— А при чём тут землетрясения? — уточнил Аллен.

— У пролома времени есть точка начала и конца. И если точка начала уничтожила мир, как думаешь, что должна сделать точка конца?

— О Боже…

— Да. Вот только недаром разрушение растянуто на века и тысячелетия. Чем больше времени проходит, тем больше утихает этот негативный, разрушительный заряд. Шут говорил о том, что растянуть появление Хелеоса придётся по максимуму. Дать ему появиться только в самый критический момент. Потому что иначе отзвук, или – как он его называл – камнепад будет слишком силён. Те сны важны. Во сне ты можешь контролировать эти лавины, этот камнепад, гасить его, не давать развернуться во всю мощь, потому что иначе последствия будут плачевными, в первую очередь, для тебя, потому что ты станешь эпицентром. Насколько я понимаю, чтобы противостоять камнепаду, ты должен находиться в мире с тысячью могилами, но не с руинами, являющимися могильным камнем для целого мира, утверждая новый ход вещей. И ты не должен просыпаться слишком рано… Это может быть чревато тем, что сон выйдет в реальность.

Аллен вздохнул, комкая в кулаках одеяло.

— Сны это одно. Ладно, я успел уже сообразить, что не чисто, но… Этот Шут всё же был псих! Уничтожить человечество, чтобы…

— Чтобы не дать уничтожить мир. К тому же уничтожены были не все люди, что ты так переживаешь? — заметил Книжник.

— Эти могилы во сне, огромное количество с одной стороны… и руины, словно единственный памятник, с другой. Я понял наконец-то, что это значит и от этого не легче, — пробормотал Аллен. — И вы сказали, что люди не были уничтожены? Но разве это так?

— Так. На самом деле часть людей осталась, не очень много, возможно, несколько тысяч, но этого было достаточно, чтобы человечество продолжило существование.

— А как же то, что мы потомки Семьи Ноя?

— Во многих из нас есть их ген, это верно. Но не во всех, и не все их прямые потомки. Примерно семьдесят процентов населения имеют ген. Не все. Если они сказали, что все — это ложь. И то, что так много людей имеют этот ген, говорит лишь о том, что он передаётся в девяносто девяти процентах случаев. Возьмите человека с геном и без, и у всех их детей будут дети с этим геном. Людей, которые и впрямь произошли от Ноев, было не так уж много вначале. У них у всех была одна мать, а про отца я не знаю. Но Страсть может менять тело полностью вместе со всей цепочкой ДНК, кроме, разве что, некоторых отличительных черт, как Ноя. Но, по сути…

— Всё было не так, как говорят Нои, — выдохнул Лави. — А сами они хоть знают, почему погибло человечество? Они поняли, что Сердце было убито?

— Нет.

— Охренеть! — вырвалось одновременно у Лави и Аллена, и юноши переглянулись.

— Тогда ещё вопрос, — поднял руку Аллен, — вот говорите Жрецы, а чем они отличались от экзорцистов? И если отличались, то есть ли Жрецы сейчас?

— Отличались. Да. Они были теми, кто принес добровольную присягу Хелеосу, кто отдал свои жизни в его руки, кто служили своему божеству, господину. Возможно, хранителю нашего мира. Это были те, кто был предан этой войне. И да. Возможно, жрецы уже есть среди экзорцистов, и их можно опознать благодаря их силе и совсем другим отношением к чистой силе. Они не могут сейчас поклониться Сердцу, но вполне могут отдать себя войне. Правда, точно сказать можно будет лишь тогда, когда он вернётся. А пока мы с Лави можем скромно считать себя неактивными жрецами. И всего один активный Жрец сидит прямо здесь, это ты, Аллен. И пока… пока этого достаточно.

От автора:

…

Если есть вопросы – я здесь. Задавайте.

Если вопросы не касаются моего психического здоровья, конечно…

Но будут ещё главы, где будут раскрываться эти темы. На самом деле здесь довольно просто и складно если самому это придуматьХД

Через главу откроется ещё большой секрет и всё начнёт складываться. Медленно, но верно. Ждите её. Ждите и желайте так как я желаю её выложить.

====== Глава 35. Процент вероятности. ======

Предчувствие беды накрыло Аллена сразу после пробуждения. Это не было страхом чего-то конкретного, это вообще нельзя было назвать страхом. Просто проснувшись, Аллен понял, что ждёт неожиданностей сегодня даже от родной кровати.

