Дальнейший путь прошёл в тишине и взаимоуважении. Лави то и дело потирал ноющую ногу, которую он едва не вывихнул, пытаясь спастись от Юу, жевал потихоньку свои орехи, рассматривая каждый из них, прежде чем засунуть в рот, иногда, очень редко – всего-то раза три – касался пальцами своей чёрной повязки на глазу, но тут же отдёргивал руку обратно. Попытки запомнить и понять, куда именно они идут, были оставлены после пары поворотов и тридцати попыток поймать Миранду, прежде чем она рухнет. Лави решил, что это лишнее, подкрутил фитиль своего фонаря, зевнул во весь рот, с удивлением понимая, что чертовски устал, и наконец-то услышал впереди возбуждённую болтовню искателя.

Они вышли в громадный зал, заканчивающийся обрывом. Или очень крутым склоном. Крутым и практически полностью скалистым, по крайней мере, Лави наблюдал лишь частичный, совершенно ненадёжный земляной слой.

Кажется, их проводник не предупредил об уровне сложности препятствий на их коротком пути.

Однако склон казался почти не опасным, покрытым множеством корней. Вся пещера была покрыта этими корнями, и, судя по демонстрации проводника, корни были не простыми, а очень даже живыми. То есть стоило дотронуться до них, как они начинали двигаться, извиваться, пытаться схватить потревожившую их руку. Сухие на ощупь, но очень гибкие, они представляли из себя небольшую опасность. В то же время Лави было действительно интересно, как выглядят деревья с такой корневой системой. Чистая сила явно расстаралась на этот раз.

Но разве экзорцистов испугает отвесный спуск на какие-то двадцать метров? — думал Лави, подходя к склону.

— Миранда!

Крик вырвался из его рта быстрее, чем Лави сообразил, что именно он делает, но сама женщина, в этот момент подошедшая к самому краю, вскрикнула и, оступившись, едва не упала. Спасли её, как ни странно, корни, ухватившиеся за ноги.

Другое дело, что Миранду пришлось выпутывать и спускать вниз первой…

И проводник стоял в сторонке с таким выражением лица, будто увидел только что что-то очень жалкое.

— Вы, экзорцисты, довольно разные, как я посмотрю, — заметил он, становясь рядом с Лави, когда Миранда и Сокаро (для него этот спуск, разумеется, не представлял никакой опасности)спрыгнули и с Кандой были уже внизу. Оставалось спуститься только ему, Лави и искателю. И Лави отлично понимал, доставая свой молот, что ради экономии времени он должен будет спустить искателя.

К сожалению, тот был широкоплеч, высок и наверняка немало весил. Лави с тоской взглянул на тонкую и кажущуюся такой хрупкой рукоять своего оружия. Обычно ему нравилось прокатывать на молоте бедных, ничего не подозревающих новичков и знакомых, это было весело, то, как они орали во время полёта. Но сейчас полёт был слишком коротким, а искатель слишком массивным.

— Вы должны схватиться за эту ручку, — пояснил он искателю, вновь на глаз оценил расстояние до земли внизу. Он бы предпочёл спрыгнуть и слезть, но мешались эти живые корни, копошащиеся в темноте, и слишком человеческие кости, которые обязательно сломались бы после такого прыжка.

Потом снова посмотрел вниз. Не легче ли было спуститься спокойно, а не рассчитывать скорость молота? Лави обычно пользовался «быстрым стартом», но так же знал, что может заставить молот расти немного медленнее, самую малость, и только в самые первые минуты.

Здесь было слишком мало места.

— Надеюсь, нас не расплющит….

— Что? — что-то вроде паники проскользнуло на лице искателя, когда Лави отдал приказ своему молоту.

Иногда он и сам плохо справлялся с этой скоростью, особенно, если закрывал глаз. А потому внезапная боль, кувырок, выполненный на чистых инстинктах, ощущение, будто он врезался во что-то – всё это прошло мимо него слишком быстро.

А потом он услышал голос.

Голос прямо из-под него.

Его ногу дернули обвившиеся вокруг него корни, потом потянули его левую руку, а он мог думать только о том, что это тёплое и не слишком мягкое тело под ним — Юу, и что, кажется, он уткнулся носом прямо в его волосы.

