— Часа два, наверное.

Сонное шебаршение Уз Алчность уже не волновало. Он пытался вникнуть в эти «два часа», произнесенные умиротворённым грудным голосом Тикки Микка, расположившегося на небольшом столике у самых дверей. По сути, он там так же, как и остальные Нои, ничего не делал. Разве что наблюдал за родственниками, за тем, как болтает ногами развалившаяся на спинке кресла Роад, за тем, как то и дело хмурится и черкает что-то на своих листах почти не скрывший лица Тринадцатый, или за тем, как сам Алчность, ловко орудуя небольшим, но очень острым ножом, очищает фрукт за фруктом, которые казались бесконечными. А может быть, он наблюдал и за Тысячелетним Графом, которого Удовольствие действительно редко видел в человеческом обличии. Всего второй раз, кажется, до этого на каком-то приёме у Шерила, где Тикки играл роль его брата. Удовольствие Ноя сидел здесь, в Ковчеге, в кругу Семьи, никуда не торопился и не спешил.

— Тебя Правосудие искал, — тут же оторвал голову от плеча брата Дебитто.

— Отличная новость, — кисло отозвался Тикки, однако, к всеобщему удивлению, не спеша смываться отсюда подальше. — Просто невероятная.

— Он должен был к нам подойти.

Вопреки новому предупреждению, Тикки только кивнул, всё равно оставаясь на месте. Правда, он был явно не в восторге от предстоящей беседы или чего-то иного, что могло последовать за встречей со Вторым Ноем, но это было адекватной реакцией любого Ноя.

— Ты снова пропадал где-то, — поднимая голову и снимая очки, заметил Граф. В его голосе не было укора, раздражения, злости или ещё чего-либо. Почти бесцветно брошенные слова — показатель усталости, размеренности или сонности Тысячелетнего. — Не расскажешь нам, чем занимался?

Ранее Граф вот так напрямую отчётов не требовал.

— Всего лишь успокаивал ребёнка.

Тикки тоже уже вовлечён в общую полудрёму, и Шерил едва не пропустил момент, когда сам по себе улыбнулся. Только его тут же ткнули в плечо и потребовали ещё апельсинов. Блюдо было уже пустым, а чашка с неочищенными плодами казалась воистину бездонной.

— А тебе плохо от такого количества внезапно принятых витаминов не станет? — хмыкнул в стороне Джасдеро.

Роад лишь фыркнула, Шерил счёл за необходимость прожечь парня недовольным взглядом, а блондин в ответ только показал язык.

— Какого ещё ребёнка? — в это время, нахмурившийся, Граф явно пытался проникнуться смыслом слов Тикки.

— Изу, — так, словно это имя должно было всё объяснить, ответил Ной.

— Хорошо, пусть будет Изу, — примирительно кивнул Граф, — а почему он переживал?

— Потому что я пропал на своей новой работе на три месяца и не подавал о себе никаких весточек, наверное! Граф, когда я последний раз видел своих друзей?

— Ах, вот ты о ком... А я не знаю, когда ты их видел…

— Я был слишком занят, это вы могли бы и знать, — фыркнул Ной.

— И получается, ты встретился с ними впервые за столь долгий срок? Когда, кстати, ты отсутствовал довольно долго?

— Позавчера к ним приехал. Найти их было не так просто, как вам может показаться, всё же они ни чем не связаны и могут продолжать свои беспорядочные путешествия, — Тикки вздохнул. — Сегодня я с ними попрощался, Господин Граф. Так даже безопаснее для них, разве нет?

— Попрощался с концами, что ли? — шокировано прошептала Роад.

— Можно и так сказать.

— Ты не собираешься к ним возвращаться?

— Мы играем в какую-то чудную игру, названия и правил которой я снова не знаю? — резко выпрямился Тикки, хватаясь руками за край столика. — Зачем спрашивать очевидное?

— Очевидное? Игру? — теперь уже Граф выражал недоумение, Страсть бросала на Тикки недовольные взгляды за то, что тот так взбаламутил её хозяина. А вот Узы, как-то резко побледнев, начали странно копошиться на своём диване, меняя положение.

— Это я у вас спрашиваю!

— Ах, да… — Граф постучал карандашом по столу, собираясь с мыслями. — То, что я спрашиваю тебя, совсем не очевидно. Раньше ты много времени проводил с друзьями и теперь странно отвечаешь на вопросы…

— А раньше мы что, воевали на полном серьёзе с экзорцистами?

