====== Глава 18. Подготовка. ======
Линк покидал Североамериканское отделение с некоторым облегчением.
Здесь было тише, чем в любом другом отделении. Даже тише, чем в огромном Азиатском, для оживления которого понадобилось бы в три раза больше людей, чем там было сейчас. В Североамериканском отделении царила безукоризненная дисциплина, приказы если и обсуждались, то только шёпотом и в сторонке, а люди в белых халатах с постными минами начинали раздражать уже на третьем повороте. На пятом повороте казалось, что они все смотрят на тебя, как на потенциального подопытного. На верхних этажах — что ты попал совсем не туда, куда тебе нужно, потому что в коридорах было настолько безлюдно, что создавалось впечатление, будто здание нежилое.
Возможно, это было сделано лишь для того, чтобы, входя в кабинет главы отделения, ты замирал в шоке от находящейся там величественной, выбивающейся из общей постной и слишком примерной обстановки леди?
Рени Эпстейн была воистину эффектной женщиной с соблазнительными формами, «чарующим» командным тоном и умением себя подать. И подать себя так, словно это уже вошло в привычку, так же как вошло в привычку быть гордой, слегка снисходительной, оценивающей саму себя в астрономическую сумму. Жестокое сочетание красоты и ума. Если места глав других отделений люди добивались благодаря академическим и организаторским достижениям (забудем про Бака, чьё отделение держится на магии крови его рода), то Эпстейн прошла не хилую закалку в борьбе за это кресло и место. Ещё в бытность своего обучения как Ворона Говард Линк не раз слышал о том, что Североамериканское отделение есть змеиное гнездо, в котором нельзя быть слабым, простодушным или сожалеющим. Там проворачивались самые грязные делишки и строились самые сложные махинации.
И при этом для некоторых типов глава Североамериканского отделения оставалась простодушной, нуждающейся в защите Рени. Иногда от Бака с его странными взглядами на женщин Ордена становилось тошно. Впрочем, после мимолётного знакомства с такой особой как Мариан Кросс Линк решил, что рано поспешил с выводами и даже, где-то в глубине мыслей, позволил себе подумать о том, что лучше бы Кросс в Орден и не возвращался, а продолжал путешествовать в поисках Ковчега и хорошей жизни. Но теперь, когда он собственноручно доставил ученика в Орден (или, вернее сказать, пнул в сторону Ордена), перекидывать все свои долги на не находящегося рядом ученика стало проблематично. Не все верили в его существование. Это было всё равно, что напиться в баре и заявить, что за всё заплатит троюродный брат племянницы. Есть такие, нет ли таких, или таковым является сам хозяин бара, никто вычислять не собирался. Были, конечно, у Кросса и богатые любовницы, но у них его могли найти старые или новые кредиторы. В общем… Похоже, тот решил устроиться пока в Ордене и посмотреть, как будут развиваться события. И его совершенно не волновали какие бы то ни было обвинения, словно он в любой момент мог исчезнуть, без труда избежав любого наказания. Несмотря на все меры предосторожности, никто не мог быть уверенным в том, что Генерал не выкинет что-то из ряда вон выходящее. Осознавать, что он возвращается как раз к этому самому Генералу, тоже было не слишком приятно. Но ничего не поделаешь. В очередной раз сверившись с часами и убедившись, что до открытия нужных ему врат ещё целых полчаса, Линк замер прямо посреди коридора, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди. Сегодня было солнечно. И он редко подмечал подобные вещи сам по себе. Нет, конечно, по статусу его, как будущего Ворона, члена специального подразделения обучали тому, что погода важна, что неудачно отражённый луч солнца или внезапно разразившаяся гроза играют свою немалую роль в бою. Особенно в бою против людей. А вороны были подразделением, которое затачивалось для боя с экзорцистами. С людьми. А потому было не вполне нормально для него обращать внимание на погоду тогда, когда она не могла сыграть никакой роли. Подмечать, что солнце слишком яркое, что на улице наверняка душно, не смотря на тёплую зиму — ни малейших признаков ветра за окном не наблюдалось. А в отделении вовсю работали отлично отлаженная вентиляция и система кондиционирования. Всё же температура была важна не только для удобства персонала, но и для успешного проведения многих экспериментов. А теперь он смотрит на солнце и думает о нём как о просто солнце, не подводит итоги встречи с Эпстейн, не планируют свой короткий словесный доклад по прибытии, не думает о чём-либо, что имеет значение. Не очень привычное для него состояние.
— Стоит здесь, словно статуя, на зов не отзывается.
