— В чём именно? — поинтересовался Аллен, принимая от Линка мяту, улыбаясь ему и искренне благодаря. Теперь он мог насладиться своими пряниками.

— В том, что ты так мало спишь. И теперь он смотрит на тебя и почему-то считает, что я тоже способен на большее.

— А разве особенности сна Аллена не связаны с его паразитической чистой силой? — удивился Линк, — как можно требовать от тебя того же?

— Вот именно! — Лави был рад новому сообщнику. — Я тоже так считаю, но Панда… Он же такой Панда! Упрямый осел! — пробурчал Лави, в конце вызывая смешки у своих собеседников.

— Определился бы уже с животной принадлежностью книжника, — хмыкнул голос сзади, и Лави тут же скис.

— Линали?

— Или мне стоит поинтересоваться у него самого и разрешить твою дилемму?

— Линали, — ещё более жалким голосом попросил юноша. В то время как Аллен и Линк уже не скрывали своих улыбок.

— Мне кажется верным узнавать такие вещи из первоисточника. Кажется, как будущий книжник, ты тоже должен разбираться в таких вещах. Достоверность фактов и всё такое.

— Линали, перестань! — Лави резко развернулся, взмахивая руками в опасной близости от его второй чашки кофе. — Я устал, и мои нервы не выдержат даже такой безобидной проверки.

— Разве книжник не должен быть всегда готов?

— Тебя подослал Панда? — совсем скис Лави.

Линали задумчиво подняла взгляд к потолку.

— Значит, всё-таки Панда…

— Линали, правда, прекращай мучить Лави, иначе он и впрямь с ума сойдёт! Ему досталось на миссии, и он никак не может пойти спать, — встал на защиту друга Аллен, а Лави с энтузиазмом кивал, подтверждая каждое его слово.

— Не мучаю, я представляю голос справедливости, понимания и.. и вообще у меня сегодня настроение филосовско-просветительское.

— Что-то подсказывает мне, что это к беде.

— Да, — продолжала Линали глядеть в потолок. — Так что это приятно видеть, что, встретив моих друзей, я тут же наткнулась на задачу, требующую от меня…

— Линали, ты больна? — осторожно поинтересовался Лави.

— Думаешь, братик пустил бы меня куда-нибудь, будь я больна? — в наглую, прямо из-под носа воруя чашку с кофе у Лави и отпивая ароматный напиток, поинтересовалась Линали. Кислое выражение лица Лави, казалось, не может стать ещё хуже.

— Ты влюбилась, — смело пошёл ва-банк Аллен и заслужил два изумлённых вдоха с разных сторон. Очевидно, они привыкли к тому, что Уолкер застенчивый мальчишка, когда речь заходит о таких вещах. Но, по сути…

О Боги, он был беременным! Он спал с Ноем! Он… Он маленькое развратное создание, и…

И он сам был по уши влюблён в Тикки Микка уже очень давно, и чувствовал некое превосходство перед другими в таких вопросах. Наверное, поэтому все вокруг промолчали. Только Линали, хмыкнув, сказала, что, разумеется, это неправда, и попросила не разносить таких слухов под носом у Комуи, иначе жертв не избежать.

— Ладно. Линк, ты должен ходить за Алленом прицепом? — решил отвлечься Лави.

— Сейчас нет, но после такого настораживающего вопроса… я ставлю под сомнение этот факт.

— Не ставь напрасно, я просто хочу поговорить с Алленом наедине.

— О чём?

— Может, это дела книжников! — Лави, очевидно, смирившийся с невозможностью позавтракать нормально в этой компании, ковырял вилкой стол.

— Тем более. О чём!?

— Линк…

— Лави…

Взгляды скрестились, и плечи Лави поникли.

— Слушай, господин инспектор Говард Линк, я хочу поговорить со своим другом Алленом один на один о ЛИЧНОМ!

— Личном??? — изумление Аллена почти сравнялось с изумлением Линали.

— Ну да…

— У книжников есть что-то личное? — уточнил Линк.

— Разумеется! Оно у всех ведь есть! Только... это…

— Хорошо, книжники могут делиться своим личным…?

— Это же не история! — возмущённо вскрикнул Лави, привлекая к себе внимание некоторых соседей, и опустил голову, затихая.

Линк фыркнул.

