— Не вздумай идти за мной.

Тикки кивнул с такой кислой миной, что Аллен понял: Ной и вправду не пойдёт. Но наверняка разговор продолжится, когда он выйдет.

Под прохладными струями душа уже не так тяжело, мышцы расслабляются, отходят от недавней, неожиданной для них нагрузки, и боль отходит на второй план. Она совсем не кажется неприятной. Аллен даже нашёл в себе силы не застревать в душе надолго и начал вытираться после всего лишь десятиминутного полоскания.

До тех пор, пока его взгляд не наткнулся на зеркало. Потому что это был как раз тот момент, когда Уолкер снова вспомнил то, о чём совсем забыл в обществе Тикки: беременность. Разумеется — несуществующая.

Он внимательно осмотрел собственное тело напрямую и в отражении, пытаясь найти хоть какие-то признаки. Ну да, должен быть живот или ещё будет. Но сейчас там лишь накачанный постоянными тренировками пресс. Никакого живота, никаких выпуклостей, никаких неприятных ощущений.

Только очень хочется немедленно приступить к зарядке. Размяться как следует, отжаться хотя бы полсотни раз, пробежаться по городу стремительно, словно ветер, огибая людей, углы зданий и перепрыгивая через бордюры. Он неожиданно для себя долго спал, но теперь вновь был переполнен уже знакомой, бьющей фонтаном энергией. Если по прибытии его будут донимать расспросами, может не сдержаться и начать драку. Уж очень нужно выплеснуть этот заряд хоть куда-то. В последний раз, по крайней мере, ему так казалось.

Окинув себя взглядом, Аллен захотел было выйти, уже закутавшись в полотенце, как понял, что упускает из виду кое-что очень важное. Синяки на его теле всегда присутствовали, пусть даже и не такие характерные на бёдрах и ягодицах (и когда успел? Аллену казалось, что Ной агрессивным особо-то и не был), то засосы просто так не появлялись на коже юных экзорцистов.

— Тикки!

— А? — он просунул голову через дверь так, словно стоял под ней и всё время ждал, когда его позовут.

— А что мне с этим делать? — и Аллен тыкнул в красноватые и почти лиловые пятна на теле, и, что самое отвратительное, на шее. — Что я скажу, что на меня напал акума, впрыскивающий свой яд до засосов?

— Даже не знаю….

— Или что этот акума просто извращенец многочлен, которому хочется не убивать, а, прошу прощения, трахать?

— Малыш, а ты…

— Уже сколько времени я у тебя Малыш, а ты….

Аллен подошёл слишком близко, и Тикки сделал шаг, полностью проходя в ванную и обнимая юношу за талию, притягивая к себе.

— Тикки? — кое-что слишком характерно упиралось ему в живот.

— Я тут всё жду, когда освободится душ…

— А он… свободен уже...

— А ещё, когда соблаговолишь одеться.

— Прямо сейчас…

— Малыш, — слишком проникновенно и прямо в ухо. — По-моему, ты всё ещё грязный.

Определённая, больная часть тела Аллена уже точно знала, что за этим последует, в паху сладко закручивался жар, Тикки просто обнимал, но умудрялся потереться о него, с лёгкостью обнаруживая заинтересованность Ноя. И эта заинтересованность была очень даже взаимной и требовала скорейшего решения. У Аллена всегда всё быстро заживало, а после душа и подавно стало лучше. Так почему бы не посетить чудесный душ ещё раз? Конечно, принимать водные процедуры вдвоем немного неудобно, ноги скользят, места уже гораздо меньше, и Аллен, отдаваясь во власть поцелуев Тикки, не вполне представлял, как и что делать. Микк, впрочем, особенно мудрить не стал, позволив воде литься сверху и пристраиваясь к юноше сзади, расслабляюще поглаживая спину, чуть сдавливая в массажных движениях плечи и подводя юношу к необходимости упереться руками в стену, слегка нагибаясь. Не слишком устойчиво, но пока одна из рук Микка шарила между ягодицами юноши, вторая крепко обнимала за талию, постепенно надавливая, побуждая прогибаться всё сильнее и сильнее. Уже не задерживаясь и почти не церемонясь, Ной вошёл одним движением, ударяя по простате, посылая внутри юноши обжигающую волну, которая чертовски контрастировала с прохладной, остывающей водой, льющейся на него сверху. Поддаваться на встречу, стонать или выпрашивать сил уже не было, он только приоткрывал губы, чтобы почувствовать на них прохладные капли, сжимал руки, оставляя чёрными когтями глубокие царапины.

