— Подождите. Ещё немного. Я не могу сейчас... никому... ничем... помочь.

Знать, что ты нужен, и знать, что он не может помочь. О Боже, неужели некоторое время назад ему в голову и впрямь стучалась мысль о том, что без руки было бы лучше? Он не может, не имеет права, и глаз, проклятие Маны, будет наилучшим напоминанием об этом.

Он должен идти вперёд, он должен найти подход к своей чистой силе, сделать её и себя сильнее, выжать всю выгоду из собственного ранения и доказать, что все планы Ноя, какими бы они ни были, оказались провальными. Он сумеет. Оставалось только переждать эту адскую боль, пережить это собственное отчаяние и пойти добивать строптивую руку. Хоть клеем, хоть изолентой, но он смастерит ей старую форму. Или, раз уж она такая изменчивая модница, новую. Лишь бы акума квасила, как прежде. Или даже лучше. Боль наконец-то отступила, как отступают с берега солёные волны — обещая вернуться в ещё более страшном обличии. Так что Аллен, пока было время и силы, сумел вернуть своей тушке почти вертикальное положение и, мысленно ругаясь на собственную ранимость и хрупкость, отправился дальше. А потом понял, что так и не осознал, где именно было его это «дальше».

Короче говоря…

Короче говоря, какого хрена больной топографический кретин выползает в коридоры этого подземного лабиринта без тщательно отобранного сопровождения?

Пришлось идти, куда глаза глядят, и уже совсем скоро всего-то через полчаса он услышал знакомый голос Бака. Вот только вместо того чтобы сразу влететь в комнату и заявить о своём присутствии, он замер у приоткрытой двери, едва услышав своё имя. — .. и нет, думаю это для Аллена не проблема. Он только и делает, что тренируется, возможно, нужно что-то другое. Но он единственный, кто может сказать, что именно. Если его чистая сила уже меняла форму, не значит ли это, что он не нашёл её настоящую…. Да, да! Я не сомневаюсь в профессионализме Генерала Кросса, но слабо представляю его в роли хорошего учителя. И правильно, — подумал Аллен, соглашаясь, что учитель из Кросса был аховый. Собеседник Бака похоже в это время о чём-то спросил. — Да, получили и от них. Они прибыли в Японию. Аллен насторожился ещё сильнее, затаив дыхание. Речь шла о его друзьях, о тех, с кем он должен был сражаться бок о бок, а вместо этого… Взгляд опустился туда, где должна была быть его левая рука, и горечь обожгла его душу. — Из экипажа корабля выжило, кажется, трое…

Трое? Всего лишь?

— Все экзорцисты живы. Только Линали… Она пострадала во время боя, но её чистая сила сама собой защитила её. Вы понимаете? Нет, её жизнь вне опасности! Я серьёзно, Комуи! Вне опасности, да. Сообщение короткое, но, кажется, они встретили какого-то акума, которого переделал Генерал Кросс. Он жив и работает в Эдо, ищет завод акума. Кросс, а не акума! Сколько лет назад ему дали это задание?

Аллен переваривал информацию о том, что его Учителю, оказывается, дали задание, а Бак слушал Комуи.

— Не знаю. Говорю же. В общем, Кросс, предложил, сказал им не мешаться под ногами, но они сами решили идти в бой. Не знаю, что там найдут. Действительно. Да. Конечно, мы не можем да и не думаем даже о том, чтобы выпускать Уолкера! Это опасно, он был целью Ноя, целью, которую должны были убить. Мы же не зря проводили все эти исследования, чтобы убедиться, что он не принёс что-нибудь внутри себя. Пока у него нет оружия, ему придётся остаться здесь, хотя, кажется, он сам уже от этого на грани.

Опять о нём. О его беспомощности и смятении. Аллен отвернулся, так и не решаясь зайти. Он должен был вернуть себе чистую силу любой ценой. А потому пошёл на поиски Фоу.

Через полчаса он понял, что вновь заблудился. А ещё через час наконец-то пришёл, куда и собирался, и Фоу встретила его радостным: — О! Ну наконец-то ты вернулся, я уже устала ждать! Разомнёмся немного?

С утра пораньше, когда отделение только проснулось и работники начали выползать из нор, Аллен Уолкер завершал свою тренировку, всё ещё стоя на ногах и нагло утверждая, что он в порядке, только очень голоден. Его уже почти покинула тревога, иногда всё ещё подёргивало глаз. Но потом они с Фоу одновременно замерли. Глаз болел снова, не так мерзко, как ночью, по-другому. Будто бы акума был рядом. Но ведь его не могло быть в управлении?

