Перед ними стоял всё тот же старый знакомый Ной.
— Ты! — только и выдохнул Аллен, смотря на того диким взглядом. Ной выглядел усталым.
— Я, Малыш. Знал бы ты, сколько нотаций мне пришлось выслушать из-за тебя. Правда, Роад тоже, но что с неё взять! — Ной махнул рукой и покачал перед лицом Уолкера небольшим ключом. — Гораздо важнее вот эта вещичка. Потому что она открывает вон те двери. Вы знакомы с Роад, не правда ли?
За спиной Ноя в это время прямо из-под земли выросли высокие, красно-чёрные двери необычной формы.
— Дело в том, что она умеет перемещаться в пространстве с помощью таких вот врат, не используя Ковчег. И теперь вот эти врата будут вести наружу.
— Да ладно? — протянул Аллен с явным недоверием.
— Всё честно, Малыш. Я предлагаю тебе сыграть в игру. Тебе и твоим… товарищам, — на последнем слове Ной уже не скрывал усмешку и протянул ладонь с ключом. — Это ключ, в единственном экземпляре. Советую взять его и сохранить до самого конца, до самой верхней точки Ковчега. Она разрушится последней, логично поместить ключ там, не так ли?
— Игра? — Аллен положил свою руку на ладонь Ноя поверх ключа, слегка сжимая.
— Игра, — несомненно довольная улыбка Ноя.
— И, конечно же, все, кому не лень, будут нам мешать. — Иначе это было бы слишком скучно, без возможных жертв, ведь так? Вот ведь, логика Ноя! Лави продолжал, как и остальные, напряжённо наблюдать за Ноем, а Аллен, сжимая зубы, едва сдерживался от того, чтобы задать какой-то вопрос. Не выдержал. — Почему ты оставил меня в живых? — Спроси это, найдя меня у финала? — предложил Ной, отступая и пожимая плечами, проходя прямо сквозь стену, перед которой он стоял, словно та была лишь иллюзией. Тишина, повисшая за этими словами, прерывалась лишь всё более приближающимся грохотом. Им пора было двигаться, если они хотели выжить. Лави покосился на небо, туда, где, возвышаясь над городом, стояла центральная башня с их предполагаемым спасением. — Он не убил тебя? — долгожданный вопрос задала Линали. — Он уничтожил мою чистую силу, сказал, что экзорциста Аллена Уолкера больше нет, и ушёл, — ответил Аллен. Страшно. Хотя бы потому, что даже Канда не съязвил на этот счёт. Страшно, потому что Аллен Уолкер, Шут, который должен привести в этот мир Сердце, сейчас в ловушке. Если Граф блефовал, неужели он просчитал, что Уолкер рванёт за Линали? А иначе зачем Уолкера так выделяют Нои? Думают, тот приведёт Сердце прямо в их руки для уничтожения? Выглядит реально. Очень. И появится ли Сердце вообще, если Шут будет убит? Лави впервые пожалел о том, что Книжник рассказал ему что-то важное. Потому что сейчас он явно не был готов нести это знание.
====== Глава 8. Бой прошёл. ======
Бой проходил… неплохо. Но могло быть и лучше
Был бы сейчас здесь Правосудие, уж он бы то сумел поднатаскать Ноев на нужный уровень боеготовности, и никто бы не вякнул. А Граф был слишком мягок. И оттого позволял себе вот такие промахи. Если этот идиотизм вообще можно охарактеризовать таким простым и невинным словом, как промах.
Смерть Гнева Ноя от руки потенциально опасного японца его почти не расстроила. Гнев пробудился не в том состоянии, в котором он был нужен. Немного двинутым — как говорила Роад. Так что ничего страшного в этом не было. Переродится ещё разочек уже в нормальном состоянии. Своё отслужил, так сказать. Хоть перестанут пропадать в чудовищном количестве сладости. Роад, опять же, жалуется. И требует годовой запас конфет за загрузку Ковчега. Граф что, фокусник? Откуда ему столько кондитерских изделий? Может, найти себе акума в этой сфере?
Но не о ней речь.
Зато Гнев утянул в разрушающийся Ковчег и самого Канду Юу. Можно было вычёркивать и экзорциста, и новый осколок чистой силы. Хотя…
Насчёт того, была ли уничтожена чистая сила после сворачивания Ковчега или нет, Граф говорить не брался. Она могла подобное и выдержать. Она всякая бывает, с неё станется даже притвориться поверженной, будто живое существо, противное, хитрющее. Зубы сводит. И кариес тут не при чём. Чистая сила могла остаться целой или разрушенной, но функционирующей. Вот только где потом появится и в каком виде?
