Прокатывает безотказно.

То есть прокатывало. Всё же обидно, что его убили.

А теперь вот раненая Мечта. Как???

Или это он пропустил суперталанты у новых экзорцистов? Всё же Уолкер может быть хорош! Уолкер, Уолкер…. И чего ему неймётся? Ещё эта его чистая сила в слишком уж коварном обличии. Правда, Граф готов был поставить на кон жизнь любого члена семьи, если Уолкер действительно понимал, что творил. В смысле понимал, как управляет чистой силой. Похоже, он был немного ошарашен одними ощущениями, а ведь чистой силе требуется ещё и хорошее, продуманное управление.

Или ведение боя на голых инстинктах. Это чистая сила тоже любила.

Но ведь не Плащ Шута же, в конце концов! Если это он. Лучше бы это не было Шутовским Плащом, потому что нынешняя подготовка Ноев была, что показали действия на Ковчеге, просто отвратительной!

— Похоже, она сражалась с учеником книжника, — наконец-то подал голос Майтра.

Ну что ж… последние радужные надежды пошли ко дну. Всего лишь ученик книжника. — Вы собираетесь перехватывать управление над Ковчегом-то? Ещё три минуты, и загрузка остановится! Три минуты. Может быть, для кого-то этого и достаточно, но не для Тысячелетнего Графа. Нет. Поэтому он принял одно единственное решение, не основанное ни на одном возможном выводе: он заморозил перезагрузку, полностью блокируя оба Ковчега. А потом уже начал придумывать себе оправдания. Судя по тому, что в проходе появилась фигура закутанная в некую хламиду, которую сам Тринадцатый в шутку называл единственной возможностью поддержать иллюзию существования у него личного пространства, Ной был заинтригован поведением Графа. А тот уже успел подумать. — Роад уже не в Ковчеге, так?

— Разумеется, при любом ранении…

— Да, да, да — замахал руками Граф, не желая слышать то, что он и так слышал. Майтра деловито кивнул, продолжая подпирать косяк. Граф отлично понимал, что он чего-то ждёт, но не был уверен в том, что хочет знать, чего именно ждёт Тринадцатый Ной. Графу предстояло найти самый лучший выход из сложившейся ситуации, но он пока его не видел. К тому же оба Ковчега в заблокированном состоянии были совершенно не дееспособны: ни одна дверь, ни один механизм, ни что-либо ещё больше здесь не работало. До тех пор, пока Граф не решит эту проблему.

— Блокировка была, возможно, и вправду лучшим решением, раз уж всё пошло не так, — пожал плечами Тринадцатый, будто чувствуя сомнения Главы Семьи Ноя. Граф только кивнул в ответ.

— Просмотришь записи того, что произошло внутри?

— Видеозапись прервалась уже довольно давно. А сейчас и подавно никакую связь ни с одним Ковчегом не установить, — заметил Майтра.

— А что случилось с записью? — Кажется, Мечта её… Кажется, запись раздражала Мечту, ну она и решила избавиться от раздражающего её фактора.

Отлично, Роад опять забрала Леро, вырубила запись, подставилась зелёному ученику книжника, и что дальше?

— Хоть иди и сдавайся в Ватикан! — горестно вздохнул Граф.

— Его структура по последним сведениям оказалась довольно хрупкой изнутри, так что неплохое предложение, — отозвался Майтра, неспешно разворачиваясь и отправляясь обратно, в свою комнату. Или, скорее, в свой пункт управления. — Граф, что вы можете сейчас сделать с Ковчегом?

— Немногое, — отозвался Граф, оправляя своё пальто и нервно тарабаня пальцами о раму высокого, круглого окошка, из которого открывался отличный вид на новый, тёмный Ковчег и пару недостроенных улочек. Здания на них представляли собой лишь пустые каркасы, с тёмными провалами ненастроенных дверей. Впрочем, сейчас все двери были похожи на эти, поскольку были тщательно заблокированы. — Граф, думаю, вам стоит это увидеть. Не нравился ему голос Тринадцатого и на сей раз. Опять что-то нехорошее. Тысячелетний тяжело вздохнул, стараясь отогнать неприятное ощущение опустошения, которое навалилось на него, как сигнал опасности: кто-то из Ноев был близок к критическому состоянию. Действительно критическому.

И Граф отлично знал, что это был Тикки.