Он поднял взгляд на Фоу и понял, что с ней происходит что-то странное. Её приподняло, запрокинув голову, и она закричала во всё горло: — Бак! Бак!! — Что происходит? — тяжело дыша, обернулся к учёным Аллен, но тут же вспомнил, что они здесь всего ничего и знать этого не могут. К тому же, судя по панике, звучавшей в голове бесстрашного стража, происходило что-то из ряда вон выходящее. Пол под ней пошёл кругами, словно воронка, так же заклубился воздух, а Фоу закричала во всё горло: — Немедленно спрячьте Аллена, Бак!! А потом грудь Фоу пробил странный чёрный луч, преобразовавшийся в разных форм секции с номером на самой первой. Они расправлялись одна за другой, Фоу глотала воздух ртом, будто самый обычный человек.

— Это и есть тот самый хвалёный барьер? Довольно хиленько, — произнёс голос из этой темноты, и вскоре в помещении Ордена появился и хозяин этого голоса. — Врата Ноева Ковчега пробивают и не такие заградительные конструкции, — усмехнулась фигура. — И кто у нас тут Аллен Уолкер?

Взгляд этого существа пробежался по присутствующим здесь людям, если у него вообще был взгляд, учитывая, что акума был в шлеме с большим, загнутым вперёд рогом и без малейшей возможности увидеть его глаза. — Седые волосы, необычный левый глаз.

Взмах рукой – из неё вылетает тонкий белый луч, пронзивший Аллена в грудь так быстро, что он даже не успел понять, что случилось. А потом понял, что не может больше и пошевелиться, тело онемело, а этот луч как будто высасывает его жизнь, его самого.

Учёные вокруг попытались, кажется, прервать эту нить, но, похоже, акума лишь с усмешкой принял их наивные попытки.

— Моя тёмная материя позволяет разрушать выбранный мной объект, эта нить расщепит его на молекулы и поглотит. Очень удобно. А теперь, мальчишка, я сотру тебя с лица земли!

И в следующий миг Аллен понял, что то самое затягивание, которое он ощущал до этого, было цветочками. Ягодки посыпались на него сейчас – адской болью, будто бы его шибанули разом по всем нервам, сразу охватили его полностью.

Аллен слышал что-то об отданных указаниях, слышал крик, что кто-то становится прозрачным и понял, что это говорили о нём. А потом был голос Бака, грохот и радостное «Вовремя, Бака-бак!» в исполнении Фоу как раз в тот момент, когда нить порвалась и боль ушла вместе с его сознанием. Кажется, его куда-то тащили, был топот многих ног, эвакуация или что-то наподобие. Всё-таки акума в управлении это ситуация из разряда чрезвычайно опасных. Когда Аллен открыл глаза, он едва не свихнулся, услышав голос Фоу из собственных уст. С ним прощался он сам. Вернее, Фоу в его обличии, говорившая, что ему нужно убежать, пока она задерживает акума. Что он сможет вернуть чистую силу. Что она не сможет победить сама. — Стой!! Фоу! Почему кто-то жертвует собой ради него? Он рванул вперёд, но оказалось, что его взвалили на чью-то спину, и он едва не скатился на пол. И закричали по этому поводу почему-то на учёного. — Ему опасно сейчас даже двигаться, посмотри, он прозрачный! — Уолкер, ты и впрямь не в силах сражаться сейчас! — а это уже Бак. И собственная рука. Она и правда прозрачная, точно у приведения. Наверное, так можно ходить да людей пугать, особенно Лави, было бы прикольно. Глупые мысли. — Откройте эту дверь!! — только и мог требовать Аллен безжизненно. — Вы не можете творить подобного! Вы же убьёте Фоу, так? Она не сможет победить акума!

— А ты, можно подумать, сможешь! Уолкер, сейчас без чистой силы ты не сильнее обычного человека!

— Тогда к чему это идиотское отношение и спасение?! — К тому, что ты всё ещё экзорцист! Ты знаешь сколько вас?

Сколько вас осталось в живых вообще? И каким ударом для Ордена становится смерть каждого из вас? — продолжал наседать Бак. — Ты гораздо важнее каждого из нас, пора бы признать, что бывают вот такие более ценные люди! Это неотвратимо в такой войне, которую мы пытаемся вести!