Неожиданно сильная рука рванула его голову за волосы, разворачивая, чужие губы впились в него. Другая рука накрыла пах, сжимая напряжённый член, а тело Тикки прижало Аллена к стене, едва ли не распластывая его на холодной плитке и изливаясь в глубине под гортанный стон мужчины. Всего пары движений хватило и Аллену, чтобы кончить и замереть, всё ещё впиваясь надёжными когтями в стену и ощущая поддержку лишь слегка расслабившихся рук.

А спустя ещё полминуты Тикки отстранился от юноши, выходя из него с жутко пошлым хлюпающим звуком, и они оба опустились на дно ванной, наконец-то начиная лениво, почти не продвигаясь вперёд, заниматься именно тем, зачем они должны были сюда прийти — целоваться, обниматься, миловаться… То есть, нет! Они начали мыться. Натирать друг друга одной губкой и обливать из двух разных бутылок с шампунями или мылом оказалось забавно. К тому же оба чувствовали себя бесконечно расслабленными и немного пьяными.

У Аллена в голове даже промелькнула мысль о медовом месяце, и он сыто захихикал, позволяя своим мыслям перескочить уже на новую идею: он выпустил некоторую часть своей энергии и теперь, так сказать, заниматься и драться не хотелось.

Так может он хочет только потому, что ему секса нужно?

— Надеюсь, ты не поставил мне новых засосов? — отвоевав себе наконец-то право спокойно прополоскать волосы Тикки, поинтересовался Аллен. Из ванны надо было давно вылезать, потому как вода лилась уже ледяная. К тому же сейчас он ощущал себя кем-то вроде временного хозяина положения.

— Только о них и думаешь, — обиженно буркнул Тикки. — А что?

— Как мне их прятать-то?

— А ты до сих пор не придумал? — Тикки откинул голову Уолкеру на грудь, и тот, фыркнув, дунул португальцу в его наглые глазищи. Потом перевёл взгляд на левое запястье, улыбнулся и, демонстративно небрежно дёрнув Ноя за волосы, чмокнул свою манжету.

— Моя чистая сила может оставаться в виде довольно пушистого воротника на шее. Лишних вопросов это не вызовет, а так самые видные следы она скроет. Правда, в душ или ванну при чужих теперь всё равно не сходишь.

— И не фиг там тебе при чужих делать!

Юноша на это только фыркнул, наконец-то вновь поднимаясь на ноги, и, даже не пытаясь выжать воду с волос и обтечь хоть немного в ванне, вылез на залитый водой пол. Позволив Ною вытереть себя и как следует прочесать его недлинную, но всё больше отрастающую шевелюру, он наконец-то оказался в комнате и приступил к новой части плана: поиску собственной одежды. Здесь уже сильно помог Тикки, который не то запомнил, куда и что они кидали, то ли просто обладал опытом или удачей именно для такого дела.

Вот только вместо того чтобы после этого пойти на улицу или хотя бы к двери из номера, Аллен, наконец-то одевшись, завалился на кровать, задумчиво пропуская сквозь пальцы сырые волосы.

— Вот как это называется?

— Что? — оказывается, Тикки уже успел прилечь рядом.

— Наши с тобой отношения. Почему я веду себя так, словно верю тебе больше, чем себе самому?

— Влюбился?

Ощущая, как стремительно краснеет, Аллен мужественно отрицательно закрутил головой.

— Жаль.

— А, не надо на меня давить только, хорошо?

— Извини.

По мнению Аллена, это было даже хуже, чем давление.

— Почему я доверяю тебе всё-таки?

— Пытаешься копаться в мотивации собственных поступков? Почему ты спишь со мной?

— Оу… — вот он, момент, когда жалеешь, что сам начал этот разговор. А мог бы уже уйти. — Потому что секс это то, чего ты желаешь от меня, и так как я удовлетворяю твоё настолько личное желание, это то, что помогает нам сблизиться, особенно тебе со мной. Потому что я сам в таком возрасте, когда встаёт на всё, что шевелится мало-мальски соблазнительно, а тут ты… Красивый, опытный, желанный. Что-то е….