— Ты не звал меня, Мада… Мадарао? — пожалуй, шок, отразившийся на лице молодого инспектора, был совсем неуместен в данной ситуации, но в конце концов коридор был пуст, и только старый товарищ, ухмыляясь, смотрел на него. Товарищ, которого Говард не встречал уже почти год. Всё с теми же взлохмаченными светлыми волосами, прикрывающими шрам на правом виске, и старательно вплетёнными в волосы перьями с бусинками — подарок его сестры, с которым Мадарао никогда не расставался. Утверждал, что иначе сестра придумает для него страшную кару. Так как сестра так же прошла в отряд Воронов, хоть и в младшем звании, но славилась своей неуёмной фантазией, а потому опасения Мадарао становились понятными.
— Откуда ты здесь?
— Прислали курировать, наблюдать, караулить. Будто сам не знаешь, чем мы здесь занимаемся. — Человек в форменном алом одеянии пожал плечами, и Линк кивнул, всё ещё не веря, что смог вот так походя натолкнуться на друга детства, можно сказать. По крайней мере, они были ровесниками и часто попадали в одну и ту же обучающуюся группу. Вспоминать о том, что Воронами из их группы не стали больше никто, кроме него и Мадарао, Говард сейчас не желал. Это был довольно жёсткий отбор.
Мадарао же в это время скользил по нему изучающим взглядом и, встретившись с другом глазами, вопросительно приподнял бровь. Говард нахмурился.
— Инспектируешь? Ах да, ведь в отличие от Мадарао, Говард сейчас не носил форму Воронов по вполне понятным причинам. Это было связанно с его заданием, подробности которого ему ещё предстояло уточнить. Однако тот факт, что ему запретили показывать или подсказывать кому-либо в Ордене, что он имеет отношение к этому боевому подразделению, кое-что говорил. Лишь один человек в Ордене вообще знал, что он Ворон, — Смотритель. И тот, несмотря на проскальзывающую в нём придурковатость, ответственно относился к подобным вещам, иначе бы и не занимал подобный пост, и к тому же был настроен на сотрудничество. На сотрудничество именно с Линком… В Ордене вообще мало что знали про Воронов, особенно сейчас. Раньше, лет этак пять назад, вороны шастали в разных отделениях почти каждый год то из-за одних проблем, то из-за других. Всё тот же провал эксперимента по искусственному созданию экзорцистов, закончившийся многими смертями, тоже сыграл свою роль.
Но тогда Линк в Ордене ещё не появлялся. А когда появлялся — всегда в маске. Всё же благодаря протекции Малкольма Рувелье он в столь юном возрасте получил своё звание. А это было немало. Это был шанс продолжить свой путь не только как «Боевой маг», как иногда в шутку называли себя Вороны, хотя, по сути, в чём-то это и было правдой.
Очевидно, Рувелье был из того типа людей, которые считали, что у занимающихся различными административными вопросами людей должны быть не шестеро телохранителей за спиной, но собственные таланты на боевом поприще. К тому же если эти таланты являются ещё и тайной, то она вполне может спасти тебе жизнь. К тому же бродили слухи о том, что Рувелье был тем, кто приложил руку к созданию отрядов Воронов такими, какими они были сейчас.
И сейчас Линк вживался в шкуру якобы не-Ворона, максимально простого, вызывающего доверие парня, который в силу юного возраста не может представлять из себя опасности, и к тому же доверчив.
— И что, мы всё же переезжаем? — поинтересовался Мадарао после длительного молчания. — Переезжаете. В памяти пронеслось явно недовольное лицо Эпстейн, которая была возмущена подобным переселением. Но они сами выкопали себе эту яму, обнаружив в уцелевших архивах Ковчега информацию о так называемом «Родителе», на роль которого больше всего подходила Хевласка. И получалось, что Родитель обладал природным щитом, который устанавливался автоматически сразу же, как только под его опекой оказывался хоть один кристалл. И этот щит очень мешал Ноям. И, возможно, даже не должен был позволить вратам их Ковчега открыться в Центральном отделении, в котором и находилась Хевласка. Подтверждали это и возникающие перебои при открытии врат Алленом Уолкером. А ведь тот факт, что врата открывали из Ордена и не враждебным экзорцистом, должен был смягчать этот эффект. Так что было принято решение, что куда разумнее перекинуть группу Эпстейн в Центральное отделение. Рени отчаянно желалось, чтобы Хевласку перекинули к ним. Но это было в высшей степени неразумно. К тому же Североамериканское отделение значительно уступало в размере. И если уж переселяться, то в громадное Азиатское. Вот только его в последнее время то и дело потряхивало от землетрясений. Да и подобное глобальное переселение отрицательно сказалось бы на работе и заняло бы непозволительно много времени.