А если ученик книжника дрался с Мечтой, Удовольствие наверняка вступил в бой с Алленом Уолкером. Но ведь тот, даже если и впрямь новый Шут, должен быть ещё слишком неопытным для действительно опасных приёмов.

Или это Тикки накосячил? Он мог бы. Но это действительно было опасно для его жизни. К добру или к худу, Тысячелетний определиться никак не мог.

— Граф!

— Иду-иду!

Тикки надо было вытаскивать. Вот только сейчас, когда Ковчег был заблокирован, это было невозможно. А опустошение, как тревожный сигнал, наверняка опять дошёл до него с опозданием. Когда речь идёт о пространстве Ковчега или даже двух Ковчегов, такое случалось и не редко.

Тысячелетний решительно отвернулся от окошка и последовал в затемнённую, заставленную невероятной аппаратурой комнату, в одной из стен которой сиял ярким светом экран, показывающий большой зал центральной башни. Кажется, там всё было готово для приёма экзорцистов. Да и сами экзорцисты как раз вошли в дверь.

Тринадцатый Ной убедился, что Граф сосредоточен на экране, и включил запись. — Встреча Роад и Тикки с экзорцистами, — сухо прокомментировал он.

На экране в двери ввалились – другого слова не подберёшь – экзорцисты, и в то же мгновение небольшая фигурка с радостным воплем метнулась к ним.

— Аллен!!

Граф проморгался, вопросительно покосился на Тринадцатого, и тот, хмыкнув, прокрутил этот отрывок во второй раз, подтверждая, что, да, Роад, Мечта Ноя, Старшее Дитя, бросилась к Аллену Уолкеру дабы его поцеловать.

Единственное, что порадовало Графа, так это изумлённая и возмущённая мордочка мальчишки, хотя бы тайных романов за его спиной никто не строит… Впрочем, позже Граф решил, что поспешил с выводами.

В это время Аллен уже успел довольно холодно отстраниться от Роад, но та продолжала практически висеть на его плече. И, похоже, это совсем не нравилось сидящему за столом в противоположном конце зала Тикки. Леро тоже не остался глух к ситуации, заметавшись в панике и начиная кричать, что Госпожа Роад не должна целовать экзорцистов.

— Я его люблю! — безапелляционно заявила Мечта.

Стул с задыхающимся от смеха Майтрой грохнулся на пол, а Граф как ни в чём ни бывало продолжил просмотр.

Действовать начал Тикки.

— Роад, ты не можешь его любить, — со зверской улыбочкой произнёс он.

— Могу! Ещё ты мне будешь указывать! Аллен мой! Экзорцисты деликатно молчали, демонстрируя удивительные манеры в отличие от любимых членов семьи. Или, может быть, они просто были слишком шокированы? Роад в это время кинулась снова обнимать Уолкера, Тикки зарычал что-то о том, чтобы она слезла с экзорциста, и Граф был полностью с ним солидарен и почти солидарен с окончательно очнувшимся Уолкером, одной левой наконец-то отшвырнувшим девчонку. — Эй, дам не бьют! — возмущённо вскрикнула Роад, вскакивая на ноги.

— А дамы не метают свечки в глаза! — очевидно, Уолкер был существом злопамятным.

На это Роад сказать было нечего.

У экзорцистов пока движения почти не было, видно всё ещё были в шоке. Только рыжий парнишка, тот самый, что, вроде бы, сумел ранить Мечту, что-то начал шептать Аллену. — Он говорит о том, что удивлён тем, что его делят Нои. — снова пояснил Тринадцатый. Граф тоже хотел быть удивленным этим фактом, но, кажется, его шестое чувство или просто-напросто реальный просчёт подсказывали, что всё может обернуться именно так.

— Сядь! — Тикки умудрился уж встать на ноги и ударил ладонью по столу рядом с собой, и было в нём что-то такое тёмное… Что Роад всё же отступила и покорно уселась рядом.

— Ого! — в один голос отметили Граф и Одарённость.

— Удовольствие может быть таким страшным!

— Удовольствие может контролировать Мечту! — Поражены были оба.

— Я.. Я… Ладно! Рассаживайтесь, у нас ещё есть время для бесед! — наконец-то смирилась Роад на записи, повелительно махая рукой и отрубая ее.

Всё, что смог сделать в ответ на это Граф, это пробормотать под нос ругательство в адрес неадекватных Старших. Но он догадывался, что у Тринадцатого Ноя было куда больше интересных слов в голове.