Лучше бы это была Миранда. Или искатель. Или их провожатый. Да даже падение на Сокаро было бы куда более приемлемым для Лави, который задавил каким-то немыслимым образом Юу и, ощущая где-то под левой, не связанной ещё рукой, лопатку парня, вдыхал запах…. Травяной запах, исходящий от волос Юу – длинных, мягких. Так и хотелось протянуть ладонь и пригладить их…

Позже Лави, разумеется, признал, что его реакция на тёплое, упругое, хоть и жёсткое довольно тело под ним была неадекватной.

И, разумеется, Юу оказался гораздо более проворным, с легкостью разрывая несколько корней и с негромким шипением переворачиваясь на спину. Определённо, Канда делал это для того, чтобы легче было освободиться от оставшихся корней и встать на ноги. Определённо, Канда не рассчитывал на то, что навалившийся на него Лави будет настолько беспомощен и будет заворожено пялиться в чёрные глаза мечника.

— Кролик…

Там было что-то ещё, какая-то ругань сквозь зубы, Юу явно не нравились какие-то бесстыже-рыжие, валяющиеся на нём и не делающие ни малейшей попытки встать, но Лави не слышал. Только неловко колыхнулся вправо, попытался приподняться, оторвавшись от Юу, попытаться освободить, но сердце громыхало прямо в ушах, голова наполнилась туманом, а рука, вновь соскользнув, поцарапалась пальцем о бляху ремня Юу.

Ой — только и пронеслось в его голове, щёки обожгло пламенем смущения, когда Лави понял, на что именно, куда именно и кому именно поставил руку. И, возможно, именно это смущение в первую очередь его и выдало.

Полностью.

Катастрофически.

В следующее мгновение он увидел в глазах Канды… ад.

А потом бок пронзило болью, из глаз посыпались искры, реальность превратилась в один причудливый болезненный узел и не желала распадаться, как бы Лави не хватался сослепу за оплетающие их с Юу корни и как бы....

Их с Юу. Нет, его определённо переклинило даже после того, как коленка мечника больно, очень больно врезала ему в бок, угрожая серьёзным внутренним кровотечением, но он продолжал сходить с ума сквозь наворачивающиеся слёзы.

Лави, проснись, проснись немедленно! — орал голос внутри него.

Парень сглотнул, с трудом проталкивая застрявший в горле ком и разжимая сведённые пальцы. Лезвие Мугена всё ещё не сносило его голову, глаза всё ещё оставались открытыми и направленными не на злополучную поросль, а на парня под ним. И это было плохо, если бы японец не был серьёзно настроен выпутаться из этой ловушки.

Лави ненавидел растения. Только с ними он проваливает раз за разом, практически регулярно.

«Прости, Панда, твой ученик мазохист», — придерживаясь за бок и пытаясь убрать гримасу боли, подумал Лави.

Юу же, с лёгкостью разорвав последние вьющиеся стебли, опрокинул барахтающегося юного книжника и замер, всего лишь положив ладонь на Муген. Сердце связанного Лави замерло так же. Впрочем, возможно, остановилось время. В конце концов, с ними была Миранда, ведь так?

Но затянувшуюся паузу разорвал голос поторапливающего их Сокаро, и Юу, согласно кивнув на эти слова, сделал всего один шаг вперёд, лезвие Мугена полоснуло нежную кожу горла Лави.

Миранда вскрикнула.

Юу молчал, не отрывая взгляда от Лави и не убирая Муген. А Лави дрожал, опасаясь даже вздохнуть, сделать хоть одно лишнее движение. Потому что это… этот убийственный взгляд, бурлящие в расширенных чёрных зрачках эмоции, разве не за это он так ценил Юу?

А ещё через миг Канда, развернувшись, направился в проход, именно туда, куда они и собирались, невозмутимо проходя мимо Миранды и Сокаро.

— Мы собираемся идти вперёд или нет? — раздражённо окликнул он, когда те не последовали за ним.

— Совсем буйный малец стал! — хмыкнул на это Генерал.

В голосе Генерала явно слышалось одобрение подобного буйства, но Лави был уверен, что Канда скривился, услышав это «малец». Юный книжник, поднимаясь на дрожащие и едва держащие его ноги, чувствовал себя ещё более униженным и разбитым. Затем взглянул наверх, прямо на проклятый, во всём виноватый склон, и замер.