словно мог доверить ему жизнь.