— Тикки? — в голосе Графа было столько недоверия, что Шерил снова не удержался от улыбки, счастливой улыбки, полной также гордости и радости за брата Тикки. Кажется, кажется…

Но нет, он не мог даже думать об этом, опасаясь сглазить.

— Что? Вон, Шерил найдёт, где меня выгуливать.

— Мне казалось, тебе не очень-то нравятся все эти официальные мероприятия, — внёс свою лепту в разговор Алчность.

— Почему же? Это довольно забавно, наблюдать за тем, как дамы стелятся перед твоей соблазнительной улыбкой, твоим статусом и деньгами, и понимать, что, по сути, тебя привлекают только мужчины. — Тикки хмыкнул и, прикрыв глаза, покачал головой. —Или, скорее, молодые мальчики.

— Если ты сейчас уточнишь, что всего один молодой мальчик, я кину в тебя чем-нибудь! — предупредила Роад.

Тикки окинул девочку изучающим взглядом и раздельно произнёс:

— Или всего один молодой мальчик…

Апельсин попал как раз в цепкие пальчики готового к такому повороту Тикки Микки. Он отсалютовал своей сестре и племяннице в одном лице приобретённым фруктом.

— Благодарю, я ужасно голоден! — и впился зубами в спелую мякоть.

— Хитрец, — фыркнула Роад, отворачиваясь и тем самым будто бы закрывая опасную, пограничную тему, которая была буквально пропитана напоминанием об Аллене Уолкере.

Тикки продолжать эту беседу, видимо, не собирался, пожимая плечами, и довольно быстро, игнорируя деление на дольки, избавился от попавшего в него апельсина.

Узы с грохотом скатились на пол и тут же засуетились, поднимаясь на ноги. Страсть, словно забыв, что она в человеческом обличии, зашипела, едва ли не выгибая спину. Граф сдавленно хмыкнул, старательно скрывая смех.

— А мы тут вдруг вспомнили, — начал Дебитто.

— У нас дело есть…

— Так что мы это…. Отчаливаем, хорошо?

И нервные смешки близнецов.

Тикки хватило ума оглянуться на дверь, возле которой он сидел и через которую, не зная как, но планировали выбраться Джасдеби мимо стоящего там Второго Ноя. Невысокого, крепкого телосложения, с задумчивым выражением лица осматривающего остальных собравшихся Ноев. Причёска Правосудия тоже была не самой обычной: сзади волосы были подлиннее, и обычно собирались в хвост или замысловатую косичку, остальные волосы обычно были встрёпаны, а спереди несколько прядей, спадающих на глаза, были странным образом окрашены. Чёрно-белые полосы поперёк роста волос. Тонкие, плотно сжатые губы наконец-то разомкнулись, холодный взгляд тёмных глаз задержался на Узах, затем вернулся к Графу.

— Доброго всем вечера.

Вздох облегчения сорвался с губ не только Уз. Шерил отлично услышал бормотание Роад за спиной, что сегодня будет мирный вечер.

— Особенно приятно видеть, что к нам присоединился Удовольствие, — уголок губ Правосудия всего лишь дрогнул при взгляде на Тикки Микка. Тот выглядел настороженным, немного напряжённым, озабоченным, но не испуганным. Тоже хороший знак.

— Когда-то же это должно было случиться… Ты хотел меня видеть? — поинтересовался Тикки, оглядываясь на остальных Ноев.

— Да, — провожая взглядом выскальзывающих из зала близнецов, протянул Трайд, устраиваясь на подлокотнике ранее занимаемого ими дивана. — Поговорить с тобой давно стоит.

— О моей лояльности к Семье?

— И об этом тоже.

Алчность начал ощущать себя лишним.

— Не буду увиливать, ты самая большая заноза в заднице, которая когда-либо появлялась в нашей Семье. И ты носишь это имя далеко не первую жизнь. Кажется, когда я подошёл, ты что-то говорил о том, что Господин Граф играет с тобой, так?

Правосудие бросил взгляд на Графа, но тот откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди, всем своим видом говоря, что вмешиваться здесь никуда не собирается. И его вполне можно принять за предмет мебели.

— Я слышал, что я не первое поколение такой неправильный.