Мда. Не лучший расклад. Ещё отвратительней выглядел бой Уз. Близнецы дрались сначала против всех, а затем против одного вампира, дав сбежать всем остальным экзорцистам. Приемлемое решение. Но с каких пор они стали такими слабыми и недееспособными? Едва смогли ввалиться в двери и отрубились полностью выдохшиеся и едва не проигравшие!! А ведь именно этим двум недоумкам была поручена охота на Мариана Кросса. Поручена была, конечно, так, от балды, чтобы Узы не путались под ногами, а эту самую балду пинали где-нибудь подальше от основных событий. Но их состояние и дееспособность всё равно удручали. Наивно полагать, что такая драка послужит для Уз хорошим уроком, здесь нужны особые меры, а кровопивец с чистой силой вместо зубов не очень подходил на эту роль, но Граф надеялся, что Узы теперь начнут серьёзнее относиться к этой войне и их противникам. Ведь вампир-то — новичок! Экзорцист новичок едва не надавал этим двум таких… укусов и пинков, что они приползли в Ковчег едва живые.
Не мудрено, что теперь Граф заметно переживал за то, как пройдёт игра Тикки и Роад с оставшимися Алленом Уолкером, книжником Лави, бесполезной и раненой Линали Ли и ещё кем-то из людей. Вроде бы, из бойцов только двое на двое, но интуиция Графа орала, что он о чём-то забыл. О чём-то очень важном! Чрезвычайно важном.
К тому же, из-за устроенного Тикки Микком скандала Граф вообще мог забыть о чём угодно. Удовольствие Ноя или, скорее, Тикки Микк, а может быть, и оба сразу, пытались донести до Графа, что они ни в чём не виноваты. Что он же неправильно формирует названия, неверно посылает и вообще ничего не смыслит в психологии людей.
Причём здесь психология, Граф не понимал до сих пор.
Наверное, притом, что ему откровенно пудрили мозги, а он ничего не мог с этим поделать?
Одно он уяснил: Удовольствие Ноя всего лишь следовал строгим инструкциям самого Тысячелетнего Графа. Тикки ни в коей мере не виноват в том, что Аллен Уолкер живой и здоровый скачет сейчас по Ковчегу кузнечиком и дерётся с членами его семьи. Ага. Тикки уничтожил его чистую силу и, соответственно, его самого.
Графу ещё предстояло выяснить, что это за удивительная живучесть Уолкера, которая не даёт никому его убить. Сначала сам Граф не решился убить его на кладбище, когда мальчишка уничтожил своего отца в обличии акума, а теперь вот Тикки не сумел устоять… Вернее, не сумел убить. Или всё же устоять? Вот ведь стервец! И когда Уолкер успел так всем приглянуться? Нужно было давить его в нежном, детском возрасте, когда все считали, что он проклятое исчадие ада, и сам мальчишка был невзрачен и…
Ну ладно, Граф готов был признать, что уже в детстве было в Аллене Уолкере что-то завораживающее. Такое, чего люди рассмотреть не могут. Впрочем, о никчёмности и слепости рода людского Граф мог бы читать лекции в университетах. Вот только кому, если кроме тех самых людей, там никто не обучался?
Всё же стоит присмотреться к Уолкеру. Если он выживет. Почему-то вероятность того, что мальчишка выживет, казалась Графу довольно высокой. Но он предпочитал не полагаться на подобные злобные предчувствия.
Может быть, было что-то в этом мальчике? Неясные мысли посетили голову Графа, но тот отмёл их, как бредовые, в то же время решив, что вообще отдаст решение этого вопроса кое-кому другому. Кто как раз любит такие задачи…
— Гра-а-аф.
Очень вкрадчивый тон. Очень…
Нехороший.
Стоило только вспомнить о Тринадцатом…
Тысячелетний Глава Семьи Ноя сглотнул, понимая, что проблемы уже прибыли.
— Да?
— Связь с Мечтой нарушена. Загрузка пока продолжается, но слишком быстро снижает обороты. Похоже, она была серьёзно ранена. Я просматриваю, каким образом. Раненая Мечта Ноя.
Графу захотелось побиться головой о стену, но это было бы уже верхом неприличия. Всё же некоторые правила этикета въедались похуже суперклея, который сварили Узы в надежде подшутить на Тысячелетним. Но сел в кресло Гнев. И оказалось, что кресло на заднице Гневу Ноя совсем не мешает. Он и без того отлично сумел изловить хулиганов и проверить окружающие стены на прочность с помощью двух пустых голов. Раз двести проверил. Потом уже сам Граф вспомнил, что у него дело для этих двоих, и Гнева отвлекли сладким тортом.