— Я знаю. И, судя по твоем нервному состоянию, случилось что-то, что и впрямь может потребовать обсуждения с другом. И, как я уже говорил, нет больше надобности постоянно ходить тенью за Уолкером. Найдёте время — поговорите. Но у Аллена сегодня обследование.

— О нет… — тут же выдал Уолкер.

— Ты не был там со дня истерики, — напомнил Линк.

— Всё равно «о нет!». Я могу не любить врачей, в конце-то концов? Тем более врачей и учёных, вмешивающихся во что-то настолько личное, как мой ребёнок, — Аллен в защитном жесте сложил руки на животе, слишком поздно понимая, как выглядит это со стороны.

— Ребёнок… — на грани слышимости выдохнула девушка, падая на скамейку и явно умиляясь этой картинке. — А ведь уже ходят слухи. В последнее время все говорили о беременности… Но ты обычно не говорил. Может, наконец-то раскроешь, от кого?

— От чистой силы, — без какого-либо напряжения ответил Аллен. Врать, как дышать, он умел. — В моей жизни всегда недоставало времени на личную жизнь в любом её проявлении.

Ли только молча кивнула.

А позже Аллен уже в который раз убедился, что ненавидит обследования. Сегодня он психовал по малейшему поводу, вздрагивал на каждое чужое прикосновение, будто дикий зверь, и сжимал зубы в бессильной ярости: почему они не могут от него отстать? Лекарства, впрыскиваемые ему под кожу, мутили рассудок, или Аллен просто был слишком взвинчен и в итоге, прорычав на всех,кто находился рядом, и всё же отлежав под датчиками необходимое время, он содрал их с себя с особым остервенением.

Первая мысль, которая пришла ему в голову в тот момент, – Вайзли! Парень, которого Аллен недавно здесь обнаружил! Уолкер был уверен, что стоит зайти навестить его. Он сам едва выдерживал несколько часов обследования, а тот постоянно находился в таких ужасных условиях! Да, Аллен был тем, кто мог бы составить ему компанию, и отважно направился в сторону нужной ему палаты. И так же отважно, едва ли не с размаху распахнул дверь, ни разу не заботясь о том, кто мог быть кроме Вайзли внутри, но так и замер, обнаружив, что в этот раз палата находится в некотором… беспорядке. Не то чтобы здесь можно было устроить беспорядок, учитывая, что аппаратура и вещи были прикреплены к своим местам… но..

Но сам подопытный сейчас сидел, уткнувшись в угол, обхватив голову руками, и тихонько подвывал в сгиб локтя.

Аллен сглотнул тут же образовавший в горле ком и закрыл дверь.

— Эй?

— Иди к чёрту! — рыкнул в ответ парень, и Аллен был рад уже тому, что вообще сумел понять, что именно было произнесено.

— Но… эй, я не собираюсь делать что-либо…

— Уходи отсюда!

— Вайзли…

— Заткнись!!

Аллен невольно отступил к двери, наблюдая за тем, как парень раскачивается и легонько бьётся лбом о стену. О стену? Странно, что эти учёные даже не позаботились о том, чтобы принять меры предосторожности против самоубийства, к примеру. Только и сделали, что навешали эти странные кандалы на все конечности!

— Вайзли, это же я, Аллен, и я просто… я хотел узнать…

— Узнать, каково мне здесь?

Да уж, теперь Аллен вряд ли когда-нибудь посмеет пожаловаться на собственное обследование.

— Слушай, я не знаю, что творят наши учёные и зачем. И я не знаю, что здесь происходит. Это тайна для всех. А я в Ордене ещё и недавно…

— Тогда делай из него ноги, Аллен. Мой добрый совет тебе – делай ноги, — так и не поворачиваясь к экзорцисту, продолжил Вайзли.

— Уже не могу. Поздно.

Парень наконец-то обернулся. И Аллен понял, что выглядит тот и впрямь гораздо хуже: похудевший, посеревший, с покрасневшими усталыми глазами, с трясущимися руками, на которых из-под задравшейся рубашки виднеются следы многочисленных инъекций.

— Неужели всё это действительно нужно для этой войны?

— А ты как думал, мальчик? Что всё благородно и просто? В бой, бой, бой? За правое дело, за добро, за справедливость и жизнь? — интонация голоса Вайзли вдруг сменилась, став жесткой, а лицо замерло неправдоподобной маской. — Так это всё враньё. И ты ещё раз двадцать, раз так хорош на самом деле, успеешь пожалеть, что связался с Орденом.