Его оглядывания не прошли мимо взгляда Линка, и с удивлением Аллен осознал, что не прочь поделиться своей нервозностью. Почему? Да потому что он знал, что Говард тут же подумает, что это очередной побочный эффект беременности, что, по сути, было ближе всего к правде, и не посмеет развивать эту тему. Вместо этого Линк заговорит о чём-то куда более приятном, о чём-то, что сможет отвлечь Аллена от ожидания выскакивающих из-за угла неприятностей.

Говард Линк оказался замечательным собеседником. А ещё он обожал выпечку Джери и торты с пирогами. В общем, это был один из немногих находящихся рядом людей, с которыми Аллен мог поболтать о еде. Это было немного странно: болтать о еде, но Аллену нравилось. Особенно сейчас, когда его вкусовые пристрастия скакали то влево, то вправо, и Уолкер частенько шёл на опасные эксперименты.

Но предчувствие Аллена не давало ему расслабиться ни на мгновение, продолжая держать в напряжении и ожидать что-то ужасное.

— Ты помнишь, что у тебя сегодня обследование? — уточнил Линк, присаживаясь рядом с ним за столом и мимоходом здороваясь с бледным, очень бледным и больным книжником. Так же кратко инспектор поинтересовался здоровьем юноши.

Тот только пожал плечами, пробормотав что-то невнятно про «панду», и Линк вернул своё внимание Аллену.

Юноша был занят, тщательно обмазывая имбирные пряники горчицей и подумывая о том, как он мог забыть мяту. Ведь без мяты будет совсем не то! Ну, совсем не тот вкус. С тоской Аллен оглянулся на окошко раздачи Джерри, возле которого столпился народ, и Линк шумно вздохнул.

— Что-то забыл?

— Мяту, — самым возможным извиняющимся тоном произнёс Аллен.

Лави едва не засмеялся, когда Линк встал, а поймав возмущённый взгляд, и вовсе потерял равновесие и стукнулся подбородком о стол, опрокидывая собственную чашку с кофе. Благо, горячий напиток разлился по столу в противоположном от завтракающих направлении.

Аллен смерил коричневую лужу задумчивым взглядом и благосклонно кивнул. Окружающим стало гораздо легче с тех пор, как Аллен перестал различать запахи. На время. От простуды.

— Вот… блин… — это всё, на что хватило Лави, когда он привстал и во весь голос закричал:

— Линк, возьми, пожалуйста, ещё мне кофе!!! Ну, пожалуйста!! Ну, не смотри на меня так! Линк, моя смерть будет на твоих…. Ладно… Спасибо…

Аллен, сидящий спиной к раздаче, не видел, что именно и как отвечал Линк, но понял, что они с Лави договорились.

— Так и не спал?

— А ты спал снова?

— Меня заставили, — поспешил пожаловаться Аллен. На самом деле необходимость сна стала для него едва ли не трагедией. Он становился проклятым параноиком, но опасался, вдруг что-то произойдёт, пока он будет спать? — К тому же, до того как меня будил ты, я спал всего час и сорок минут. Линк, оказывается, засекал. И вообще заявил, что я должен думать больше о своём здоровье. Иногда он и впрямь надоедает.

Аллен обернулся к Линку и улыбнулся, показывая, что его слова следует воспринимать, в первую очередь, как шутку.

Лави поморщился, косясь на лужу и отодвигаясь от неё подальше.

— Мне бы твои проблемы, — наконец произнёс рыжий. — Я не мог добиться возможности выспаться.

— А что ты делал? — поинтересовался Аллен, размешивая сахар в кофе и поглядывая на заманчивую чашку с диким крыжовником, сок которого так же нестерпимо хотелось добавить в чай к уже растопленному сливочному маслу. Аллен порой не понимал, как то, что он ест и пьёт, может ему нравиться. Но в то же время он был полностью доволен.

И его чистая сила, видимо, тоже была полностью довольна.

Идеальное положение вещей. Общее довольство и сытость.

— Я? Отчитывался Старику обо всём, что произошло за время его отсутствия. А, как ты понимаешь, произошло немало интересного, что требовало тщательного анализа и долгой, мутной беседы. В другое время мне было бы интересно и самому, и энтузиазма было бы побольше, но, видимо, Панда не понимает слова «устал». — Лави безжизненно подтянул к себе тарелку с рагу и неожиданно ткнул в Аллена слабо колыхающейся ложкой. — Это твоя вина, между прочим!